Все они как воды в рот набрали. Серея, похоже, пришла в ужас. Мужчина неловко стал перешагивать с ноги на ногу. А Рашари и Делфина, казалось, пытались понять, как ответить, чтобы ненароком не оскорбить принцессу. — Но опять же, — я бодро продолжила, — может быть, такая одежда вам не по вкусу. Мне кажется, я слышала, что в моду вошёл склизкий ил. Делфина резко втянула воздух. Рашари прищурила глаза до тонких щелочек и сжала руки в кулаки. Я напряглась в ожидании выпада, который так и не последовал. — Джесси. Все пятеро из нас повернулись и посмотрели на шагающего к нам Лукаса. Всего один взгляд на его серьёзный вид, и я забыла обо всех остальных. Он должен был провести всё утро на совещании со своим отцом, и его появление могло означать только одно. Я протиснулась мимо Рашари и побежала к нему. — Что-то случилось с родителями. Они в порядке? Он положил руки на мои плечи. — Они в порядке. Твой отец прислал весть, что у твоей мамы произошел небольшой рецидив, и он попросил меня привести тебя к ним. Рецидив? Страх скрутил мой живот. Должно быть всё очень плохо, раз уж папа послал за мной, и я поняла, что произошло именно то, что мы с опаской ожидали. К маме вернулась память. ГЛАВА 13 Мы с Лукасом вышли из портала в большой гостиной, расположенной в доме Лукаса на острове, и нас уже ждал папа. Усталость, написанная на лице отца, заставила меня броситься в его объятия. Он заключил меня в крепкие объятия на долгий миг, словно никогда меня больше не отпустит. — Господи, я скучал по тебе, — хрипло сказал он, прижимаясь к моим волосам. Я крепко обняла его. — Я тоже по тебе скучала. Как мама? Он выдохнул и отпустил меня. — Она спит. Я дал ей успокоительное с таблетками, которые врач прислал ей домой, и она проспит некоторое время. Моё сердце рухнуло. — Настолько плохо? — Ей станет лучше, когда она проснётся и увидит тебя. Лукас поставил мою сумку на пол. — Могу ли я чем-то помочь? Я могу доставить сюда врача, если она в нём нуждается. Папа благодарно улыбнулся ему. — Спасибо, Лукас, но я думаю, все, что ей нужно, это Джесси. Наши доктора говорили, что эмоциональные откаты в первые шесть месяцев после пребывания в больнице, это обычное дело, и Каролине было тяжелее, поскольку мы находились вдали от дома. Лукас кивнул и посмотрел на меня. — Я останусь, на случай если понадоблюсь. Я взглянула на отца. Его губы были сжаты, и я знала, что он многое хотел сказать мне, но не мог этого сделать перед Лукасом. — Тебе следует вернуться. Встреча с представителями Благого Двора уже через неделю, и ты нужен им для подготовки, — я подошла к нему и взяла его руку. — Тут находится твоя охрана, если нам что-то понадобится, мы дадим тебе знать через них. Он заправил прядь моих волос за ухо. — Ты уверенна? — Да. Он опустил голову и легонько поцеловал меня в лоб. — Скоро увидимся. Он создал портал и шагнул через него в свой двор, а всё ещё могла чувствовать прикосновение его губ к моей коже. Я подождала, пока портал закроется, прежде чем повернулась к отцу, который смотрел на меня с задумчивым выражением лица. — Ты ему небезразлична, — сказал папа. — Я знаю. — И ты его любишь. — Да, — мой отец знал меня слишком хорошо, чтобы я пыталась отрицать это. — Он не знает об этом. — Если он этого не видит, значит, он — глупец, а Неблагой принц — кто угодно, но не глупец, — он изучал меня ещё мгновение. — Более важный вопрос: ты счастлива? Я не была уверенна, как ответить ему. Если я буду слишком честна, он начнёт волноваться обо мне. Если я солгу, он всё равно увидит правду. — Я скучала по вам и дому, но я завожу друзей и ищу своё место там. Мир фейри — потрясающее место. Тревожные