– Ивис! – позвал Тео. – Ивис, очнись! Надо убираться отсюда. Пещеру наполнил низкий рев. Тео увидел, как из-за каменного выступа медленно появляется бугристая осьминожья голова на человеческом теле. Теперь существо не было статуей: чары, создававшие камень, иссякли и осьминог ожил. Тео видел, как пульсируют присоски на его щупальцах, как тускло блестит темно-зеленая влажная кожа, но почему-то ему совсем не было страшно. Он сражался с чудовищами всю жизнь, и они были предсказуемы. Спящая Ивис все-таки сжала пальцы, и артефакт ожил. Он не поднял бы двоих, но одну Ивис колобок доставит по назначению. Тео смотрел на девушку и чувствовал, как в груди вместо холода зарождается пламя. Лишь бы только она не выронила колобок в дороге! – Домой! – негромко сказал Тео. Искру окутало серебристое облако, и она исчезла. Тео обернулся к осьминогу и поднял руки, создавая боевые огненные шары. Должно быть, в эту минуту Искра падает на пол собора, и Эжен подхватывает ее и укладывает на скамью. Искра вернулась в мир людей, а Тео разберется с чудовищами. Это было его работой. Это было его жизнью, и он не знал и не хотел знать никакой другой. Шары, которые сорвались с его ладоней, ударили осьминога в голову, туда, где бугрилось нечто вроде правого и левого уха. Осьминог споткнулся и рухнул возле ложа, разбрызгивая зеленоватую липкую жижу. На всякий случай Тео сделал шаг назад и запрыгнул на каменную плиту, которая была ложем похитителя Ивис. – Извини, – сказал он, не глядя на спящего дракона. – Могу наступить. Многоногое существо и клыкастая тварь появились одновременно, и в Тео стремительно плюнули чем-то прозрачным и шипящим. Он успел увернуться, и плевок упал рядом с драконом. Послышалось потрескивание, и камень задымился, растворяясь и наполняя воздух подземелья невыносимой вонью. «Да уж, – подумал Тео, – чем глубже попадаешь, тем больше вони». Тео швырнул шар, затем еще один, и клювастый страж дракона захлебнулся своей желчью и безжизненно обмяк возле осьминога. Пещеру наполнил такой рев, что Тео невольно захотел упасть на колени и прикрыть руками пах. Рев делал человека маленьким, слабым, всего лишь комочком плоти, а не властителем мира. Перед ним был хищник из дочеловеческой эпохи – и он откровенно удивлялся тому, что какой-то жалкий червь осмелился дать отпор и погубить его собратьев. За спиной монстра с влажным хрустом развернулись несколько рук – то ли две, то ли три, Тео не успел сосчитать, – и хищник бросился в атаку. Тео смог увернуться и, спрыгнув с драконьего ложа, перемахнул через убитых тварей и нырнул во тьму. Мрак стал для него укрытием и спасением. Тео видел, как монстр топчется на месте в поисках сбежавшей жертвы, и готовил новые боевые шары. Знал бы наставник Клод, который чуть не палками гонял своих подопечных по полигону, что однажды один из его учеников будет сражаться с драконьими слугами! С доисторическими тварями. С теми, кто считал людей не соперниками, а добычей и обедом. Тут было чем гордиться. Тео потратил три шара на то, чтобы уничтожить последнего врага. Хищник рухнул на плиты пола, и Тео услышал звон – это рубин выпал из оправы и подкатился к носку его ботинка. Он нагнулся, поднял камень, который почему-то был теплым, и убрал в карман. Законная добыча, которой можно гордиться. «Подарю Искре, – подумал Тео. – Когда выберусь отсюда, подарю Искре. Свадебный подарок, достойный королевы». Он подошел к убитым чудовищам и увидел, что они начали каменеть. Кожа теряла цвет и блеск, тела становились грязно-серыми, и, легонько ткнув их ногой, Тео убедился, что перед ним камень. Остывающий безжизненный камень. Что ж, он выжил. Он спас Искру. Другое дело, что теперь ему вряд ли удастся вернуться домой. Почему-то от этой мысли ему не было грустно. Совсем. Перспектива блуждать во мраке не пугала Тео, вот только… – Подойди, – услышал он доброжелательный драконий голос. Тео увидел, что дракон проснулся и, приподнявшись на локтях, насколько позволяла сеть, с любопытством смотрит на него. Тео сделал шаг к ложу и остановился. Незачем приближаться, у дракона наверняка есть неприятные сюрпризы в запасе, а Тео слишком устал, чтобы сражаться. За все время, проведенное в подземелье, он впервые ощутил усталость и слабость. Бросать боевые шары – тяжелая работа. – Ловко же ты расправился с моими стражами, – одобрительно сказал дракон. – Новый вид боевой магии? Я такого не видел. В мое время сражались совсем не так. Маги вообще не воевали, это считалось делом простолюдинов. – Ты долго спал, – сказал Тео. Дракон кивнул и передвинул руку вправо. На светлой коже появились алые отпечатки сети – она не давала ему двигаться дальше. – Да, мир изменился. Очень изменился, – кивнул дракон. Он держался спокойно и добродушно. – И люди тоже. Ты великий волшебник, признаю. Прежде никто не смог бы меня сковать. Он говорил с достоинством и каким-то внутренним смирением. Тео подумал, что вполне может гордиться собой. Пленить дракона дано не каждому, а он вот справился. – Ты не сможешь принять драконий облик, – сказал он. – И дышать огнем тоже. Дракон прикрыл глаза, слегка нахмурился – должно быть, оценивал свое состояние, и эта оценка ему не нравилась. – Я это уже понял, – наконец произнес