– Сейчас покажу, – сказал Риз. Я собралась, усилием воли отодвинула уютно потрескивающее пламя в очаге, забрызганные сапоги и холод, сжимающий сердце. Через мгновение я уже была в «передней» его разума. В «кармане» памяти, который Риз создал для меня. Меня окутали волны мягкой, соблазнительной темноты. Они исходили из бездонной пропасти магической силы, настолько мощной, что сила эта не имела ни начала, ни конца. – Расскажи, как ты ее выследил, – потребовал Азриель. Он говорил очень спокойно, но спокойствие было мнимым. Я не знала, скольким врагам оно сокрушило волю. Я… точнее, Риз… стоял у дальней стены камеры, скрестив руки на груди. Азриель сидел на корточках перед аттором, прикованным к стулу посередине. Несколькими этажами выше Двор кошмаров что-то праздновал, даже не догадываясь о внезапном визите верховного правителя. Придется нанести им еще один визит. Явный. Напомнить, в чьих руках находятся бразды правления. Вскоре. Но не сегодня. Не после того, как у Фейры получился переброс. Она ужасно разозлилась на меня. Возможно, злится до сих пор. Если быть с собой честным, она права. Но Азриель узнал, что пару дней назад небольшой вражеский отряд проник на север. Мои подозрения подтвердились: они охотились за Фейрой, разыскивали ее у Тамлина и у меня. Зачем им Фейра? Возможно, для собственных опытов с ее силами. Аттор негромко рассмеялся: – Я получил от короля известие, что она там. Как он узнал – меня не касается. Я получил приказ и со всех крыльев поспешил к стене. На колене Азриеля замер кинжал. На ножнах серебристыми иллирианскими рунами было выведено имя оружия: «Правдорубец». Азриель уже знал, что аттор с приспешниками некоторое время прятались близ иллирианских земель. Меня так и подмывало схватить аттора за шиворот, зашвырнуть его в иллирианский военный лагерь и посмотреть, как тамошние воины обойдутся с неожиданным гостем. Глаза аттора уставились на меня. Они сверкали ненавистью, к которой я давно привык. – Удачи тебе, верховный правитель, в твоих попытках спрятать ее. – Почему? – тихо спросил Азриель. Многие часто ошибаются, считая Кассиана наиболее диким и неуправляемым. Очень ошибаются. Кассиан горяч, но его характер сродни горячему металлу. Умелый кузнец выкует из такого характера то, что нужно. А чего недостает – приварит. Зато мне никогда не удавалось растопить ледяной гнев Азриеля. За все века, что мы знакомы, он мало рассказывал о своей жизни; особенно о годах, проведенных в отцовской крепости, где его держали как узника. Возможно, там, в темной клетушке, у него и развился дар «певца теней». Возможно, он самостоятельно научился языку теней, ветра и камня. Его сводные братья тоже не отличались откровенностью. Мне довелось их встретить. Наш разговор ничего не дал, но когда они стали говорить гадости про Азриеля, я переломал им ноги. Постепенно их кости срослись и зажили, калеками подлецы не остались. – Думаешь, никто не знает, что ты забрал ее у Тамлина? – спросил аттор. – Да об этом известно сплошь и рядом. Аттор не врал. Я уже знал это. Я дал Азриелю задание внимательно следить за положением дел при Дворе весны и готовиться к нападению на Сонное королевство. Однако Тамлин закрыл границы своих земель. Запечатал их так крепко, что даже ночью проникнуть туда невозможно. Все глаза и уши, какие имелись у Азриеля при Дворе весны, вмиг ослепли и оглохли. – Король разрешил бы оставить ее у тебя. Он пощадил бы тебя, согласись ты действовать на его стороне… Пока аттор говорил, я проник в его разум. Каждая новая мысль была ужаснее и отвратительнее прежней. Он даже не подозревал, что я копаюсь у него в мозгу… Армия правителя Сонного королевства. Точная копия той, против которой я бился пятьсот лет назад… Берега Сонного королевства со множеством военных кораблей, готовящихся отплыть к берегам Притиании… Сам король, восседающий на троне в своем обветшалом замке. И нигде – ни намека на воскресшего Юриана и на Котел. Никаких мыслей о Книге Дуновений. Все, в чем признался аттор, было правдой. Но ценности эта правда уже не имела. Аз обернулся ко мне. Аттор рассказал ему все, теперь же крылатая мерзость