Эмерик склонил голову, как бы говоря, что он понимает, на что намекает его величество. — К сожалению, покойная королева так и не сумела подарить Глахарре наследника. У Фертана Четвёртого две дочери… — Ровесницы Мельеры, — заметил Рассарх. — …но ни одного сына. Брак с юной красавицей, уверен, решил бы эту проблему. — Мельера уже помолвлена! — не сдержавшись, воскликнул солдат. Даже вперёд подался, сверля посла мрачным взглядом. — Я так полагаю, с вами, ньерт ле Крон? — де Мартен потянулся за бокалом. — С капитаном королевской гвардии. Я к вину не притрагивалась. Да и на закуски не обращала внимания. Сложно сосредоточиться на еде, когда воздух в зале едва не искрится от напряжения, уже почти что гнева. — Со мной, — отчеканил военный. А я вдруг вспомнила, где видела его прежде. Так вместе с Расом же и видела! Когда они спасали меня от того забулдыги. Надо же, как всё-таки мир тесен. — Как видите, ваше сиятельство, мы вынуждены ответить вашему правителю отказом. Моя кузина обещана другому. — Она могла бы стать королевой Глахарры, — не сдавался Эмерик. — Но останется принцессой Сантора, — стоял на своём король. Посланник откинулся на спинку кресла, усмехнулся негромко: — Боюсь, ваш отказ может многое усложнить. — В мире немало принцесс и наследниц престолов, — не впечатлился угрозой правитель. — Уверен, его величеству не составит труда найти спутницу жизни, которая будет его достойна. Эмерик неопределённо хмыкнул, а потом снова засиял улыбкой: — Ну что ж, нет так нет. Я передам правителю ваш ответ. Но позвольте ненадолго задержаться в Аскании. Не хотелось бы возвращаться домой с пустыми руками. Есть у меня на примете несколько санторских красавиц, герцогинь и маркиз, с которыми мне бы хотелось пообщаться. Возможно, его величество заинтересуется моими вариантами. Тогда все останутся в выигрыше. — Мы всегда рады гостям из Глахарры, — великодушно проговорил Рассарх, хоть очень сомневаюсь, что он чему-то там был рад. Постепенно разговор о принцессе Мельере сошёл на нет. Слуги принялись расставлять новые блюда, подливали в бокалы вина. Время от времени я ловила на себе взгляд правителя и сама украдкой на него поглядывала (никак не получалось сфокусироваться на ворсинках). Эмерик непринуждённо вёл беседу, Рассарх тоже казался расслабленным и безмятежным. Ле Крон всё ещё хранил на своём лице мрачное выражение, а Нахрефат — кислое. Ну то есть обычное. — Слышал, корабль вашего величества едва не затонул у берегов столицы, — промокнув губы салфеткой, переключился на новую тему Эмерик. Я, в тот момент пытавшаяся сосредоточиться на рыбе, обложенной дольками лимонов, замерла с ножом и вилкой. — Из-за мары, — кивнул Рассарх, и меня бросило в жар. Особенно от стали, прозвучавшей в голосе короля: — Из-за этой морской ведьмы вся моя команда чуть не погибла. Хорошо, с нами был верховный маг. Он-то нас и спас. Пальцы дрогнули, и нож выскользнул из руки. — Он что сделал? — вырвалось у меня прежде, чем успела затолкать своё восклицание обратно. Очень опрометчивое, я бы сказала. Эх, Яна, Яна. И снова на меня уставились с таким видом, как если бы я была призраком прапрабабушки его величества. — Я хотела сказать… как… эм-м-м… Да, точно — как! Как вы это сделали? Хренолгун подобрался, выпятил тощую грудь, вздёрнул подбородок, после чего объявил, едва не лопаясь от гордости: — Я самый могущественный маг Сантора и поклялся защищать правителя ценой своей жизни! Следовало кивнуть и вернуться к рыбе, но… Этот сверчок в балахоне нагло присвоил себе мои заслуги! — А что же мара? — недоверчиво сощурилась я. — Она просто взяла и уплыла? Не утащила с собой на дно ни одного моряка? — Я спугнул её. Отвадил от корабля чарами. Пусть скажет спасибо, что вообще в живых оставил. Тоже мне, барон Мюнхгаузен. — Насколько мне известно, мар не так-то просто отвадить и, если уж они решат кого-нибудь утопить, ни за что не отпустят. Море ведь — их стихия, — высказался Эмерик. — Но это не означает, что они могут бесчинствовать