морщины на его лбу разгладились, и он указал на широкую веранду. — Давайте посидим и поговорим немного. Я проследовала за ним через открытые стеклянные двери в просторную зону отдыха, откуда открывался вид на золотистый песчаный пляж. Ступеньки вели вниз к бассейну со стеклянными стенами, который простирался по всей длине веранды, а за ним волны мягко накатывались на берег. Дом стоял среди высоких пальм в бухте в форме полумесяца, с причалом на другом конце. Тёплый ветер бросил волосы мне в лицо, и я откинула их, присаживаясь на веранде. — Ого. Тут прекрасно. — И изолированно, — ответил папа. — Материк находится в часе езды, нам не встречается большое количество лодок, проплывающих с этой стороны острова. Мой взгляд снова вернулся к пляжу. — А где фейри, которых Лукас оставил с вами? — На другой стороне острова находится второй дом. Они остались там, чтобы дать нам личное пространство, но они заходят несколько раз в день, — он провёл большим пальцем по плечу. — За домом есть тропинка, ведущая через лес. Меньше, чем полкилометра. — Тебе тут нравится? — спросила я. Моим родителям был привычен шум и суета Нью-Йорка, они привыкли быть активными и постоянно находиться в движении. Это должно было стать для них ощутимой переменой. — Что тут может не нравиться? — его тон был лёгким, но он не мог скрыть напряжение на его лице. Я отвела взгляд, ненавидя то, что из-за меня семья была вынуждена скрываться. Они должны были восстанавливаться дома в окружении знакомых вещей и людей, а не быть запертыми здесь. Рай был раем только тогда, когда ты мог свободно его покинуть. Всё остальное было тюрьмой. — Не надо, Джесси, — мягко сказал он. — Если ты хочешь кого-то винить в этом, вини Благую королеву и людей, которые похитили нас, или Давиана Вудса за то, что он сделал с тобой. Ты не являешься причиной проблем, которые привели нас сюда, и мы с твоей мамой не позволим тебе испытывать вину за что-то, чего ты не совершала. Мы не могли бы сильнее гордиться тобой. У меня защипало в носу и, подняв глаза, я встретилась с ним взглядом. — Можешь рассказать мне, что случилось? Он глубоко вдохнул и выдохнул. — Это моя вина. Я так старался держать её подальше от интернета и развлекательных шоу. Я убедился, что поблизости нет журналов или чего-то такого, где мог бы упоминаться Принц Рис. Сегодня утром нам доставили продукты, и иногда они засовывают в пакеты газеты или журналы. Я не догадался проверить это до того, как она начала доставать еду, и она нашла экземпляр «Современного Фейри». Он был на обложке. Я пальцами вцепилась в деревянный подлокотник кресла. — И она вспомнила? — Не сразу. Она пошутила на счёт того, как сильно принц похож на меня в таком же возрасте, и спросила, не должен ли я что-то рассказать ей. Мы посмеялись, и я думал, что всё в порядке, — он почесал челюсть. — Часом позже она начала плакать и спрашивать, где ты находишься. Потом она спросила, почему Калеба нет здесь. Чем больше я пытался её успокоить, тем больше она волновалась, пока не впала в истерику, крича, что королева забрала её детей. Я прикрыла рот рукой, и слёзы, которые я сдерживала, вырвались на свободу. — О, Боже. — Я смог дать ей успокоительное до того, как сюда ворвались фейри. Они услышали её крики на своей стороне острова и подумали, что на нас напали. Они знают о нашей зависимости от горена, так что я сказал им, что это был рецидив и попросил послать за тобой. Это были именно те последствия от восстановления маминой памяти, которых я боялась. Мы с папой сошлись на то, что нам не следует никому рассказывать правду о Калебе, но что если мы не сможем провести её через это сами.