Тео неопределенно пожал плечами. Лягушки на болоте, которые до этого молчали, внезапно заголосили так, словно кто-то огромный шел среди деревьев, мешая им спать. – Пожалуй, нет, – ответил Тео. – Сети от болотника уже установлены. Ивис удивленно подняла левую бровь. – Болотника? – переспросила она. – Кто это? – Люди тонут в этих болотах испокон веков, – сказал Тео. – Тут их тысячи, я уверен. От первобытных дикарей в тростниковых юбочках до пекаря Анри, который утонул на Пасху. И вот из всех этих мертвецов и складываются болотники. В такие ночи, как эта, когда от луны остается только ниточка, они выбираются из трясины и идут к человеческим домам. Смотрят в окна, тоскуют по живому теплу… Но не дай бог поддаться на их стоны и открыть окно! Ивис смотрела на него с ужасом ребенка, который слушает страшную сказку и верит в нее всем сердцем. И вроде бы рядом родные, которым можно доверять, но что будет, когда они уйдут, а ночник погаснет? Вдруг сказка оживет? – Вы все это выдумали, – уверенно сказала Ивис, но не разжала руки – когда Тео заговорил о болотниках, она, возможно, не сознавая этого, вцепилась в его запястье и тонкие девичьи пальцы были обжигающими, готовыми вспыхнуть. – Вам просто нравится меня пугать, вот и все. – Обернитесь, – предложил Тео. Ивис послушно обернулась в сторону сада – там, склонив голову, под кипарисами стоял болотник. Он не двигался, просто смотрел на дом и сад, с безжизненно опущенных рук, состоявших из множества перекрученных канатов мышц, стекала вода. Тьма на месте лица была непроницаемо густой, и от всей фигуры болотника веяло не страхом или угрозой, а каким-то запредельным, невыносимым одиночеством. Тео думал, что Ивис закричит. Но девушка побледнела и начала медленно заваливаться на дорожку, лишившись чувств. Тео успел подхватить ее на руки – Ивис оказалась неожиданно легкой. От ее шеи и волос едва заметно веяло простенькими духами с ландышем, дыхание Ивис было легким, едва уловимым. – Я же сказал, что поставил сетки, – устало вздохнул Тео. – Он не пройдет. В гостевой комнате было темно и тихо. Тео осторожно опустил Ивис на кровать и хлопнул в ладоши – тотчас же зажглась лампа, расплескав по бледному девичьему лицу золотые пятна света. Тео закрыл окно, попутно выглянув в сад, – болотник стоял на прежнем месте. Ничего. Прокричат петухи, с востока на болота станет наползать рассвет, и болотник снова погрузится в трясину. Будет там спать и смотреть сны о живых. Искра дышала тихо-тихо. Тео хватило одного легкого движения, чтобы развязать тонкий шелковый поясок. У Ивис не было служанок, платье расстегивалось спереди, и мелкие жемчужные пуговки так и выскакивали из прорезей. Когда Тео аккуратно спустил фонарики рукавов с веснушчатых плеч, девушка открыла глаза и с ходу залепила ему пощечину – крепкую такую пощечину, по всему дому отдалось. – Не смейте! – Горячий разгневанный шепот обжег лицо Тео. – Я в вашей власти, но… Не смейте. Тео подумал, что Ивис вполне способна испепелить и себя и его. Он набросил на девушку сетку заклинания, которая не позволяла ей сопротивляться, и, расстегнув последнюю пуговицу, сказал: – Пытаюсь привести вас в чувство, Ивис. Дать доступ воздуху. Не думайте ничего дурного. К щекам Ивис прилил румянец, а глаза сверкнули набегающими слезами, сделав девушку действительно очаровательной. Она дернула рукой в напрасной попытке освободиться, вновь обернулась к Тео и проговорила уже громче и злее: – Не смейте! И отпустите меня! Да, похоже, Искра Ивис была женщиной такого сорта, которым гнев только добавляет прелести. Сейчас она была просто очаровательна. Тео решил, что не подпустит к ней ни Ульриха, ни кого бы то ни было. – Ну раз уж вам не нравится такой способ приведения в чувство… – Тео посмотрел на прикроватный столик, и графин