болтовней оттягивала время расплаты. Я отодвинулся от стены. – Сломай ему ноги, располосуй крылья и сбрось где-нибудь на побережье Сонного королевства. Посмотрим, сумеет ли он выжить. Аттор забился всем телом, забормотал, умоляя его пощадить. Я подошел к двери. – У меня хорошая память на прошлое. Я помню все. Каждую мелочь. Скажи спасибо, что я оставляю тебя в живых. Пока оставляю. Я не позволил себе забраться в его воспоминания о Подгорье, связанные со мной и другими… Мне было бы невыносимо смотреть на то, что аттор сделал со смертной девчонкой, выданной мною Амаранте вместо Фейры. И смотреть на мучения и терзания Фейры тоже невыносимо. Я мог бы пригвоздить эту тварь к стене и подвергнуть его самого такой же медленной и мучительной смерти. Но мне было гораздо важнее, чтобы он передал послание своему хозяину. Это перевешивало жажду мщения. Когда я выходил из камеры, аттор уже вовсю вопил под острым лезвием Правдорубца. Больше смотреть было нечего. Я вернулась в свое тело, меня шатало. Значит, Тамлин накрепко закрыл границы своих владений. – Что известно про Двор весны? – спросила я. – Пока ничего. Но ты сама знаешь, как далеко способен зайти Тамлин ради… защиты того, что он считает своим. И как легко на этом сыграть. Мне вспомнилась краска, стекающая по искореженной стене кабинета Тамлина. – Напрасно я в тот день не послал Мор, – сказал Риз, и в его голосе я ощутила скрытую угрозу. Я выставила все заслоны, на какие была способна, не желая об этом говорить. – Спасибо за рассказ и… показ, – сказала я. Взяв книгу и остывший чай, я направилась к двери. Мне отчаянно хотелось посидеть в тишине своей комнаты. – Фейра! – окликнул меня Риз. Я не остановилась. – Ты прости меня за утренний обман. Эти слова и допуск в собственный разум… Он предлагал мне мир. – Я должна написать письмо. Письмо было коротким и простым по содержанию. Однако каждое слово давалось мне с изрядным трудом. И причиной тому – не моя недавняя безграмотность. Стараниями Риза я прекрасно научилась читать и писать. Сложность была связана с получателем письма. Я не стала скрывать содержание от Риза – он прочел его, стоя в передней. Я ушла по своей воле, без чьего-либо принуждения. Я в безопасности. Обо мне надлежащим образом заботятся. Я благодарна тебе за все, что ты для меня сделал и что дал мне. Прошу тебя, не пытайся меня искать. Назад я не вернусь. Риз сложил лист пополам, и тот исчез. – Ты уверена? Возможно, мое письмо облегчит положение, сложившееся при Дворе весны, каким бы оно ни было. Туман над Веларисом полностью рассеялся, открыв безоблачное синее небо. В голове у меня тоже прояснилось – впервые за долгие дни. Нет, пожалуй, за месяцы. За окнами лежал город, который я видела лишь мельком и который до сих пор не очень-то меня занимал. Мне вдруг захотелось увидеть жизнь Велариса, присмотреться к его жителям, почувствовать их. И чтобы никаких границ, никаких запретов. Иди куда хочешь, делай что хочешь, не ожидая подвоха. – Я не стану ничьей комнатной собачонкой, – сказала я. Лицо Риза оставалось задумчивым. Не знаю, помнил ли он, как однажды сказал мне нечто похожее. Отчаяние и чувство вины, в которых я тогда тонула, мешали понять его слова. – Что дальше? – спросила я. – Ты мне не поверишь, но я действительно хотел устроить тебе выходной день. – Не подлизывайся. – Такое мне не свойственно. Правда, нашу утреннюю стычку можно назвать отдыхом. Но ты меня простишь, если я буду учитывать твое нынешнее телесное состояние. – Это решу я сама. Что с Книгой Дуновений? – Как только Азриель разберется с аттором, он пустит в ход другие свои дарования, проникнет в пределы дворов смертных королев и узнает, где хранится та половина Книги. Заодно выведает их замыслы. Что же касается притианской половины Книги… Через несколько дней мы отправимся ко Двору лета. Конечно, если получим разрешение на визит. Когда верховные правители посещают другие дворы, это настораживает всех. Но думаю, все пройдет благополучно. Тогда и разнюхаем, где спрятана здешняя половина Книги. Риз умолк. Он наверняка ждал, что сейчас я отправлюсь наверх – копаться в своих мыслях и спать.