Стража Принца Риса расступилась, позволяя нам пройти, и я не удивилась, увидев Конлана и Фаолина, ожидающих нас. Я думала, что мы пойдём по лестнице, но Лукас направил меня к двери на этом же этаже. Я шла с высоко поднятой головой, делая вид, что не замечаю, что каждый человек в VIP-зоне смотрит на нас, но не услышать шепот было невозможно. Все хотели знать о новой фейри, которая явно была более чем мимолетно знакома с Благим принцем. Одно замечание о сексуальной природе наших отношений было столь отвратительно, что только гордость не позволила мне броситься бежать. Лукас издал глубокий грудной звук, и шёпот утих, люди отвели глаза. Он открыл дверь и провёл меня в небольшую отдельную комнату отдыха с белыми кожаными диванами. Я ожидала, что Конлан и Фаолин присоединятся к нам, но они заняли свои позиции снаружи двери. Как только дверь за нами закрылась, я почувствовала минутную панику от того, что осталась наедине с Лукасом. Больше месяца я думала обо всём, что скажу ему, если увижу его снова, но сейчас не могла припомнить ни одной мысли. Вместо того чтобы сесть на один из диванов, он поднял руки и пробормотал несколько слов на языке фейри. Через несколько секунд в воздухе появилось мерцание и начал формироваться портал. — Что ты делаешь? — Уйти через главный вход мы однозначно не можем. Он опустил руки, и я увидела за ним нечто похожее на каменную стену. Я отпрянула. — А что насчёт Виолетты? Я не могу уйти без неё. — Виолетта с Теннином и Лореллой. Они защитят её от папарацци. — Но кто защитит папарацци от Виолетты? Я вполне могла представить, как моя лучшая подруга набрасывается на толпу фотографов. Лукас усмехнулся и прижал руку к моей спине. В следующий миг мы оказались во дворе, окруженном каменным забором, который оплетали цветущие лианы. Тёмное небо над нашими головами было усыпано сверкающими звёздами. У меня не было времени восхититься тем, что в мире фейри тоже были звёзды. Незамедлительно перед нами открылся ещё один портал, и мы оказались в гостиной его дома в Уильямсберге3. Как только портал закрылся, я резко повернулась к нему. — Я думала, ты перенесёшь меня домой. — Так и будет. Но сначала нам надо поговорить, — он зашагал в сторону кухни, по пути бросив свою куртку на барные стулья. — Не хочешь чего-нибудь выпить? Я вскинула руки. — О, теперь ты хочешь поговорить? Он налил себе стакан сока гилли из графина, стоявшего на столешнице, и принёс мне. Когда я не приняла стакан, Лукас тихо вздохнул. — Я знаю, что ты обижена и злишься на меня, и мне очень жаль. — Я не обижена. Я выхватила стакан из его руки и, подойдя к креслу, уселась в него. Я совсем забыла, что на мне было платье, и поспешила поправить его, когда голубой материал рискованно задрался на бёдрах. Лукас занял кресло напротив меня. — Ты обижена, и у тебя есть полное право на это. Ты перенесла болезненный опыт, и я должен был поддержать тебя. У меня сдавило грудь, и я отвела взгляд от его искренних глаз. И только гордость удерживала меня от вопроса: почему он не поддержал и почему в итоге появился сегодня вечером. Если он скажет мне, что пришёл в клуб за мной из чувства долга, сомневаюсь, что моё сердце выдержит это. — Ты знаешь, сколько было удачных обращений в фейри? — спросил он. — Девятнадцать. Я нахмурилась, поглядев на него. К чему он ведёт? — Двадцать, — поправил он меня, улыбнувшись. — Из миллиардов людей только двадцать стали фейри, и это стало познавательным опытом, как для нас, так и для новоиспеченных фейри. Мы совершили несколько ошибок, но большинство в итоге благополучно обосновались в своей новой жизни. Я встретилась с его пристальным взглядом, и всё внутри меня ёкнуло. — Большинство? — Первые два фейри имели проблемы с привыканием, и у них развилась крайне глубокая привязанность к тем, кто проводил обращение. Я немного расслабилась. — Они были детьми, так что вполне логично, что они будут испытывать привязанность к этим фейри. — Да, но это была ненормальная, нездоровая