Может быть, земля и меня вылечит. – Инфекцию получишь, Джуд… – говорит Тарин. – Я не уверена, что это сработает. Я же не фейри, – коротко говорю я, опуская детали. Понимаю, что звучит все это довольно сбивчиво, но что поделаешь. – Хотя и настоящая королева. – Настоящая королева? – переспрашивает Тарин. – Да, потому что она вышла замуж за Кардана, – огорченно кивает Виви. – Вот о чем она сейчас говорит. – Что? – потрясенно ахает Тарин. – Нет. Затем доносится громкий и грубый голос Гримы Мог: – Давайте делайте, как она сказала. Хотя она, быть может, самая глупая на свете девчонка, ввязавшаяся по собственной воле во все эти передряги. – Я не понимаю, – говорит Тарин. – А что тут понимать? – отвечает ей Грима Мог. – Если Верховная королева Эльфхейма отдает приказ, его следует выполнять. Я хватаю Тарин за руку. – Ты хорошо умеешь шить. Зашей меня, – со стоном прошу я. – Пожалуйста. Она согласно кивает, хотя взгляд у нее все еще остается немного диким. Теперь мне остается только надеяться и верить. Грима Мог снимает с себя плащ, расстилает его на снегу, а я ложусь на него и стараюсь не морщиться от боли, когда они разрезают на мне платье, чтобы обнажить мой бок. Слышу, как кто-то из них прерывисто вздыхает. Смотрю в рассветное небо и думаю о том, добрался ли уже Призрак до дворца Эльфхейма. Вспоминаю вкус прижатых к моим губам пальцев Кардана, и в это время мой бок пронизывает новый приступ боли. Прикусываю губу, чтобы сдержать крик, когда игла вновь погружается в мою рану. У меня над головой плывут облака. – Джуд? – доносится до меня голос плачущей Тарин. – Все будет хорошо, Джуд. Я уверена, все получится. – Не… – хриплю я и заканчиваю, выдавливая на губах улыбку: – Не волнуйся. – Ах, Джуд, – говорит она. Чувствую ее ладонь на моем лбу. Она такая теплая… Очевидно, я совсем замерзла. – За всю свою жизнь ничего подобного не видела, – хрипло произносит Грима Мог. – Эй, – дрожащим и каким-то не своим голосом говорит Виви. – Рана затянулась. Как ты себя чувствуешь? Послушай, какие-то странные вещи происходят. У меня такое ощущение, что мою кожу жжет, как от крапивы, но свежая, горячая боль исчезла, и я могу двигаться. Перекатываюсь на свой здоровый бок, затем поднимаюсь на колени. Шерстяной плащ подо мной насквозь пропитан кровью. Не могу поверить, что столько крови вылилось из меня одной. А по краям плаща я замечаю крохотные белые цветочки. Они пробиваются сквозь снег. По большей части это только еще бутоны, однако некоторые цветки раскрываются прямо у меня на глазах. Честно говоря, я не совсем понимаю, что все это значит, но затем… Но затем я вспоминаю слова астролога Бафена о Верховном короле: «И там, где прольется его кровь, вырастает жизнь». Грима Мог опускается передо мной на одно колено и говорит: – Моя королева, я жду ваших приказаний. Не могу поверить, что она говорит это мне. Не могу поверить, что земля выбрала, признала меня. К этому времени я успела наполовину убедить себя в том, что я – фальшивая Верховная королева. Королева Ничего. Такая же, как сенешаль, которым я стала обманным путем. Но затем на меня грохочущей лавиной обрушиваются воспоминания обо всем остальном, что произошло этой ночью. Если не начать действовать немедленно, я ни за что не успею вовремя попасть туда, куда мне надо. – Я должна немедленно поспешить во дворец. Сможешь присмотреть за моими сестрами? – Ты едва стоишь на ногах, – возражает Виви. – Я поеду на нем, – киваю я в сторону пони из крестовника. – А вы поедете следом на лошадях, которые стоят у вас в лагере. – А где Кардан? И что с тем гоблином, который был вместе с ним? – Виви выглядит так, словно может в любую секунду сорваться на крик. – Они должны были о тебе позаботиться. – Тот гоблин называл себя Тараканом, – напоминает ей Тарин. – Гоблина отравили, – говорю я, делая несколько пробных шажков. Мое платье разрезано на боку, ветер задувает в прореху, приносит с собой снежинки, прилипающие к моей обнаженной коже. Заставляю себя подойти к пони, трогаю его кружевную гриву. – Кардан поспешил увезти его во дворец, чтобы дать противоядие. Но он не знает, что Мадок послал ему вдогонку убийцу, Призрака. – Призрака, – эхом повторяет Тарин. – До чего глупо, когда люди наперебой пытаются убить короля, будто это сделает каждого из них лучше, чем прежде, – говорит Виви. – Это все равно, как если бы в мире смертных один адвокат убил другого, чтобы получить право вести дела. Я не понимаю, честно говоря, о чем толкует моя сестра. Грима Мог сочувственно смотрит на меня, лезет к себе в карман и вынимает маленькую фляжку с завинчивающейся крышечкой. – Глотни немного, – говорит она мне. – Это поможет тебе доехать. Я даже не тружусь спросить, что там у нее во фляжке. Просто запрокидываю голову и делаю большой глоток. Огненная жидкость обжигает мне горло, заставляя меня закашляться. Но тут огонь перетекает мне в желудок, и, продолжая чувствовать его, я забираюсь на спину пони. – Джуд, – говорит Тарин, подходя и кладя свою ладонь мне на колено. – Будь осторожна, следи за тем, чтобы твои швы не разошлись. – Я киваю, а сестра отстегивает от своего пояса уложенный в ножны меч и передает его мне: – Возьми свой Закат. С оружием на боку я сразу начинаю чувствовать себя намного лучше. – Ладно, там увидимся, – говорит Виви. – Смотри, с лошади не упади. – Спасибо, – говорю я, раскидывая руки в стороны. Одну мою ладонь берет Виви, другую Тарин. Я пожимаю им руки. Когда пони взмывает в морозный воздух, я вижу под собой гору и армию Мадока у ее подножия. Вижу моих сестер, спешащих по снегу. Моих сестер, которые, несмотря ни на что, пришли за мной. Глава 16 По мере приближения к Эльфхейму теплеет. Держась за гриву пони, глубоко вдыхаю соленый морской воздух и наблюдаю за тем, как внизу подо мной катятся волны с белыми шапками пены. Хотя земля спасла меня от смерти, до конца я еще не оправилась. Стоит мне повернуться, как раненый бок сразу же напоминает о себе болью. Ощущаю швы, которыми меня сшили, словно порвавшуюся тряпичную куклу, из которой вылезла набивка. И чем ближе я подлетаю к дворцу, тем сильнее охватывает меня паника. «Не лучше ли, если он получит стрелу в сердце прямо у себя в тронном зале?» Знаю привычку Призрака затаиться, словно паук, в укромном уголке и ждать, когда к этому месту приблизится жертва. Для убийства моей первой жертвы он брал меня с собой на стропила Двора Эльфхейма и показал мне, как это делается. Несмотря на то, что то покушение оказалось удачным, ничего в том похожем на пещеру зале не перестраивали – я это знаю, потому что вскоре после этого сама пришла к власти и ничего не меняла. Мое первое побуждение – приземлиться перед воротами и потребовать, чтобы меня немедленно провели к Верховному королю. Кардан обещал отменить приказ о моем изгнании, и какими бы ни оказались его истинные намерения, я, по крайней мере, успею предупредить его о Призраке. Но вдруг на воротах стоит какой-нибудь не в меру ретивый рыцарь, который решит, что сначала я должна потерять свою жизнь, а уж потом он передаст Верховному королю мое сообщение. Если вообще передаст. Второй вариант: пробраться во дворец через старые покои матери Кардана и тайный проход, ведущий в апартаменты Верховного короля. Но если Кардана