— Мы сейчас встанем, тетушка Аксал! — сказала Оля, чувствуя, что никак не может открыть глаза. — Ох, как мне хочется спать! — Еще бы, не спали целую ночь! — Еще несколько секундочек, тетушка Аксал, — умоляюще протянула Оля и вдруг рывком вскочила с постели, взметнув за собой одеяло, и рассмеялась: — Ну, вот и я! Доброе утро! Она, улыбаясь, попрыгала по комнате, чтобы совсем прогнать сон, но ее глаза сейчас же стали озабоченными. — Вы чем-то расстроены, тетушка Аксал? — Нет, нет, ничего, девочка. Яло поднялась вялая и ворчливая. Когда тетушка Аксал завивала ей волосы, она дергалась и вскрикивала: «Больно!», — а на лице у доброй женщины от волнения выступали красные пятна. Оля поморщилась. — Тетушка Аксал, пожалуйста, не обращайте на нее внимания, потому что на самом деле ей нисколечко не больно. — Откуда ты знаешь? — проворчала Яло. — Уж я-то знаю!.. — вздохнула Оля и внимательно посмотрела на кухарку. — Тетушка Аксал, почему вы ничего не говорите нам о ключе? Сделал ли ваш брат ключ от замка на кандалах Гурда? — Ох, девочки! — горестно покачала головой тетушка Аксал. — Не знаю, что вам и сказать. Ключа нет. Зеркальные мастерские оцеплены королевскими войсками. Девочки испуганно вскрикнули. — Что же делать? — Оля сжала руками голову и почувствовала, как у нее на висках под ладонями громко застучала кровь: «Тук-тук!.. Тук-тук!..» — Гурд погибнет, тетушка Аксал!.. — прошептала Яло. — Нет! — вдруг сказала Оля. — Он не погибнет! Мы возьмем ключ, который висит над троном короля. Наскоро позавтракав, девочки отправились в тронный зал. Топсед Седьмой сидел на троне, заваленном бумагами. Белые листы бумаги валялись и на полу. Все они были испещрены цифрами. Лицо короля было мрачным. — Я все-таки решу эту задачу, если в ней нет какого-нибудь подвоха. — Он рассеянно посмотрел на вошедших пажей. — Послушай, паж, может быть, в этой задаче тоже нужно прибавлять к числам ноли? — О нет, ваше величество. — Хорошо, только не подсказывай мне решение. Я до всего люблю доходить сам, своим умом. Итак один глупец два дня считал восемнадцать зеркал… — Мы условились называть глупца мудрецом, ваше величество, — поправила Оля. — Нет, паж, обдумав все, я пришел к выводу, что глупец все-таки должен быть глупцом. Ведь задачу решаю я, король! А всякий король — мудрец! Не могу же я допустить того, что в моем королевстве будет еще один какой-то мудрец! — Значит, глупец считает, а мудрец решает, ваше величество? — Вот именно, паж. — Но позвольте, ваше величество, пристало ли вам решать то, что считает глупец? — Гм… Пожалуй, ты прав. Давай снова заменим глупца мудрецом. — Значит, мудрец считает, а глупец решает? — Совершенно правильно: мудрец считает, а глупец решает. Постой, здесь тоже что-то не так. — Король сосредоточенно потер пальцем переносицу. — Это надо как следует обдумать. Отложим временно задачу. Вы уже начали подсчитывать зеркала? — Да, ваше величество. — И много вы уже насчитали? — Много ли? — переспросила Яло и быстро добавила: — Четыреста восемнадцать тысяч семьсот двадцать девять. — Молодцы! — Король приподнялся и потер руки. — Продолжайте свой благородный труд, мои пажи. В дверях показался слуга. — Ваше величество, вас хочет видеть главный министр, — объявил он, низко кланяясь. — Пусть войдет, — сказал король, и на лице его появилась скука. Девочки снова увидели Нушрока. Как и раньше, Оля сжалась под его взглядом, чувствуя, как всю ее охватывает омерзение и страх. «Какие отвратительные глаза, — подумала она, — и этот крючковатый нос, похожий на клюв!» В черном, поблескивающем костюме Нушрок твердыми шагами подошел к королю и чуть склонил голову. — Что привело вас во дворец, мой министр, в такое необычное время? — спросил Топсед