воды, повинуясь его взгляду, поднялся в воздух. Ивис и ахнуть не успела, как поток воды обрушился ей на голову. – …то есть еще один вариант: побрызгать водой в лицо, – улыбнулся Тео и поднялся с кровати. Пожалуй, девушку следовало оставить одну – заклинание уже почти растаяло. – Негодяй! – Ивис закричала так, что в саду проснулись и встревоженно заголосили птицы. – Вы… бессовестный! Бесстыжая морда! Сволочь такая! Тео довольно рассмеялся и вышел из комнаты. Письмо, которое он так долго ждал, принесли ранним утром. Тео взял конверт с серебряного подноса в руках верного Лотара, взвесил на ладони и негромко сказал: – Что ж, вот и оно. Лотар уважительно кивнул. Домоправитель был в курсе проблем хозяина, искренне ему сочувствовал и никогда не задавал лишних вопросов. Конверт был из дорогой белоснежной бумаги, тяжелая темно-красная печать на сургуче принадлежала его высочеству Конраду Саттенвильду, старинному другу и покровителю Тео. Они учились на одном факультете столичного академиума, и в тот мрачный день, когда Тео покидал родной город и отправлялся в отставку, в глушь, на болота, Конрад сказал: – Я напишу тебе, дружище. Сразу же, как только можно будет все исправить, я тебе напишу. Я тебя не забуду, мы все исправим. Это «сразу же» затянулось на несколько бесконечно долгих лет. Тео полагал, что принц забыл о своем друге – стоит ли, в конце концов, помнить о тех, кто больше тебе не пригодится? У его высочества полно приятелей и без Тео Эссена. Но письмо все-таки пришло. Тео сломал печать, вынул лист бумаги и прочел несколько строк, написанных прихотливым бисерным почерком. «Тео, дорогой мой! Не гневайся на меня, очень прошу. Я не забыл о нашей дружбе и своем обещании, и наконец-то все мои труды сложились в твою пользу. Если тебя устроит место внештатного консультанта при твоем министерстве, с быстрой перспективой роста до министерского кресла, я жду тебя и твою очаровательную супругу в столице. Сам понимаешь, без этого никак. Напиши о своем решении, с нетерпением жду твоего ответа. Надеюсь, у тебя все хорошо. Поверь – дальше будет только лучше. Искренне твой, Конрад». Тео откинулся на спинку кресла и долго сидел с закрытыми глазами – до тех пор, пока Лотар не спросил: – Милорд, что с вами? В голосе домоправителя была искренняя тревога. Тео вздохнул и ответил: – Мне предлагают вернуться в столицу. Назначают внештатным консультантом. – Не уверен, что понимаю, что это значит, милорд, – уважительно произнес Лотар. Тео вздохнул, отложил письмо и ответил: – Это значит, что нынешний министр инквизиции где-то прокололся и скоро слетит со своего поста. Уже почти слетел. А я займу его место. Должность консультанта – просто декорация. Нельзя же меня вытащить просто так, из ниоткуда. Он поднялся и, подойдя к окну, выглянул в сад. Отсюда было видно, как Искра, оседлав толстенную ветку, обрезает розовые фаленопсисы. Крокодил, который сидел в траве, то и дело разевал пасть: требовал угощения. Он искренне полюбил Искру и всеми силами старался избавиться от веревки, чтобы потом таскаться за девушкой по всему саду и клянчить вкусненькое, которое она ему, разумеется, не давала. – Да уйди ты уже! – услышал Тео возмущенный девичий возглас. – Ну тебя! Прощай, сад с орхидеями, прощай, добрый глупый крокодил, прощайте, болота и болотники… На мгновение Тео сделалось тоскливо. Он привык к этим местам, таинственным туманам и особенной магии, в которой птичий череп, раскрашенный особым образом, способен наслать лихорадку на человека с другой стороны мира. Он вдруг испугался, что теряет все это. – Я уезжаю, Лотар, – негромко сказал Тео. – Начинайте собирать мои вещи. Он спустился в сад, невольно отметив, что стал по-другому смотреть на дом. Это место мгновенно сделалось для него чем-то неважным и