связь. Дети стали привязаны вплоть до одержимости. Они повсюду следовали за взрослыми, которые обратили их, а когда их разделили, они обезумели и стали безутешны. Это было подобно наркотической зависимости, которая вызывает тяжёлый абстинентный синдром. Я резко втянула воздух. — Хочешь сказать, со мной будет то же самое? — Нет. Я бы никогда не позволил этому случиться, — он подался вперёд, упершись локтями в колени. — Я рассказываю тебе это, чтобы ты поняла, почему я не виделся и не разговаривал с тобой вплоть до сегодняшнего вечера. После того как я отвёз тебя домой, советники моего отца предупредили меня о последствиях, если я не буду держаться от тебя в стороне во время первого месяца твоего привыкания. Даже просто звук моего голоса мог повлиять на тебя, поэтому я ни разу не позвонил тебе. Я вспомнила ночь, когда увидела его на противоположной стороне улицы на Манхэттене, и ту странную физическую тягу, которую испытала к нему. Меня бросило в озноб. Это была всего лишь мимолетная встреча на расстоянии. Насколько сильным было бы притяжение, если бы я продолжила общаться с ним как обычно? Сама мысль о том, что я потеряла бы контроль над своим разумом или телом, обретя такую неестественную связь с кем-то, перепугала меня до чёртиков. — А что насчёт Конлана, Фариса и остальных? Я же виделась с ними постоянно, и это никак не повлияло на меня. Лукас покачал головой. — Они приняли участие в твоём обращении, но использовалась моя кровь. — Твоя кровь… во мне? Я уставилась на него. Процесс обращения держался в тайне, и никто из людей не знал, как он проходил. Я ничего не помнила, поскольку была на грани смерти, когда это произошло. — Моя кровь самая сильная, — ответил он, словно это было в порядке вещей. Это было уже чересчур. Я встала и начала мерить шагами комнату. — А ты раньше не мог мне это рассказать? Ты позволил мне думать… Он встал и подошёл ко мне. Я не знала, чего хотела: то ли ударить его, то ли броситься в его объятия. Он принял решение за меня, обняв и прижав меня к своей теплой груди. К моему стыду, мои глаза наполнились слезами. Я моргнула, отказываясь расплакаться. — Прости, микалаех, — пробормотал он в мои волосы. — Так должно было быть. Если бы я рассказал тебе правду, это могло подтолкнуть тебя к моим поискам. Я не мог так рисковать. — А сейчас безопасно? Я не превращусь в бездумную, одержимую маньячку? В его груди загромыхал смех. — Можешь, но это уже будет не побочный эффект обращения. — Размечтался. Я оттолкнула его, и не могла не заметить игривую ухмылку, когда он отпустил меня. Я так давно не видела его улыбку, и всё внутри меня затрепетало в ответ. Внезапно я остро осознала, что мы были одни, и что я понятия не имела, какие теперь у нас с ним были отношения. Видел ли он во мне друга или нечто большее? Я не знала, хочу ли я знать ответ на этот вопрос, поэтому я решила перевести разговор на более безопасную территорию. — Что стало с новыми фейри, которые развили такую привязанность? Они восстановились? — Да. Поначалу было трудно, но они оба счастливы в своей новой жизни. Есть мнение, что решающим фактором в их восстановлении стал их возраст. Чем ты моложе, когда происходит обращение, тем проще адаптироваться к тому, что ты фейри. Я выдохнула. Последний месяц уже не казался мне таким уж плохим, когда я думала о том, что могло бы произойти. Меня непроизвольно передёрнуло, и я стала тереть руки, чтобы согреться. — Замёрзла? Взгляд Лукаса скользнул по моему короткому платью, и я снова задрожала, но уже совсем по другой причине. — Немного. Я забыла пальто в клубе. Он сходил за своей курткой, лежавшей на барном стуле, и накинул её на мои плечи. — Я попрошу кого-нибудь забрать его. — Спасибо. Куртка пахла Лукасом, и я подавила в себе страстное желание глубоко вдохнуть его запах, а то это выглядела бы как помешанная. Он печально улыбнулся. — Мне жаль, что твой вечер был испорчен. Если тебя это утешит, на фотографиях ты будешь очень красивой. Я застонала.