Ато тяжело сглотнул. Он пообещал Сэму, что не сделает этого, но Айна была его семьей. Она должна была знать, как защититься. Она была права: она заслужила знать, зачем он уходит. Он отступил от нее и сбросил с себя одежду, и она нахмурилась, скрестив руки на груди и нетерпеливо глядя поверх его головы. Затем он изменил облик, и у нее раскрылся рот. Она смотрела, как он превратился в дракона с серебряной чешуей. Она подошла к нему, дрожа, и протянула руку к его морде. Ты меня понимаешь? — спросил ее Ато. Он знал, что ответом будет молчание. Она была не такой, как он. Да, — сказала она ему. — О, Ато. Ты красивый. Ты можешь понять меня? — он сразу изменился. — Д-думаешь, ты… — Нет, — она грустно улыбнулась, когда слеза скатилась по ее щеке. — Нет, я видела, как ты изменил облик, и мне казалось, что я всегда это знала. Будто даже мама всегда это знала. Она назвала тебя Ато. Она знала. И ты прав, это течет в моих венах. Но я не дракон. Я не такая, как ты. — Я должен идти, — Ато снова оделся. — Есть еще один дракон, у которого трон в Эстале. Он — дракон, но он присоединился к тем, кто причинит вред всем менти. Только дракон может противостоять дракону. — Откуда ты это знаешь? — Потому что он встретил нас, — сказал новый голос. Сэм вышел из-за скал вместе с Карлией и поклонился Айне. — Простите. Мы не собирались подслушивать. — Собирались, — сказала ему Карлия, затем повернулась к Айне. — Мы боялись за Ато. Мы были здесь, чтобы защитить его. Мы оборотни, как и твой брат. Стефан, темная сила, о которой говорил Ато, охотится на менти. Когда произошло извержение горы Зин, мы поняли, что был еще один дракон, и мы пришли, чтобы найти его раньше, чем Стефан. Мы защитим твоего брата. Айна сердито вытерла слезы. Ато знал, что его сестра всегда ненавидела плакать на глазах у других, и он ненавидел себя за то, через что заставил ее пройти. — Что я им скажу? — Скажи им… скажи им, что я умер, — сказал Ато, исполненный горя. — Айна, я не знаю, вернусь ли когда-нибудь. Скажи им, что я умер. Скажи Лели… — Я скажу ей, — конечно, Айна знала, что он хотел сказать. — Но не то, что ты умер. Я не скажу ей этого. Я скажу ей, что ты должен был уйти, что ты был очень болен и что есть шанс, что ты когда-нибудь вернешься. Я не позволю тебе уйти и думать, что тебе незачем оставаться в живых, — она в последний раз яростно обняла его и перевела взгляд на Сэма и Карлию. — Убедитесь, что он вернется, — сказала она. Потом она побежала вниз по склону со слезами на щеках. 8 Рева Через два дня после прибытия в Сады они были готовы отправиться в замок Далур. Люди лейтенанта Герраса, преданные своему командиру, позаботились о том, чтобы у всех менти, которые будут идти, были портянки и шали. Не было ни времени, ни ресурсов, чтобы купить ботинки для всех, но путь будет проходить в разумном темпе по легкой местности. Рева знала, что доставка менти в замок Далур и обеспечение их скорейшего обучения важнее, чем ожидание ботинок. И, конечно же, возник вопрос, откуда взяться ботинкам. Чем дольше они будут ждать в Садах, тем рискованнее станет их положение. Их запрошенные припасы могут вернуться к Луке, и тогда ее план будет раскрыт. Больных, раненых и слабых укладывали в ватные вагоны. Среди них была Лотти, чья рана хорошо заживала после надлежащего ухода. Она улыбнулась Реве и подмигнула ей, когда один из самых красивых солдат усадил ее в фургон. Было облегчением видеть, как она шутит, и это подняло настроение Реве. Было так много поводов для беспокойства, что в последнее время у нее не было возможности посмеяться. Карина, боясь быть узнанной, не только изменила лицо, но и стала молчаливой. Она старательно избегала лейтенанта Герраса, а поскольку Реве приходилось проводить много времени с солдатом, она редко видела подругу. Рева накинула