— Да нечего рассказывать, — торговка духами пожала плечами, — я его только сзади видела. Широк в плечах. Ниже Дуньки, конечно. Одет дорого. По виду приличный. И весь седой. — Старик, что ли? — самая молодая из торговок хохотнула и уперлась кулаками в бока. — Почему сразу старик? Просто солидный, степенный. Дунька тоже не девчонка. Нет, все правильно она выбрала. Ну шо, одет дорого, — сказала продавщица контрабандных духов и вздохнула с глубокой ненавистью. Несмотря на то что ей не удалось рассмотреть подробно Дунькиного хахаля, она чувствовала, что та подхватила солидный кусок. Дунька не вернулась и к ночи. Не вернулась она и на следующий день. Ее баул с тканями по-прежнему был засунут под прилавок, и никто его не тронул. Это было делом неслыханным. Свалить с деньгами — такое на Привозе бывало, но исчезнуть, оставив весь свой товар… Торговки стали шушукаться. Разные слухи поползли по Привозу. Все говорили только о том, как Дунька-Швабра сбежала с солидным хахалем, что он женат, потому сбежали тайком. В любом случае, за Дуньку никто не беспокоился и обращаться к властям не собирался. Просто торговки на Привозе продолжали какое-то время бурлить. Рассказ о том, как исчезла одна из торговок, Дунька-Швабра, Тане принесла Циля, находившаяся в курсе всех новостей. — Как это исчезла? — удивилась Таня. — А вот так! Сбежала с хахалем и бросила весь свой товар. — Это странно… Обычно товар не бросают. А она точно сбежала? — На Привозе все так говорят. В те дни Таня серьезно обдумывала слова Японца и все больше склонялась к мысли, что задание, которое он ей поручил, будет абсолютно невыполнимым. И наконец, чтобы узнать подробности, она решила походить по Привозу. Таня пошла к своей знакомой, которая торговала яблоками как раз на том пятачке, что и пропавшая Дунька-Швабра. Торговка, баба Катря, не долго думая, с ходу выложила всю историю про Дуньку. В ее изложении эта история Тане совсем не понравилась. — Может, сказать властям? — спросила она. — Кому? Большевичке этой чертовой? Да она же дрянь! — Баба Катря аж взмахнула руками. — От нее только один вред! Какая она власть? — А правду говорят, что она пыталась остановить еврейский погром? — спросила Таня то, зачем, в общем-то, и пришла. — Шутишь? Да ее тут и близко не было! Как мертвого младенца нашли, так… — Кого нашли? — Таня не поверила своим ушам. — Мертвого младенца. Прямо возле лавки старика Кацмана! С того и начался еврейский погром. И баба Катря выложила Тане всю историю о том, как Васька Черняк, свинья с Привоза, рассказал про окровавленную тряпку под лавкой Кацмана, как вытащили корзину, а в ней был мертвый младенец. Толпа начала шуметь — так и пошло… — Младенец был задушен, — на трагической ноте завершила свой рассказ баба Катря. — Как задушен? Откуда же кровь? — сразу же сообразила Таня. — Кровь на тряпке была, которой корзину прикрыли. Вся тряпка в крови! — А чья кровь? — Кто ж его знает? Матери, наверно… — Мать истекала кровью и задушила младенца? — пыталась понять Таня. — Да о таком никто и не думал, откуда кровь. Мало ли чего… — Баба Катря пожала плечами, ведь лично ей все представлялось простым и ясным. Но совершенно не так было для Тани. — Кто же убил младенца? — допытывалась она, — кто задушил? — Ну… старик Кацман, — неуверенно ответила Катря. — Старик Кацман? — переспросила Таня, не веря своим ушам. — Он же был старый и больной! Я его знала. Страдал от подагры. Он палку свою с трудом поднимал, не то чтобы младенцев душить. — Ну… не знаю, — как-то растерялась баба Катря, — так никто вроде и не думал… о таком… — Значит, окровавленную тряпку увидел Васька Черняк и рассказал всем, — подытожила Таня, — а знал он, что в корзине? — Да откуда ему знать? — удивленно уставилась на нее баба Катря. — А Кацман? — не отставала Таня. — Так ведь Кацман младенца задушил… — неуверенно произнесла Катря, — ой, ты как-то переворачиваешь, что все выходит не так… — А если Кацману корзину подбросили? Что тогда? — не унималась Таня. — Кто подбросил? — Глаза бабы Катри округлились до невозможности. — Кто ж тогда младенца убил? — Это и я хотела бы знать, — прошептала Таня. Итак, полученная информация была неутешительна. Таня