дракон с прежним добродушием и достоинством. – Что ты возьмешь за мою свободу? Какова ее цена? Тео невольно отметил, что его собеседник довольно странный. Он был слишком спокоен. Не угрожал, не пугал, как делал бы любой сказочный монстр, вместо этого он торговался. С другой стороны, что еще делать, если твой противник убил твоих слуг и заковал тебя в цепи? Торг вполне уместен. – Вон тот выступающий камень, – дракон мотнул головой, указывая на стену, – открывает мою маленькую сокровищницу. Жемчуга королевы Катто, изумруды из страны Озмун, сапфиры синее моря с южных островов. Они твои, если освободишь меня. – Я не хочу тебя освобождать, – признался Тео. – Видишь ли, я инквизитор, и моя задача – сражаться со злом. Вот только дракона мне не хватало. – Я выпил огонь из Ивис, – сказал дракон, по-прежнему не сводя с Тео испытующего взгляда, словно хотел прочесть его мысли. – Больше я ее не потревожу. Значит, Искра больше не ведьма огня? Тео не знал, стоит ли этому радоваться. Ивис Бувье стала обычной девушкой, надо же. Каково ей сейчас? Радуется она или горюет? – Дело не в ней, – ответил Тео. – Ты вынырнешь где-нибудь еще, похитишь кого-то другого. Ты слишком опасен, я не выпущу тебя отсюда. В темных глазах дракона вспыхнули лукавые искорки. – Ты не сможешь выйти из моих подземелий, – с сожалением сказал он, – если я тебя не выпущу. Тео лишь усмехнулся. Сейчас все казалось ему незначительным. Он спас Искру и уничтожил ожившие статуи, он снова чувствовал себя живым и сильным. Не жертвой обстоятельств и интриг, а человеком, который мог сражаться за то, что считал важным. – Однажды, когда будет нужно, – подумав, произнес Тео, – я позову тебя. Тогда заклинание падет, и ты придешь на мой зов и выполнишь то, что я попрошу. Я освобожу тебя только с таким условием. Согласен? Дракон кивнул и, вольготно вытянувшись на своем ложе, томно прикрыл глаза. Золотая завеса, прикрывавшая его тело, сгустилась и обрела бархатную мягкость. «Оригинальное одеяло, – мысленно усмехнулся Тео, – под таким не замерзнешь». – Договорились, – откликнулся дракон и добавил: – Просто сделай шаг назад и скажи «вверх». Тео улыбнулся и отступил на шаг. Подумалось, что кто-нибудь из его столичных приятелей обязательно ограбил бы дракона – место сокровищницы известно, а дракон при всем желании не сумеет освободиться и помешать. «Как хорошо, что я – это не они», – подумал Тео и приказал: – Вверх! Искра открыла глаза и не поняла, где находится. Потолок комнатушки, которую она занимала в Эссенвилле, побелел и уплыл куда-то на недостижимую высоту, туда, где стройные колонны, украшенные изящной каменной резьбой, сходились как вершины деревьев. «Меня похитил дракон!» – вспомнила Искра, встрепенулась и села. Она же заснула в драконьем подземелье, и ей снились огненные ручьи, текущие среди черных камней. Кругом была тьма и пламя, которое не рассеивало тьму, и Искра спала и не хотела просыпаться. Отец Эжен придержал Искру за руку и негромко произнес: – Тише, Ивис, тише. Вы должны лежать. Искра послушно опустилась на широкую скамью, второпях покрытую домотканым одеялом. В ушах шумело, сердце стучало так, словно хотело вырваться, и что-то было не так. В мире что-то изменилось. Искра не знала, что именно, но мир казался каким-то неправильным. – Как вы? – спросил отец Эжен. Он сидел на соседней скамье и аккуратно размешивал какое-то вонючее варево в фарфоровой чашке. – Тошнит, – призналась Искра. – Как я вернулась? – Тео отправился за вами. Он использовал артефакт, чтобы вы снова попали сюда, но сам до сих пор не появился. – Отец Эжен протянул Искре чашку и сказал: – Вот, выпейте. Это поможет. Искра послушно села и приняла чашку из его рук – фарфор был горячим, даже слишком. Искра едва не расплескала вонючее варево себе на ноги и, сделав первый глоток, обожгла рот и язык и заскулила от боли. Отец Эжен смотрел с сочувствием. Осторожно дуя в чашку, Искра выпила ее содержимое и вдруг замерла, поняв, что именно было не так. Огонь. В ней больше не было тех ручейков пламени, которые Искра чувствовала в себе с раннего детства. Они утекли во тьму и пропали навеки. Искра застыла, окаменев от этого понимания – дракон забрал ее огонь, Искра теперь может жить обычной жизнью. Теперь не будет страха загореться от волнения, теперь она станет такой же, как все. Искра сбросила с себя ту тяжесть, которую волокла всю жизнь. Она теперь может жить спокойно и дышать глубоко. Она такая же, как все. Тео ей больше не враг. – Что с вами? – встревоженно спросил отец Эжен. В памяти мелькнула картинка: он стоит с мечом и смотрит так, словно всю жизнь провел с ним в руках. – Дракон забрал мой огонь, – шепотом призналась Искра и вдруг поняла, что готова расплакаться. – Я больше не ведьма, отец Эжен. Священник посмотрел ей в глаза и таким же шепотом спросил: – Я должен поздравить вас или посочувствовать? И Искра не знала, что на это ответить. Несколько минут она сидела молча, держа в ладонях пустую остывающую чашку, а потом спросила: – Откуда у вас меч? Отец Эжен улыбнулся, словно сам сейчас удивлялся тому, что смог взяться за оружие. – В каждом храме есть меч, – ответил он. – И нас обучают сражаться со злом и невежеством не только словом Господним.