шаль на плечи и начала последнюю проверку вдоль линии. Часть телег с припасами уже уехала, и телеги с ранеными тоже начали отправляться. За ними шли многие менти, наконец, без оков. Вид их не в цепях заставил горло Ревы пересохнуть от волнения. Вскоре она будет жить в свободном мире. Вскоре Стефан будет уничтожен, а Эстала сможет превратиться в прогрессивное место, которым она должна была быть. Рева и лейтенант Геррас спорили о цепях. Хотя он не был склонен быть жестоким по отношению к менти, он боялся, что на него и его солдат нападут, если менти будут освобождены, или что сестры будут убиты толпой, превратив их конвой в хаос. — Я поговорю с ними, — сказала Рева недвусмысленно. Она задрала подбородок и вспомнила те дни, когда наручники впивались в ее кожу. Ее жизнь была полна боли. Она вспомнила, как научилась улыбаться, пока Францис наказывал ее за то, что она не родила ему сына. Она вспомнила свой побег и тренировки с Сэмом. Она выжила, а теперь будет защищать всех, кто находится под ее опекой. Она покачала головой лейтенанту Геррасу. — Я не оставлю менти беспомощными. Мы не будем обращаться с ними как с заключенными. Им нужно показать, что они равны нам, — она наклонилась к нему ближе и прошептала. — Им нужно показать, что мы будем относиться к ним с добротой и уважением. Они не сделали ничего, чтобы заслужить заключение, лейтенант. Он сопротивлялся, но Рохеса и Карина помогли распространить послание Ревы среди менти, шепча им о том, как Рева освободила еще один из Садов и что она намеревается сделать то же самое здесь. Все, что менти нужно было сделать, это выждать и притвориться, что они действуют в соответствии с законами короля. Реакция на это была положительной, и менти согласились последовать примеру Ревы. Она кивнула им, проходя мимо, протягивая шаль девушке, дрожащей в рваном платье. Ей могло быть лет пятнадцать, но ее тело было детским. Она с благодарностью сжала руку Ревы. У нее могла быть такая девочка, подумала Рева. Кареглазая и темноволосая. Возможно, если бы она все-таки вышла замуж за Луку, у них были бы дети с его светлой кожей, ее темными глазами и темными волосами. Красивые дети, своенравные, но добрые. Она отвернулась от девушки со слезами на глазах. Почему Лука все испортил? Почему он предал ее и отвернулся от людей, которые его любили? Она смахнула слезы и оглянулась на конец очереди, где сестры были прикованы цепями и охранялись. Они были разъярены и возмущены оковами, и дрожь раскаяния пробежала по ней. Но их цепи были ничем по сравнению с теми трудностями, через которые из-за них пришлось пройти менти. Рева стояла неподвижно, а глаза сестер горели ненавистью. Пусть ненавидят ее. Ей было все равно. Она не будет бояться этих женщин. Мир менялся, и они были лишь дрессированными бойцовскими собаками. Она решила убедиться, что они не узнают об обороне и планировке замка Далур, прежде чем она отправится в переднюю часть очереди. — Хорошие новости, — сказал ей лейтенант Геррас. Он улыбался, что было хорошей заменой его обычному суровому настроению. Рева решила идти пешком, и он сделал то же самое; молодой помощник ехал на лошади лейтенанта возле телег с ранеными. — О? — Рева улыбнулась в ответ. За последние несколько дней она поняла, что Карине нравится в лейтенанте. Он был добрым, но справедливым, решительным и в то же время открытым для предложений, и он был красив, о чем, казалось, совершенно не подозревал. Она просто не могла заставить Карину поговорить с мужчиной, но решила, что придумает, как это сделать. — Да, — сказал ей Геррас. — Я отправил сообщение в другие гарнизоны почтовым голубем. Мало того, что несколько человек отправили провизию в замок Далур, они сообщают, что дороги чисты. Никакой активности со стороны предполагаемой армии Стефана замечено не