– Если не знают, значит они глупее, чем я думал. Почему иначе у старшего вице-президента в «Тейлор энд Огилви» приостановили лицензию? Это серьезный ход. Такое легко не делается. – Гуго говорит, его брата загнали в угол, учинили ему примерную порку. Что на самом деле деньги украл секретарь. – Да-да, – сказал Стивен, жестикулируя ножом и вилкой. – Бла-бла. А что ему еще говорить? – Старик подался над столом к Арману. – Кто может лучше знать, как украсть деньги со счета клиента и уметь многие месяцы скрывать это? Вице-президент или секретарь? У кого есть более свободный доступ к ресурсам? И кого с большей степенью вероятности уволят? Я тебе даю наводку – ответ на последний вопрос отличается от двух первых. Арман кивнул. Он до этого дошел своим умом. – Что вы можете сказать про «Тейлор энд Огилви»? – Относительно новая фирма. На рынке всего тридцать лет, хотя они делают вид, будто созданы по королевской хартии в начале девятнадцатого века. – Будто Виктория хранила у них деньги? – спросил Арман. – Что-то в таком роде. Роскошное здание строилось, чтобы произвести впечатление. – А на самом деле? – Я всегда с подозрением отношусь к тем, кто считает, что им нужно произвести впечатление на окружающих, а не добиваться результатов. – Вы ко всем относитесь с подозрением, – заметил Арман. – Вряд ли это о чем-то говорит. – Верно, – с улыбкой признал Горовитц. – Вы думаете, они что-то скрывают? – спросил Арман. – Они законопослушные? – О да. Просто плывут чуть ближе к краю. – Но вы же знаете, что Земля круглая. – Земля, может, и круглая, в отличие от человеческой природы. У нее есть каверны и пропасти и все разновидности ловушек. – «Тейлор энд Огилви» существует на краю такой ловушки? – Если они используют людей, то да. – Вы используете людей, – заметил Арман. – Но я за ними наблюдаю, – сказал Стивен. – И я бессмертен. – И непогрешим. – Вот теперь ты начинаешь понимать. – Гуго Баумгартнер, – сказал Арман. – Он в той же степени человек, что и они. Ему можно доверять? – Насколько мне известно. Но ты, надеюсь, не просишь меня перевести твой счет к нему? – Он посмотрел на своего крестника. – Ты не уверен в нем, верно, Арман? – Десерт? – спросил Гамаш, когда официант забирал их тарелки. Стивен улыбнулся и взял меню. Они заказали теплый яблочный пирог, чайное мороженое и кофе, после чего Стивен снова заговорил: – Меня интересует завещание. Мне известны семьи, которых завещание рассорило вдрызг. Ожидания. Они разъедают, как кислота. В сочетании с алчностью или отчаянием оно может стать весьма разрушительным. И это может длиться годами. – Поколениями, – сказал Арман. – Они и в самом деле считают, что титул и вся эта собственность принадлежат им? – Они говорят, нет, но… – И это главное, – сказал Стивен. – Иногда мы думаем, что мы не поддадимся на чье-либо безумие, пока оно не будет проверено. Они ведь евреи, да? – Да. Это имеет значение? – Может иметь. Из Австрии? Вены? – Oui. Стивен кивнул. – У вас есть какая-то идея? – Ничего похожего на идею. Скорее туманная мысль. Я вот думаю, а не была ли старуха – вы ее называете баронессой? – в конечном счете права, даже не понимая этого. Позволь мне провести кое-какие разыскания. – Он помахал рукой, чтобы принесли счет. – Ты этого хотел? Чтобы я произвел кое-какие раскопки? – Я хотел побыть в вашем обществе, – ответил Арман. – И отведать прекрасной еды. – Хорошую еду ты получил, а меня накормили каким-то дерьмом. – Он подвинул серебряный поднос по льняной скатерти в сторону Гамаша. – На вот. Можешь заплатить. Арман улыбнулся и покачал головой. Он всегда имел намерение платить. И всегда платил. А теперь, казалось, он еще, благодаря Стивену, платит за четырех человек, которых даже не знает. – Будем надеяться, мое отстранение скоро закончится, – сказал Арман, кладя свою банковскую карточку. – Чтобы ты мог за это заплатить? Не волнуйся, тебе это по карману. – Нет. – Он кивнул в сторону стального магната, который, будучи уничтоженным за ланчем, выходя из ресторана, зло смотрел на Стивена. – Чтобы я мог расследовать ваше убийство. Старик рассмеялся. Глава двадцать восьмая Жан Ги оглядел комнату ожидания в «Тейлор энд Огилви». Он находился на сорок пятом этаже, но догадаться об этом было невозможно. Дубовые панели, картины маслом, даже книжный шкаф с книгами в кожаных переплетах, которые словно говорили: если бы ваш финансовый советник умел читать, то наверняка не обмишулил бы вас. Бовуар, посмотрев в окно, увидел великолепный сад, примыкающий к зданию, а не Монреаль с высоты птичьего полета. Иллюзия. Что там сказала агент Клутье? Постановка. Декорация. Нечто похожее на одно, а являющееся чем-то другим. Это сооружение строилось как фасад надежной, консервативной, заслуживающей доверия фирмы. Но была ли компания таковой на самом деле? Он принялся разглядывать картины, одна его особенно заинтересовала. Нумерованная копия. Не то чтобы подделка, но и не настоящая. – Вам нравится? – раздался женский голос за его спиной. Он повернулся, полагая увидеть секретаршу, а увидел очень элегантную и удивительно молодую женщину, стоящую в открытых дверях. – Нравится, – сказал Бовуар. – Я здесь, чтобы встретиться с мадам Огилви. – Будем знакомы. Бернис. – Она протянула руку. – Правильно ли я поняла? Тони убили? – К сожалению, все говорит об этом. На ее лице появилась гримаса, глаза прищурились. – Господи Исусе, я сделаю все, чтобы помочь. – Merci. Она развернулась, и он последовал за ней по коридору, звуки в котором были приглушены. Жан Ги поглядывал на расположенные по обеим сторонам кабинеты, в которых сидели брокеры, в основном мужчины, говорили по телефону, стучали по клавиатуре. Коридор был отделан деревянными панелями, увешан картинами. – Хорошая живопись, – сказал он. – Спасибо. Большинство – копии, но у нас есть и кое-какие оригиналы, – сообщила она. – Некоторые ужасные картины мой дед купил, полагая, что делает хорошие вложения. Он ошибся. Мы их прячем в кабинетах партнеров в качестве напоминания.