в этих водах. — Рассарх выглядел так, как если бы собирался вот прямо сейчас кого-нибудь пристрелить. Например, одну наивную псевдомару. Которая решила во всём ему сознаться и попросить вернуть ей Сердце океана. Вот и как теперь требовать с него долг жизни, если он считает спасителем верховного гада? М-да, незадача. — Наверное, зря я заговорил о хвостатых, — покаялся посланник, почувствовав, что обстановка в зале снова накаляется. — Лучше оставим всё неприятное и поговорим о приятном. Ваше величество, как проходит отбор? Мне посчастливилось мельком увидеть некоторых невест — прелестные создания, любо-дорого посмотреть. Признаться, я вам не завидую. Будет сложно из стольких красавиц выбрать одну-единственную. В горле неприятно запершило, и я всё-таки отпила немного вина. Но горечь всё равно не прошла. — Да, это будет непростой выбор, — согласился король, и мне почему-то захотелось швырнуть в него рыбьим хвостом. Ну или икру на него вывалить. На которую я облизывалась весь вечер, а теперь вдруг поняла, что мне даже икринка в рот больше не полезет. Настроение резко испортилось. Из-за отношения Рассарха к марам — да, исключительно из-за этого. Ну а то, что они стали обсуждать двадцать шесть потенциальных королев — так то мне неинтересно. Совершенно. И параллельно. Тоже совершенно. Но рыбой швырнуть в него всё равно хотелось. В общем, это был очень энергозатратный ужин, на котором я вместо того чтобы заряжаться калориями, теряла их с космической скоростью. А заодно и нервные клетки. Таяла и надежда заполучить Сердце океана. Может, всё-таки к Невору? Каяться? А тут я только зря время теряю. После десерта — нежнейшего ванильного суфле, его сиятельство начал прощаться. Снова благодарил за гостеприимство, кланялся и расшаркивался, заверяя Рассарха, что сделает всё возможное, чтобы Фертан Четвёртый не огорчился из-за отказа. — Но пока я здесь, может, ещё передумаете, — ослепительно улыбнулся Эмерик, снова рискуя собственной жизнью: взгляд у ле Крона был ну очень красноречивый. — Не в моих привычках менять решение, граф. Я тоже опустилась перед его величеством в реверансе, испытывая странное желание скорее уйти и в то же время ещё немного здесь задержаться. Но вот король отвернулся, о чём-то заговорив с капитаном королевской гвардии. Отвернулся, даже не удостоив меня на прощание взглядом. И я вышла, снова чувствуя себя никчёмной служанкой, которую попросту не замечают. Де Мартен предлагал составить ему компанию за бокальчиком чего-нибудь более крепкого, чем вино, но так как пьянка с начальством не входила в мои обязанности, я отказалась. Заперлась в спальне, переоделась и позвала Марэю, которая (должно быть, в качестве исключения) появилась спустя мгновение. — Тебя не было на ужине, — расчёсывая волосы, сказала я. — Я там была, — отозвалась призрачная мара, горько вздыхая. — Просто предпочла остаться невидимой и для тебя, чтобы ты не отвлекалась. — А ты так умеешь? — Оказывается, что да. — Марэя опустилась на кровать (правда, перина под ней не промялась) и, скрестив на груди руки, обиженно произнесла: — Меня очень задели слова короля! Он считает нас бессердечными убийцами, а ведь сами-то земные ничем не лучше. И даже хуже! Среди них есть такие — зовут себя морскими охотниками — которые выманивают мар и убивают. Или продают в рабство. Таким же, как и они, земным чудовищам. Я опустилась рядом с марой: — Увы, зло есть везде: и в воде, и на земле. Мне жаль, что люди и мары враждуют. А Рассарх заблуждается. Уж я-то точно не топила его корабль. Я ведь его тогда спасла. — Получается, что зря! — буркнула призрачная русалка. Я покачала головой: — В тебе сейчас говорит обида, Мари. Но я знаю, ты не желаешь ему зла. Ни ему, ни другим земным. У тебя добрая, светлая душа. — Может, и не желаю, — нехотя признала мара. — Но мне всё равно очень хочется его проучить! И я даже знаю как… — Ох, Мари, — начала было я, собираясь отговорить её от затеи, какой бы она ни была. Но мара меня перебила: