Змей здесь, вон он лежит, обвив своими кольцами разрушенный трон. Он еще больше вырос. Тело у змея стало таким широким, что он, пожалуй, легко может проглотить целиком лошадь, раздвинув свои челюсти с ужасающими клыками. В тронном зале горят несколько факелов, освещая разбросанные по полу остатки еды и опрокинутые столы, бросая свои отблески на черное чешуйчатое змеиное тело. По-моему, золотой оттенок чешуек стал не таким заметным. Что это – признак болезни или какая-то новая стадия трансформации? Не знаю, не могу сказать. На змеином боку замечаю свежие на вид царапины, их мог оставить меч или наконечник копья. Напоминание о том погибшем рыцаре? Из трещины в полу поднимается струйка пара, распространяя по всему тронному залу запах нагретого камня. – Кардан? – окликаю я, делая несколько шагов по направлению к помосту. Навстречу мне наклоняется громадная голова змея. Кольца змеиного тела скользят, разворачиваются, готовятся к началу охоты. Я останавливаюсь, и змей не бросается на меня, только покачивает вперед и назад своей головой – одновременно грозно и выжидающе. Заставляю себя идти вперед, шаг за шагом. Змей следит за мной своими золотистыми глазами. Пожалуй, эти глаза – единственное, что осталось в змее от Кардана. Если, конечно, не считать его характера. «Возможно, я могу превратиться в нечто иное, например, в такого же чудовищного Верховного короля, как Дайн. И если это так, если я исполню то древнее пророчество, то меня нужно остановить. И я верю, что сделать это сможешь именно ты». Я думаю о швах у меня на боку и расцветающих из-под снега белых цветках. Концентрируюсь на этих воспоминаниях и пытаюсь призвать силу земли. Кардан – потомок Мэб и законный король. Я его жена. Я исцелила саму себя. Наверное, смогу вылечить и его тоже – Прошу тебя, – говорю я, обращаясь к грязному полу тронного зала. Нет, к самой земле. – Я сделаю все, что ты хочешь. Я откажусь от короны. Я пойду на любую сделку. Только спаси его. Только помоги мне снять заклятие. Я сосредотачиваюсь, но магическая сила не приходит мне на помощь. Глава 24 Меня находит Бомба, грациозным движением выступившая из теней. Маски на ее лице нет. – Джуд? – говорит она. Внезапно понимаю, насколько близко я подобралась к змею. Сейчас я уже сижу на помосте, буквально в метре от него. Похоже, змей настолько привык ко мне, что закрыл свои золотистые глаза. – Твои сестры волнуются, – говорит Бомба, подходя настолько близко к нам, насколько ей хватает смелости. Змей поднимает голову, высовывает язык, пробует им воздух, и Бомба замирает на месте. – Со мной все в порядке, – говорю я. – Мне просто нужно подумать. «И никакой поцелуй истинной любви здесь не поможет. И разгадыванием загадок дела не поправить. Смерть. Только смерть». – Он тебя узнал? – спрашивает Бомба, окидывая змея оценивающим взглядом. – Трудно сказать, – отвечаю я. – Но кажется, он не против того, чтобы я была здесь. Я говорила о том, что он не может заставить меня сдержать мои обещания. Самая трудная – невозможная вещь – преодолеть память о том, как Кардан говорил, что любит меня. Он сказал мне те слова, а я не ответила на них. Думала, что для этого у меня еще будет время. И я была счастлива – да, несмотря ни на что, я была счастлива, и это было прямо накануне того, как все пошло просто ужасно. А тогда казалось, что мы победили. Что все начинает налаживаться. И что он любит меня. – Есть кое-что, о чем ты должна знать, – говорит Бомба. – Думаю, Грима Мог передала тебе отчет о передвижениях Мадока? – Передала, – киваю я. – Мы поймали нескольких придворных, обсуждавших убийство смертной королевы. С их планами покончено. – Она улыбается и добавляет: – С ними самими тоже. Не знаю, радоваться мне этому или нет. Пожалуй, больше всего я сейчас чувствую усталость. – Призрак собрал информацию о настроениях отдельных правителей, – продолжает Бомба. – Мы все это внимательно изучим. Но самое интересное это то, что мы получили послание от твоего отца. Мадок требует гарантий безопасности для себя и леди Ноури, вместе с которой он хочет прийти во дворец и провести переговоры с тобой. – Они хотят прийти сюда? – Я скатываюсь с помоста. Змей внимательно следит за мной. – Зачем? Они что, недовольны результатами их последнего появления здесь? – Не знаю, – сухо, неохотно отвечает Бомба, и этот тон сразу напоминает мне о том, как сильно она ненавидит правителей Двора Зубов. И, надо признать, у нее есть все основания. – Но Мадок просил разрешения повидаться с твоими братом и сестрами. А также со своей женой. – Ну хорошо, – говорю я. – Пусть приходит с леди Ноури и лордом Джарелом. Но предупреди, чтобы он явился в Эльфхейм безоружным. И пусть не считает себя моим гостем. Я даю ему только слово, что он может без опаски прийти сюда, но гостеприимства не обещаю. – И какова цена твоему слову? – с затаенной надеждой спрашивает Бомба. – Поживем – увидим. Я иду к выходу, возле двери оглядываюсь на змея. На том месте, где он лежит, земля под ним почернела и стала почти того же угольно-черного цвета, что и его чешуйки. После обмена несколькими посланиями приходим к решению, что Мадок и его компания прибудут на закате. Встретиться с ними я согласилась возле дворца, снова пускать их внутрь не собираюсь. Грима Мог приводит и выстраивает полукругом рыцарей, которые будут наблюдать за ходом наших переговоров. На деревьях занимают позиции арбалетчики. Бомба приводит шпионов, которые прячутся в низинах и на возвышениях. Среди них находится и Призрак с залитыми воском ушами. Это нужно для того чтобы знающий его настоящее имя Мадок не мог отдать ему приказ. Мое резное кресло выносят наружу и ставят на новый, более высокий, помост. Под ним раскладывают подушки для моего брата, сестер и Орианы – на тот случай, если она соизволит сесть рядом с нами. Нет ни банкетных столов, ни вина. Единственная роскошь, которую мы предоставляем посетителям, – расстеленный поверх влажной травы толстый ковер. Еще по обе стороны от меня горят факелы, но они зажжены не для них, а для моих слабых смертных глаз. На небе собираются грозовые облака, вдали уже потрескивают, посверкивают молнии. Чуть раньше, как сообщают, на Инсуил выпал град величиной с яблоко. Такую погоду можно считать невиданной для Эльфхейма. Могу лишь подозревать, что Кардан, на которого наложено заклятие, в свою очередь точно так же наложил заклятие на погоду. А как еще это объяснить? Итак, я сижу на резном деревянном кресле и поправляю свое платье, надеясь сохранить подобающий королеве вид. Замечаю пыль на нижней кромке подола и отряхиваю ее. – Вы слегка промахнулись, ваше величество, – говорит Бомба, указывая на пропущенное мной пятнышко на ткани. Бомба занимает место справа от помоста. Я вновь отряхиваю юбки, Бомба чуть заметно улыбается, и тут как раз появляется мой брат, за которым следуют обе мои сестры. Бомба опускает на свое лицо вуаль, и сразу кажется полностью растворившейся среди теней. Когда я в последний раз видела Оука, он держал в руке меч, а лицо его было перекошено от ужаса. Очень рада, что сейчас он вытесняет то мрачное воспоминание о нем более радостным – улыбаясь, бежит ко мне. – Джуд! – говорит он, забираясь ко мне на колени и сминая юбки, которые я так старательно разглаживала. Бодает меня своими рожками в плечо. – Я объяснял Ориане, как нужно кататься на скейте, но она считает, что мне не следует этим заниматься. Оглядываюсь, ожидая увидеть ее, но здесь только Виви и Тарин. Виви одета в джинсы и парчовую жилетку поверх белой блузки – некоторый компромисс между стилем смертной и бессмертной девушки. На Тарин платье, которое я видела у нее в шкафу, оно из ткани, на которой изображены выглядывающие из-за листьев дикие лесные животные. На Оуке надет маленький темно-синий пиджачок, а на голове брата криво сидит золотая диадема, напоминающая всем нам о том, что он, быть может, самый последний представитель рода Зеленого вереска. – Мне нужна твоя помощь, – говорю я Оуку. – Но это будет очень трудное и очень скучное задание. – Что я должен сделать? – настороженно спрашивает он. – Ты должен делать вид, что внимательно смотришь и слушаешь, но при этом оставаться спокойным и молчать. Независимо от того, что я говорю. Независимо от того, что говорит твой папа. Независимо от того, что происходит. – Да разве это помощь? – возражает он. – Это будет огромная помощь, поверь, – настаиваю я. Глубоко вздохнув, он скатывается у меня с колен и с надутым видом занимает место на своей подушке. – А где Хизер? – спрашиваю я у Виви. – В библиотеке, – отвечает она и виновато отводит глаза в сторону. Возможно, она считает, что Хизер уже должна была вернуться в мир смертных, и здесь ее удерживает только эгоизм моей сестры, не понимая, что они сейчас стремятся к одной и той же цели. – Говорит, что будь это кино, то кто-нибудь непременно отыскал бы старинную поэму о про2клятых змеях, которая даст необходимый нам ключ. Так что Хизер мучает сейчас архивариусов, и они уже просто не знают, что им с ней делать. – Она на самом деле понемногу привыкает к Фейриленду, – замечаю я. Виви отвечает натянутой печальной улыбкой. Затем появляется Ориана в сопровождении Гримы Мог, которая занимает место слева от моего кресла, в точности на одном уровне с Бомбой. На Ориане, как и на мне, то же самое платье, в котором она была в тронном зале. Глядя на закатное солнце, я вдруг понимаю, что с того времени прошел целый день. Не могу точно сказать, как долго я просидела рядом со змеем, но я совершенно потеряла ощущение времени. То мне представляется, что с тех пор, как Кардан попал под заклятие, прошла целая вечность, то кажется, что это произошло только что. – Они здесь, – подбежав по тропинке, говорит Фанд и спешит занять место рядом с Бомбой. Вслед за этим становится слышен и начинает приближаться стук копыт. Мадок едет верхом на олене, и одет он не в свои привычные доспехи, а в темно-синий бархатный дублет. А когда отец, спешившись, идет к моему помосту, замечаю, что он все еще прихрамывает после удара, который вскользь нанес ему змей. За Мадоком едет ледяная карета, в которую впряжены кони – такие прозрачные, словно их вырезали из застывшей волны. После того как из кареты вылезают правители Двора Зубов, она вместе с лошадьми начинает таять. Леди Ноури и лорд Джарел одеты в белые меха, хотя вечерний воздух еще нельзя назвать по-настоящему прохладным. Их сопровождают всего лишь один слуга, который несет маленькую, инкрустированную серебром, шкатулку, и королева Сурен. Хотя формально Сурен считается их правительницей, одета она в простую белую сорочку. К ее лбу пришита золотая корона, в кожу запястья глубоко врезается тонкая золотая цепь, приколотая, прямо сквозь запястье, застежкой, которая не дает цепи соскользнуть. Эта цепь – новый поводок, на котором водят королеву. Лицо Сурен покрыто свежими царапинами, повторяющими форму уздечки, которую я видела на ней в прошлый раз. Стараюсь выглядеть безучастной, хотя подобный ужас трудно игнорировать. Мадок идет впереди всех и улыбается так, словно мы все позируем для семейного портрета и он вот-вот присоединится к нам. Оук поднимает взгляд и бледнеет, увидев врезавшийся в кожу королевы Сурен поводок. Затем смотрит на Мадока с таким выражением, словно ожидает его объяснений. Никто ничего объяснять не собирается. – Не угодно присесть на подушки? – спрашиваю я Мадока и его компанию. – Могу приказать, чтобы принесли. Леди Ноури и лорд Джарел обводят взглядом сад, рыцарей, Бомбу с ее прикрытым вуалью лицом, Гриму Мог и мою семью. Оук с надутым видом ложится ничком на подушку, подпирает лицо кулачками. Хочу дать ему пинка за такую невоспитанность, но потом решаю, что к нынешней ситуации именно такая грубость и подходит лучше всего. Не могу позволить, чтобы правители Двора Зубов думали, будто мне много дела до них. Ну а Мадок и так слишком хорошо знает нас, чтобы его удивило поведение Оука. – Мы постоим, – кривит губу леди Ноури. Я понимаю ее. Разумеется, очень сложно сохранять величественный вид, сидя на подушке, да еще смотреть на меня при этом снизу вверх. Не удивительно, что мое предложение насчет подушек так решительно отвергнуто. Вспоминаю Кардана, его сдвинутую набекрень корону, его привычку сидеть, развалившись на троне. Эти детали делали его непредсказуемым и напоминали всем о том, что он имеет достаточно могущества, чтобы самому устанавливать правила. Решаю хотя бы отчасти следовать его примеру, включая раздражающую окружающих манеру сидеть. – У тебя хватило смелости прийти сюда, – замечаю я.