далеким. Скоро они уедут и никогда сюда не вернутся. Это было грустно. Очень грустно. Тео привык относиться к этим краям с определенным ленивым презрением – и вдруг, когда появилась возможность наконец-то вернуться домой, его внезапно охватила печаль и осенняя горечь. Поди знай, что на самом деле нужно человеку и что именно сделает его счастливым. Тео прошел в сад. Заметив его, крокодил незамедлительно захлопнул пасть и убрался в кусты. Ивис обернулась, и ее взгляд снова стал холодным и строгим. Не девушка – ледяная статуя, какие делают на севере зимой и ставят у ворот, чтоб отогнать злых духов. Иногда случается, что статуи оживают и идут в дом, к теплу. Хорошо, если успевают растаять. – Доброе утро, Ивис, – улыбнулся Тео. – Смотрю, вам не спится? Ивис отвернулась и снова взялась за работу. Срезанные листья и цветы падали в траву, и в этом было что-то, до края наполненное светлой печалью. Скоро вся его жизнь на болотах окончательно уплывет в прошлое. В столице этого не будет, в столице за каждый срезанный цветок орхидеи платят золотом, а дома держат дрожащих собачонок на тонких ножках, а не крокодилов. – Я рано встаю, – ответила она. – Привычка. – Простите меня. – Тео приложил руку к сердцу и склонил голову, надеясь, что у него сейчас достаточно виноватый вид. – Тот кувшин воды был лишним, признаю. Снова щелкнули ножницы. – Я уже говорила, что вы бессовестный бесстыдник? – спросила Ивис, и в ее голосе прозвучала искренняя обида. – Говорили. Можете повторить. И сделайте милость, поверьте, я не собирался как-то воспользоваться вами. Искра шмыгнула носом и ничего не ответила. Поверила или нет? Поди разбери. – Да, я бессовестный бесстыдник, – признал Тео. – А вы невероятная гордячка. Выходите за меня замуж. От такого внезапного предложения девушка ахнула и не удержалась – соскользнула с ветки, неловко взмахнув руками, и свалилась с дерева в траву. Тео успел бросить в нее заклинание и Искра зависла в нескольких дюймах от земли. Тео подхватил ее, поставил на ноги и в очередной раз отметил, что эта Ивис действительно хорошенькая. Ее не портила ни простая полосатая рубашка садовницы, ни растрепанная рыжая коса, ни травинка, прилипшая к скуле. У нее была светлая кожа, щедро украшенная россыпью мелких веснушек. Тео подумал, что это выглядит очень трогательно. Такая хрупкая красота, которую очень легко разрушить. Он не хотел разрушать. Сейчас Тео искренне сожалел обо всем, что случилось, – ему следовало быть более сдержанным и спокойным. Он должен был вести себя как джентльмен, а вел как дикарь. Они неправильно начали, но, возможно, у них еще есть шанс. – Что вы сказали? – спросила Ивис. Красивое гордое лицо дрогнуло так, словно Тео умудрился в очередной раз обидеть ее. – Выходите за меня замуж, Ивис, – повторил он, не выпуская ее рук – маленьких, сильных, горячих. Тео почувствовал, как в ладонях девушки поплыли огненные ручейки, – волнуется. Она так взволнована, что может вспыхнуть. – Я не моя сестра, – ответила Искра, вложив в эти слова всю свою обиду. – Вы не раз говорили, что я вас недостойна, в отличие от нее. С чего бы вдруг такая щедрость? – Меня возвращают в столицу, – сказал Тео. Сейчас следовало быть максимально честным и ничего не скрывать. – Через несколько месяцев, а может, и через несколько дней я гарантированно стану министром инквизиционного департамента. Для этого мне нужна жена, и я предлагаю вам стать ею. Он подумал, что начинает сердиться. Ивис была в той ситуации, в которой такие предложения принимают, не ломаясь и не набивая себе цену. О чем тут вообще можно думать? – Вот оно что. Вынужденный брак, – усмехнулась Ивис и добавила, явно пародируя слова Тео: – Вот, значит, насколько низко вы меня цените. В этих краях нет хорошеньких дурочек, которые побегут за вами?