узнала, что во время еврейского погрома большевички Марушиной и близко не было возле Привоза. Она не пыталась предотвратить погром, но и не участвовала в нем, не подстрекала к нему. Провалилась — как сквозь землю. Кроме того, Таню страшно беспокоила история с мертвым младенцем, а почему, она и сама не могла понять. Было в этой истории что-то непонятное, зловещее, и настолько жестокое, какой бывает только черная, первобытная злость. Таня чувствовала, что за этим стоит что-то очень страшное, но что именно, пока не могла понять. «Вот бы посоветоваться с Володей, рассказать ему», — думала она. Глава 12 Труп в бакалейной лавке. Конец Дуньки-Швабры. Обыск — находка корзины На самом углу Фруктового пассажа, там, где улица переходила в немощеную мостовую, стояла москательная лавка с претензией на богатство и с новым названием. Прежде стоявшую тут старую москательную лавку (известную всем не только на Привозе, но и на ближайших улицах) переоборудовали и отремонтировали по-современному и даже обозвали красивым модным словом «Бакалея». Но суть от нового названия не изменилась. Изменился только товар. Новый хозяин (так же, как и старик-москательщик, спившийся до полного разорения) мало чем отличался от старого. Прежний хозяин мошенничал с клиентами, и новый — тоже. Товары в лавке были ну совсем невысокого сорта, мука с червями стоила как первосортная, а весы были неисправны, отчего товар постоянно не довешивали. А недавно (и слух этот разнесся над Привозом, как дымовое облако) в мешке с горохом обнаружили дохлую мышь. Но владельца лавки это не смущало. Благодаря выгодному местоположению (лавка стояла самой первой в начинавшемся торговом ряду) он удачно вел торговлю, пользуясь даже теми слухами, что ходили по Привозу. Он был одним из первых, кто быстро сообразил, что отрицательная реклама может сработать лучше положительной, и повторял часто своим покупателям: — О моем магазине весь Привоз говорит, слышали? А что дурные слухи, так это завистники. Раз плохо говорят — значит, у меня все очень хорошо. И люди верили, потому что это соответствует человеческой психологии: раз ругают и говорят плохо, значит, на самом деле все хорошо. На рассвете ветреного апрельского дня к магазину бакалеи вплотную подогнали гужевую подводу, с которой два ленивых неопрятных работника принялись стаскивать тяжелые мешки. Несмотря на ранний час, на пороге возник хозяин магазина в теплом пальто, наброшенном прямо на домашний халат. Он зевал во весь рот и протирал заспанные глаза. — А ну погодь! — вдруг остановил бакалейщик одного из мужиков, перекатывавшего по земле мешок. Веревка развязалась, и из мешка высыпалась часть желтоватой муки. Бакалейщик засунул руку в мешок и, вытащив горсть муки, разжал пальцы. — Мука лежалая. Вся в комках. И плесенью воняет. — Как известно, — мужичок пожал плечами, — со склада… первый сорт… — На складу долго валялась? — хозяин магазина сурово сдвинул брови. — Как известно… не могу знать… — Заплачу по второму сорту! Вон, мышиный помет виден. — Не велено. Продаем как высший класс. — Я сказал — получишь по второму! Я потом с твоим хозяином разберусь. — Не велено, — и мужичок быстро поднял с земли мешок, ухватив на весу, неожиданно продемонстрировав недюжинную силу, — не заплатишь, как хозяин велел, товар буду забирать. Так они пререкались минут десять. В конце концов мешок плюхнулся обратно на землю — бакалейщик согласился заплатить как за первый сорт, и, затянув потуже веревку, мужичонка закатил мешок внутрь магазина. Где, по знаку хозяина, помощник бакалейщика отделил этот мешок от остальных. — Запах у муки ужасный, — развязав мешок, продавец магазина, молодой, ушлый парень, с удивлением уставился на хозяина, — воняет просто. Зачем вы его взяли? Подвода уже уехала. Остальные мешки перекочевали в магазин, и, расплатившись с двумя грузчиками, бакалейщик поспешил старательно запереть входные двери лавки (чтобы, не дай бог, никто из покупателей не увидел на самом деле, как выглядит «дорогостоящий товар»). — Сойдет. Запах выветрится. Просушится. А плесень затрем, — пожал он плечами. — Вы серьезно хотите продать как высший сорт? Не купят! Воняет, и с комками.