Раньше, чем она успела протянуть тоненькую ручку, я сняла золотое ожерелье и вынула из ушей золотые сережки-капельки. – Бери все. Отдай ему долг, а потом купи себе еды. У водяной фэйри округлились глаза. В близлежащей деревне каждую неделю устраивали торговый день. И хотя продавцов было не ахти сколько – правление Амаранты отучило фэйри торговать, – там можно было купить все необходимое. – Какую плату ты потребуешь? – спросила должница. – Никакой. Я тебе не в долг даю, а насовсем. Бери. Я протянула руки с драгоценностями. Водяная фэйри хмуро поглядела на сокровища: – И ты ничего не хочешь взамен? – Ничего. Бери. Фэйри, стоящие в очереди вблизи нас, все видели и слышали. Они недоуменно смотрели на нас. Бросив еще один взгляд на драгоценности, водяная фэйри протянула к ним тонкие липкие пальцы. Они коснулись моих, и я сумела не вздрогнуть. В серых пальцах фэйри украшения напоминали солнечный свет, разлитый по водной поверхности. – Спасибо тебе, – сказала она и теперь поклонилась по-настоящему. – Я не забуду твоей доброты. Ее слова выскальзывали изо рта, словно рыба из воды. Я все-таки вздрогнула, когда взглянула в ее громадные черные глаза, угрожавшие проглотить меня целиком. – И никто из моих сестер не забудет, – добавила водяная фэйри. Повернувшись, она снова пошла к дому. На лицах караульных я прочла нескрываемый упрек. Обедала я с Ласэном и Тамлином. Оба молчали. Взгляд Ласэна метался от меня к Тамлину, а потом – к своей тарелке. Выдержав минут десять тишины, я положила вилку и спросила у Тамлина: – В чем дело? – Ты сама прекрасно знаешь в чем, – не раздумывая, ответил он. Я промолчала. – Ты отдала этой водяной фэйри свои драгоценности. Драгоценности, подаренные мною. – У нас дом ломится от золота и драгоценных камней. Ласэн шумно вздохнул и едва слышно пробормотал: – Повторение пройденного. – А почему мне нельзя было отдать ей драгоценности? – с вызовом спросила я. – Они для меня ничего не значат. Нет ни одной вещи, которую я бы надела дважды! Зачем мне склад драгоценностей? Тамлин слушал, поджав губы. – Да пойми ты: дело не в драгоценностях! Своим поведением ты подрываешь законы моего двора. Они были установлены не просто так. И когда ты отдаешь этой обжоре золото, чтобы она не померла с голоду, твои действия выставляют меня… слабаком. И не только меня. Весь двор. – Не говори со мной в таком тоне, – сказала я, оскалив зубы. Тамлин стукнул кулаком по столу, выдвинул когти, однако они меня не испугали. Я подалась вперед, схватившись руками за край стола: – Ты до сих пор не представляешь, каково мне было месяцами жить впроголодь. Каждую зиму нам угрожала голодная смерть. Можешь сколько угодно называть эту фэйри обжорой, но у меня тоже есть сестры. Я помню, что значит возвращаться домой с пустыми руками, не добыв никакого пропитания. Я заставила себя успокоиться, но неведомая сила бурлила во мне, перехлестывая через край. – Возможно, эта фэйри глупейшим образом растратит деньги. Возможно, она и ее сестры не знают удержу. Но я не хочу обрекать их на голод только потому, что когда-то твои предки придумали нелепые правила. Ласэн откашлялся: – Тамлин, Фейра не хотела тебя обидеть. – Без тебя знаю, что не хотела, – резко ответил Тамлин. Ласэн выдержал его взгляд. – Мы знавали худшие события и не застрахованы от них в будущем. Успокойся. Ничего трагического не случилось. В изумрудных глазах Тамлина плясал неистовый огонь, угрожая сжечь все вокруг. – Разве я спрашивал твое мнение? От этих