— Думаю, да. Все, девчонок не пугай, после поговорим. Джесс, на меня посмотри? Все будет хорошо. Не психуй. — Ты для этого меня сам встретил? Чтобы я не психовал? — Именно. Ужин на троих был подан в Малом обеденном зале. Его Величество Ричард приветствовал скромность, да и обед давно кончился — так что было всего три перемены блюд. Алисия выбрала рыбу. Ричард и Джеррисон — тушеные с травами корнеплоды. — Его Величество Эдоард полагал, что она некий удивительный самозванец. Такое предположение выдвигал и Ганц Тримейн. Но, надо сказать, его мнение относительно дальнейших решений после встречи с ней изменилось. Рик и Джесс молчали, глядя на аккуратную трапезу Гадюки. — Как и моё. Я взяла бы на себя смелость оценить мысли Его Величества таким образом: не столь важно, кем человек объявил себя — как то, насколько он соответствует этому объявлению. Лилиан Иртон-Брокленд убедила Августа… Джесс искоса взглянул на Рика и тот тихо прикрыл глаза. Да, трансформация "барона… Брокленда" в "Августа" не прошла незамеченной. А ведь и года не прошло. Вот ведь ушлый корабел. — И организовала и в Иртон-кастл, и в окрестностях столицы несколько чрезвычайно успешных предприятий. С учетом предполагавшихся огромных доходов казны, Его Величество поддержал… графиню. Его ожидания оправдались в полной мере. Если она и не та, за кого себя выдает — это несущественно, хотя ее цели представляются туманными. Подводя итог, я бы осмелилась почтительнейше довести до сведения Вашего Величества мнение, что это чрезвычайно разумная женщина весьма… удивительных знаний, недюжинной воли — и совершенно не аристократических привычек. К сожалению, я полагаю, сын мой, Вы не уточните нам — насколько вероятно такое у Вашей супруги? — Я бы сказал, матушка, это невероятно. Аристократизма я не мог отметить и ранее, но силы воли и знаний никаких не отмечал. — Тем не менее, по моему скромному мнению, стоит, сын мой, принять эти изменения как дар Альдоная. Тем более, что оценка Ваша не может иметь надежных оснований. Также я должна заметить, что мне представляется неоднозначным решение Его Величества Эдоарда об обучении моей внучки в учебной… как это? роте Третьего кавалерийского полка. — ЧТО?! — Джеррисон все-таки не сдержался. — Вы же разрешили Вашей жене принимать любые решения, сын мой? Насколько могу судить, Его Величество следовал устремлениям и талантам Вашей дочери. Непоправимого же пока не случилось. — Мы обсудим и этот вопрос. Позже. Полагаем, отец Наш имел на сей счет планы. — сказал Рик закрывая обсуждение, пока Джесс не психанул по настоящему. Проводив графиню в опочивальню. Джесс и Рик остались доедать. Без Алисии Иртон трапеза пошла веселее. Отламывая себе кусок от круга колбасы, Рик спросил: — Что скажешь, Джесс? Развести тебя? — Мне снова быть женатым на государственной пользе? — тихо спросил Джесс. — Причем даже не женатым, а непонятно что? Рик пожал плечами. — Как сам захочешь. Если да — будем действовать одним образом, если нет — другим. В крайнем случае — жила же как-то Ативерна без "Лилиан Иртон-Брокленд"? Джесс молча смотрел на него. — Ни Я, ни Мы — друзьями не торгуем. Тебя — и хочется верить меня тоже — в продаже нет, и не ожидается. Так что, если ты хочешь услышать мое мнение — оригинальным я не буду. Встретимся, поговорим — и попробуем выработать какие-то взаимоприемлемые варианты. Можем тебя тихонько женить повторно, можем развести, можем все оставить как есть… Две проблемы надо как-то решать: твой наследник и твоя дочь. — Ты уже считаешь, что с ней можно и нужно договариваться? Рик покивал. — Я тебе не показывал — но есть промежуточный отчет Винштейна о доходах Ативерны. Знаешь, сколько принесли её дела за полгода в казну? Почти пятнадцать тысяч