там не окажется, я застряну в его комнатах и не смогу их покинуть, потому что не проскочу мимо солдат, охраняющих двери. А возвращение тайком назад займет слишком много времени, которого у меня нет. Поскольку старый Двор Теней взорван и я понятия не имею, куда его теперь перенесли, этот путь тоже отпадает. Выходит, остается только один путь – прямиком через тронный зал. Смертная девушка в одежде служанки вполне может пройти там, не обратив на себя внимания, но для такого фокуса я слишком хорошо здесь известна. Разве что очень сильную маскировку применить… Но к своей одежде мне не пробраться. Она в шкафу, а шкаф в моей спальне, а моя спальня в глубине дворца. Дом Тарин? То есть бывшее поместье Локка, битком набитое его слугами? Нет, слишком рискованно. А вот поместье Мадока… Оно пустует, и там по-прежнему висит одежда в шкафах – и Тарин, и моя, и Виви. А вот это может сработать. Я лечу низко над кронами деревьев, радуясь тому, что оказалась здесь ранним утром, когда народ в большинстве своем все еще досматривает сны. Приземляюсь возле конюшни и слезаю с пони. Он немедленно вновь превращается в стебель крестовника – заряд магии истощился. Тяжело, медленно я направляюсь к дому. Страхи и надежды кружат у меня в голове, складываясь в слова, которые повторяются вновь и вновь. «Пожалуйста, пусть с Тараканом будет все в порядке. Пусть Кардан не будет ранен. Пусть Призраку не повезет и он окажется слишком неуклюжим. Пусть мне удастся легко проникнуть внутрь. Пусть мне удастся остановить его». Не переставая спрашиваю себя, почему я так сильно переживаю за того, которого поклялась навсегда выбросить из головы и забыть. И никогда, никогда не вспоминать о нем. Внутри поместья обнаруживаю, что исчезла значительная часть мебели, а на той, что осталась, клочьями висит вспоротая обивка, словно в ней гнездились белки. Мои шаги эхом отдаются на знакомых лестницах, странно звучат в непривычно пустых комнатах. До своей старой спальни я не дохожу, вместо этого заглядываю в комнату Виви, где нахожу доверху набитые ее вещами шкафы. Я, собственно, так и думала, что большинство своих вещей она оставит здесь, не станет забирать их в мир людей, и мои ожидания оправдались. Нахожу темно-серые эластичные брюки и облегающий фигуру жакет. Неплохо. Пока переодеваюсь, меня накрывает волна дурноты, и приходится ненадолго привалиться к дверному косяку, дожидаясь, когда она пройдет. Затем задираю рубашку и делаю то, на что не решалась до сих пор – смотрю на свою рану. Красный опухший шрам на том месте, куда ударил меня своим мечом Мадок, перехвачен нитками и окружен крупинками засохшей, почерневшей крови. Швы очень аккуратные и прочные, спасибо тебе, Тарин. Но достаточно одного взгляда на шрам, чтобы у меня возникло странное холодящее чувство. Особенно меня смущают те красные пятна, где уже заметны признаки того, что рана затягивается. Бросаю в угол свое разрезанное, пропитанное кровью платье, дрожащими пальцами заплетаю волосы в тугой пучок, дважды оборачиваю голову черным шарфом. Не хочу привлекать к себе внимания, когда буду карабкаться на стропила. В гостиной Орианы нахожу висящую на стене расстроенную лютню и все необходимое для макияжа. Рисую вокруг глаз большие черные тени, поднимаю их уголки вверх до самых бровей. Затем беру маску горгульи, которую надеваю поверх своего, тоже превращенного в маску, лица. В оружейной комнате нахожу небольшой арбалет – он складной, его легко спрятать на себе. С сожалением оставляю здесь свой массивный Закат, тщательно спрятав его среди других клинков. Беру на столе Мадока листок бумаги и перо и пишу записку.