— Может быть, его тянет к камню с тех пор, как он был у него внутри несколько месяцев, — предположила я, надеясь, что это будет звучать достаточно реалистично, чтобы удовлетворить его. Он обдумал это. — Такое возможно. Остров находится в центре Эллионского моря. Дракканы не отправляются туда, потому что охотиться лучше вблизи материка. — Кстати об острове, как стража попадает туда? — спросила я. — Они живут в храме, пока кто-нибудь не прибудет, чтобы сменить их? В Благом и Неблагом Дворах существуют специальные порталы, позволяющие путешествовать на остров и с острова. Стражники используют их, чтобы менять смену раз в день. Я обдумала эту часть информации. — Кто угодно может использовать порталы? Он кивнул. — Да и нет. Любой из Неблагого Двора может использовать наши порталы, но порталы не будут работать не для кого из Благого Двора. То же самое относится и к их порталам. — Это имеет смысл. Мы были прерваны звоном колокольчика. Лукас снял с себя мои ноги и пошел открывать дверь. Вошел эльф в ливрее с большим подносом, который Лукас велел поставить на маленький столик возле дивана. Эльф ушел, а Лукас поднял крышку подноса, на котором оказалась миска с приправленными зернами и мясом в густом сливочном соусе. Мясо оказалось рахой, своеобразной версией курицы в мире фейри, и это было одно из тех блюд, которые мне до сих пор нравились больше всего. Также там был салат из листов зелени, кусок хлеба с корочкой и стакан сока. Лукас поднял поднос и поставил его мне на колени. У меня пересохло во рту, а желудок заурчал при виде первой еды, которую я увидела после посещения рынка, которое, казалось, было несколько дней назад. Я подняла вилку, тронутая добротой Морелль. — А что на счет тебя? Ты не голоден? Он сел. — Фаолин и остальные позаботились о том, чтобы я поел, пока мы искали тебя. Нельзя допустить, чтобы коронованный принц упал в обморок от голода и свалился с таррана. У меня вырвался смешок от этой картины. — Определённо, нет, — я съела несколько кусочков мяса, чтобы заглушить звуки в моём желудке. — Когда Гус принёс меня обратно, я видела группу людей с факелами на тарранах. Ты был с ними? — Это возможно. У нас были люди, которые искали тебя по всей долине. Моя еда потеряла весь вкус, я положила вилку. — Не надо извиняться, — он окинул меня суровым взглядом. — Ты позвала драккана и приказала ему унести тебя? — Нет, но у тебя есть более важные дела, чем беспокойство обо мне. Сначала, мне стало плохо и, затем, я унесена дракканом. Может быть, будет лучше, если я отправлюсь на твой остров вместе со своей семьей. Его челюсть напряглась. — Джесси, тебе не стало плохо, тебя отравили, и Фаолин найдет того, кто сделал это. Ты, правда, думаешь, что я не буду беспокоиться о тебе, если ты отправишься к родителям? То, что ты находишься здесь, где Давиан не может достать тебя, — единственная причина, благодаря которой я могу сосредоточиться на других вещах. Моё сердце сжалось от его признания, и я подарила ему небольшую улыбку. — Помни, что ты это сказал, когда что-нибудь случится в следующий раз. — В следующий раз? — он издал страдальческий смешок. — С тобой было так много проблем в Нью-Йорке? Я усмехнулась ему. — Ого, у тебя короткая память. Лукас, смеясь, покачал головой. — Ешь свою еду, пока она не остыла. Я с радостью повиновалась. Это было не совсем то, что он имел в виду, когда просил меня поужинать с ним сегодня вечером. Это было лучше. Мне хотелось познакомиться с его братом и сестрой, но я бы хотела побыть с ним наедине при любой возможности. — Тебе нравится? — Это восхитительно, — сказала я, набив рот хлебом. Я подняла взгляд и увидела, что он наблюдает за мной с задумчивым выражением лица. — Что? — Я задал вопрос на языке фейри. Когда ты начала понимать его? Глотая еду, я сказала: — Ты говорил на фейри? Скажи что-нибудь ещё. — У тебя соус на подбородке, — сказал он и усмехнулся, когда я провела по нему пальцами. Я уставилась на него, а потом завизжала. — Я понимаю язык фейри! — Ты также говоришь на нём. Меня осенило, что мы говорили на фейри всё время, пока мои родители были здесь. Я был слишком озабочен, чтобы понять