корон. Она деловой человек, и как таковой — очень уверенно "есть". Меня интересует другой вопрос. — И какой же? — Где твоя жена? Потому что если где-то лежит тело несчастной толстухи я не буду договариваться. Я буду казнить. — Ричард серьезно посмотрел на Джеррисона — вот это выясни, если сможешь, Джесс. Вот это — важно. — Как скажешь… Но Мири, Рик! Она моя наследница, что это будет?! — Уж этот вопрос Мы точно можем решить. Ничего не бойся. — тихо сказал Рик. — Я с тобой. Я тебя не отдам. Джесс покивал. — Рик, одно предложение. Обо мне и моем… семействе. — Слушаю? — Не пытался бы ты все сразу делать правильно и обо всем заботиться лично, а? Я справляюсь, как мне кажется. Рик помолчал. — Так заметно? — Ну, можно уверенно предположить. — Смотри сам. — В любом случае — спасибо. Друзья вернулись к колбасе. — Рик. — сказал Джесс, когда им принесли свечи и они налили себе по бокалу. — Я понимаю, что не вовремя, но когда мы на столицу пойдем? Еще пять-семь дней, и все вообще развезет. Или замерзнет. Придется месяца полтора тут стоять. Уж извините, Ваше Величество, но дороги даже Вашему приказу не подчинятся. — Идти сейчас еще более не вовремя. Желаем Мы, чтобы побольше дворян наших подумало над новостями… — Разбегутся же. — Этого — серьезно посмотрел на него Рик. — Я и добиваюсь. — А если они наемников подтянут, за это время? Это ж не дурачки из ополчения, это противник серьезный. — Много, как ты помнишь из нашего плана окружения, не смогут. — Хочешь чтобы я поменьше именно нашего народу перебил? — Именно. Готовься, верный коннетабль Наш, на раннюю весну. — Как прикажет Ваше Величество. Осажденный лагерь Капитан Трёй не собирался становиться капитаном. И уж тем более, не собирался вставать — пусть даже временно — на полк. Но… вот так вот оно случилось. Пожевывая ус — скверная старая привычка — он ехал к графине Иртон и пытался что-то вспомнить на тему "Как вообще с благородными разговаривать". Получалось плохо, потому, что вспоминать было нечего. Все остальное он пытался выкинуть из головы — хотя-бы на эти три часа. Выходило так же, то есть никак. Выступили, так сказать, на все деньги. Лилиан шла на это совещание как, наверное, шла бы на казнь. Она старалась держать спину прямо, а голову высоко — а на самом деле ей было страшно и тоскливо. "Мама, я не хочу, забери меня отсюда. Я отработаю с тобой два года, я не буду брать кардиологию и всегда буду мыть посуду…" Но никого не интересовало, насколько она хорошая девочка. Как же так случилось, что самым тяжелым для нее стали вот эти разговоры-совещания? И почему их все больше и больше? Серый светлый зал, полированный стол красного дерева, высокие стулья. Даже красиво — свет полосами. Надо было все-таки сделать витражи — тогда было бы веселее. Н-да, и замок бы смотрелся ЕЩЕ дороже. Собрались к полудню. Трёй как всегда решил сначала посмотреть, что и как будет. Хоть и баба их всех собирала, но говорила по делу, спросила всех как надо. Начали с Ганца Тримейна. Тот сидел, берег руку. — Ганц, вы первый. Что вам удалось выяснить? Сидите… — Недовольны вами были в лагере герцогском давно. Никто из задержанных не знает откуда возникла идея к вам ехать — но, вот поехали. Слава Альдонаю, шевалье полковник человеком был сдержанным — успели до большой крови разобраться. — То есть они не знали, зачем ехали? — Нет, не знали. Знали только, что у вас тут реки молочные, берега кисельные, а желуди на дубах золотые. — Здорово. А у Молле что выяснили? — В основном, что он болван. Но кое-что интересное он сказал… Их не замок интересовал, не производство, не мастера. Вы. — То есть? — Лилиан противно показалось, что пол стал куда-то уходить. — Ему за вас предлагали пять тысяч корон. И замок на разграбление.