слов, от его взгляда, брошенного на Ласэна, и от того, как Ласэн послушно опустил голову, в моих жилах снова вспыхнула огненная река. «Ласэн, подними же голову, – мысленно умоляла я его. – Поставь его на место. Мы правы, а он ошибается». Ласэн стиснул зубы. Неведомая сила вновь заметалась во мне, готовая выплеснуться на Ласэна. «Да не опускай ты головы!» А потом я исчезла. Я оставалась в столовой, я по-прежнему смотрела своими глазами, но одновременно видела помещение под другим углом, будто сидела на другом стуле. В меня хлынул поток мыслей, образов и воспоминаний. Мысли и чувства были давними, умными и печальными. Невыразимо печальными, пропитанными безнадежностью и чувством вины… Это продолжалось совсем недолго. Я вернулась в себя, безотрывно глядя на Ласэна. Его голова. Я побывала в его голове! Проскользнула через стены его разума. Я встала, бросив салфетку на стол. Мои руки были пугающе спокойными. Я знала, от кого получила этот дар. То немногое, что я успела съесть, грозило выплеснуться наружу. Усилием воли я подавила рвотный позыв. – Мы еще не закончили обедать, – прорычал Тамлин. – Приятного аппетита! – в тон ему рявкнула я и ушла. Я могла поклясться: под салфеткой остались выжженные следы моих рук. И надеялась, что никто больше их не заметил. А еще я надеялась, что Ласэн не почувствовал вторжения в его разум. Глава 9 Я долго мерила шагами свою комнату. Возможно, я ошиблась, и выжженные следы якобы моих пальцев появились на столе гораздо раньше. Возможно, их происхождение имело куда более правдоподобное объяснение, нежели всплеск неведомой силы во мне, опалившей поверхность стола. Возможно, и в мозгу Ласэна я не была, а лишь вообразила себе эту странную «прогулку». Потом, как обычно, появилась Асилла, чтобы помочь мне переодеться и подготовиться ко сну. Она расчесывала мои волосы. Я сидела перед туалетным столиком, смотрелась в зеркало и морщилась на собственное отражение. Круги под глазами стали еще заметнее и, возможно, навсегда поселились на моем лице. Само лицо побледнело. Даже губы потеряли яркость. Я вздохнула и закрыла глаза. – Слышала, ты отдала свои драгоценности водяной фэйри, – вдруг сказала Асилла. Я снова открыла глаза и уставилась на ее отражение в зеркале. Коричневая кожа служанки напоминала измятую кожаную подушку. Ее темные глаза вспыхнули и тут же сосредоточились на моих волосах. – Скользкий это народец. – Но она говорила, что они голодают. Им совсем нечего есть, – пробормотала я, словно оправдываясь перед Асиллой. Служанка осторожно раздвигала гребнем спутанную прядь. – Никто из тех, кто стоял сегодня в очереди, не дал бы ей денег. Никто и не осмеливался. До нее немало водяных фэйри сошли в могилу из-за голода. Неуемный аппетит – сущее их проклятие. Денег от продажи твоих камешков ей едва ли хватит на неделю. Я топнула ногой. – Однако, – Асилла, отложив гребень, заплетала мои волосы в косу, царапая кожу головы длинными тонкими пальцами, – эта фэйри не забудет твоей щедрости. Что бы ты ни говорила, пока она жива, она перед тобой в долгу. Заплетя косу, Асилла одобрительно потрепала меня по плечу: – За эти пятьдесят лет многие фэйри познали голод. Так что весть о твоем поступке быстро разлетится. Слова Асиллы почему-то вызвали у меня не всплеск тщеславия, а волну страха. Я ждала, что Тамлин все-таки придет ко мне, но он не показывался. Когда время перевалило за полночь, я отправилась его искать. Побродив по темным и тихим коридорам, я нашла его в кабинете. Одного.