Седьмой, зевая и болтая ножками. — Ваше величество, — пискнул Нушрок, — не стану скрывать: глубокое беспокойство за судьбу королевства тревожит мое сердце. — Это забавно, — и смех Топседа Седьмого задребезжал в тронном зале. — Я никогда не думал, что у вас есть сердце, Нушрок! — Мне не до шуток, ваше величество. Меня беспокоит то, что в нашем старом добром королевстве стали меняться порядки, освященные временем. Король задумчиво прикоснулся пальцем к переносице. — Вы говорите правду, мой министр! Наш народ начал скучать. Не наступило ли время развлечься и начать войну? Круглые черные глаза Нушрока сверкнули. — Что ж, война — это неплохо, ваше величество. Я перестану делать в своих мастерских кривые зеркала и начну изготовлять оружие. Война всегда приносит доход. — Вы перестанете делать зеркала? — нахмурился король. — Мои кривые зеркала? — Оружие делать более выгодно, ваше величество. — Нет, мой министр, этого я не позволю! Король спрыгнул с трона на паркет и забегал по залу. Оля увидела в глазах Нушрока бешенство. — В самом деле, как можно перестать делать зеркала? — продолжал Топсед Седьмой, взмахивая ручкой. — Я скорее велю прекратить делать одежду или еще что-нибудь. Нушрок нетерпеливо передернул плечами. — Я полагаю, ваше величество, что об этом мы еще успеем поговорить. А сейчас я приехал к вам по совершенно безотлагательному делу. — Объясните мне, Нушрок, что это за дело. — Почему отложена казнь зеркальщика Гурда? — спросил Нушрок, впиваясь взглядом в лицо короля. — Такова была моя воля, — нерешительно ответил король. Похолодевшая Оля видела, как растерянно забегали его рыбьи глаза. — Ваша воля? — спросил человек с лицом коршуна, яростно сжимая кулаки. — Да… Ой-ой, Нушрок, не смотрите на меня! Уф, даже голова кружится. Да не смотрите же на меня, Нушрок! — Ваше величество! — пищал Нушрок, наступая на короля. — Мне кажется, что вы слишком быстро забыли историю своего рода! — Что… что вы хотите этим сказать, Нушрок? — дрожа всем телом, бормотал король, забиваясь в угол тронного зала и заслоняя свои глаза ладонью. — Чтобы стать королевой, ваша прабабка казнила свою сестру, но ваш дед отобрал у нее корону и заточил свергнутую королеву в крепость! — брызгая слюной, кричал Нушрок. — Ваш отец казнил вашего деда, чтобы каких-нибудь два года сидеть на троне. Всего два года! Вы, должно быть, помните: его однажды утром нашли в постели мертвым. Потом стал королем ваш старший брат. Он слишком мало считался с желаниями своих министров, и вы, конечно, хорошо помните, что с ним произошло. Он поехал в горы и свалился в пропасть! Затем корону получили вы… Возлагая на вас корону, мы надеялись, ваше величество, что вы никогда не забудете о печальном конце своих предшественников! Не забывайте, ваше величество, что у вас есть младший брат, который, может быть, ожидает того, чтобы… — П-постойте, — заикаясь перебил Нушрока король. — Что я… я должен сделать? — Прежде всего пореже произносить: «Такова была моя воля», чтобы каким-нибудь образом не свалиться в пропасть, ваше величество! — Х-хорошо… — Помните, что у вас нет никакой своей воли! — Угу… Да, да… — бормотал король. — Мы дали вам корону! Мы — Нушрок, Абаж и другие богачи королевства. И вы должны выполнять не свою, а нашу волю! Сегодня зеркальщики до смерти избили моего главного надсмотрщика. Виновных так и не удалось обнаружить. Они все действуют в заговоре против меня, а может быть, и против вас, ваше величество. Их может остановить только одно: устрашение! И в это время вы откладываете казнь зеркальщика Гурда! — Ну хорошо, пожалуйста, пусть его казнят… — услышали девочки слабый голос короля, которого скрывала от них в углу зала черная спина Нушрока. — Яло! Ключ! — шепнула Оля.