это тогда. — Это так работает? Я просто начала говорить на языке, даже не осознавая этого? — я нахмурилась, пытаясь вспомнить, когда это началось. Лукас, похоже, тоже пытался разобраться в этом вопросе. — Насколько я слышал, это происходит постепенно, в течение недели или двух. Ты не понимала ни слова на языке фейри на рынке. На острове произошло что-нибудь, о чём ты забыла мне рассказать? Я притворилась, что думаю об этом, что ещё я могла сделать? — Я вошла в храм, увидела ки’тейн, и поговорила с охранником. Полагаю, у него появились подозрения, когда я появилась. — Он говорил на фейри? — спросил Лукас. — Я не знаю… — я прокрутила в голове эту встречу, и мои глаза расширились. — Должно быть. Здесь все говорят со мной на фейри, до момента пока их не просят говорить на английском. Лукас кивнул. — Тогда это должно быть ки’тейн. Или это может быть твой камень богини. — Может быть они оба, — у меня было сильное подозрение, что за это была ответственна Аедна, но я не могла сказать этого. Внутри меня образовался узел. Я хранила от Лукаса то один, то другой секрет с тех пор, как мы встретились, и думала, что с этим покончено. Теперь я была вынуждена скрывать от него самую большую тайну, и я ненавидела это. Я вдруг почувствовала груз ответственности, который возложила на меня Аедна, и мне захотелось довериться Лукасу. Он бы сделал всё возможное, чтобы помочь мне, и мне не пришлось бы ему лгать. — Ты в порядке? — голос Лукаса оторвал меня от моих невеселых мыслей, и я бросила на него растерянный взгляд. — А? — Ты затихла на несколько минут, — он нежно улыбнулся. — У тебя был такой насыщенный день, и ты должно быть устала. Хочешь пойти в свои покои и отдохнуть? — Нет, — выпалила я. — Я хотела сказать, что предпочла бы остаться здесь немного дольше, если у тебя нет дел. Я знаю, насколько ты занят. Твой отец… — Может подождать до завтра, — он положил тёплую руку на мою ступню. — Ты можешь оставаться здесь столько, сколько пожелаешь. В его тоне или взгляде не было сексуального подтекста, но мысль о том, чтобы провести с ним здесь ночь, заставляла мой желудок трепетать. Поцелует ли он меня снова? Может быть, даже больше? — Заканчивай свой ужин, — велел Лукас, к счастью, не подозревая о моих мыслях. — Ты съела недостаточно. Я продолжила есть и в перерывах между кусочками, я рассказала о моём полете с Гусом и спросила Лукаса, использовали ли они дракканов для патрулирования. Он сказал мне, что дракканы слишком дикие и непредсказуемые, чтобы быть прирученным или одомашненным. Они защищали свою территорию, что делало их отличными стражами долины, но они никогда не нападали или не уносили членов Неблагого Двора. До сегодняшнего дня. Я подумала о Гусе и о том, как он вёл себя со мной. В нём была какая-то дикость, которая сначала испугала меня, но чем больше времени я проводила рядом с ним, тем больше он походил на свою старую версию. Ему было от силы нескольких месяцев, когда я его спасла, в этом возрасте он должен был находиться в своём гнезде, защищенный от мира своими родителями. Его раннее детство не могло быть более непохожим на детство других дракканов. — Гус вылупился в моём мире, вдали от своих родителей. Всё что он знал до того как вернулся домой, были люди, которые его украли, и моя семья. Он был ворчливым малышом, но я думаю, он ощущал себя с нами в безопасности. Поэтому он так себя повел и не ранил меня. Лукас кинул. — Ты можешь быть права. Ламал может быть одомашнен, только если он воспитывается хозяином с самого рождения. Я посмотрела на Кайю, которая свернулась клубочком на ковре, как большая домашняя кошка. Было сложно поверить, что когда-то я боялась её. — Так никто здесь не пытался вырастить драккана? — Это слишком опасно. Если ты смог украсть яйцо, родители уловят запах и будут нападать, пока не получат своё яйцо обратно. Твой драккан был перенесён через портал, так что родители не смогли последовать за ним. Я положила вилку на поднос. — Бедный Гус. Фарис говорил мне, что родители не примут его обратно в своё гнездо. Я беспокоилась о нём, пока не увидела его сегодня. Интересно, увижу ли я его снова. — Я уверен, увидишь.