было. Рева нахмурилась. — Мне тоже не нравится тишина, — сказал Геррас. — Но дело в том, что мы — рота солдат, путешествующих с людьми, которые не в цепях. У армии Стефана не было бы веской причины терять элемент неожиданности, нападая на нас, когда они могли бы вместо этого тайно сосредоточить свои силы, чтобы атаковать Реялон. — Так ваши хорошие новости в том, что армия Стефана собирается атаковать Крепость Несры? Не все сочтут это хорошей новостью. Лейтенант Геррас рассмеялся, и Рева увидела, как глаза Карины метнулись в их направлении. Ее внимание привлек смех Герраса, и Рева инстинктивно поняла, что Карине очень хотелось оказаться на ее месте. Когда Карина заметила, что Рева наблюдает за ней, она поспешно отвернулась, яркий румянец залил ее шею. Рева слегка покачала головой. Когда Карина перестанет играть в эту игру? Она выдавала себя за простушку по имени Ханна, и каждый раз, когда Геррас приближался к ней, «Ханна» удирала, как испуганная мышь. Если бы они вдвоем просто поговорили… — Вы совершенно правы, миледи. Пожалуйста, простите мою бесчувственность. У короля Луки — мои извинения, принца Луки — есть свои войска, — сказал Геррас. — Он хорошо укреплен в Крепости Несры, и у сброда Стефана нет шансов захватить Реялон. Я говорю: пусть тратят силы на то, чтобы биться о стены. Рева попыталась улыбнуться. Правда заключалась в том, что со Стефаном, принявшим форму дракона, город вряд ли смог выстоять. Если Стефан мог ненавидеть менти, но все же выдвигать себя как возрожденного Аниоса, сколько времени пройдет, пока он не отбросит все претензии на принципы и не привлечет других менти на свою сторону? Менти, которые ненавидели других менти и хотели уничтожить их всех. Рева поежилась. Не было ничего более темного, чем ненависть к себе подобным. Ее родители были убиты менти. Любой, кто настолько заблуждался, что ненавидел свои силы и все же использовал их, был действительно опасен. Геррас продвинулся дальше, чтобы поговорить со своими людьми, и колонна продолжила свой путь. Рева впала в медленный марш, который поддерживала до конца дня, а ночью спала на тонком матраце под звуки солдатских песен. Следующий день пришел и принес то же самое. А потом и следующий день. Бедра болели от ходьбы. Путь в замок Далур был мучительно медленным. Рева не могла перестать беспокоиться о безопасности, несмотря на заверения лейтенанта, но их люди устали, и им требовалось терпение. Им нужно было время. Менти в Садах Аниоса несколько месяцев морили голодом и избивали, а у лейтенанта Герраса было всего несколько недель, чтобы попытаться восстановить ущерб. Хотя они шли так быстро, как только могли, путешествие заняло почти две недели. Карина продолжала быть неприметной. Она передавала сообщения между Ревой и другими менти, на ходу проносясь мимо лейтенанта Герраса. Но однажды ночью у костра Рева наблюдала, как Карина и Геррас вступили в оживленный спор о правах менти и о том, как лучше начать обучение в замке Далур. Кончилось это только тогда, когда Карина вдруг будто вспомнила, с кем разговаривала, вскочила на ноги и убежала в темноту. Геррас мог только смотреть, раскрыв рот, хмурясь. Рева вздохнула и оставила Карину разбираться с мыслями. Геррас всегда был с ней так же вежлив, как и со всеми остальными, но Карина была почти грубой в своих попытках избежать его. Наконец, в полдень они прибыли в замок Далур и обнаружили, что он почти готов для жителей. Солдаты из других гарнизонов произвели беглую уборку жилых помещений и привели в порядок кухни, а также укомплектовали стены и начали чинить все, что пришло в негодность. Увидев, что сестер с завязанными глазами ведут в подземелья, Рева приготовилась к неизбежному и пошла поговорить с лейтенантом Геррасом. Он находился во дворе помещения стражи, разговаривая с молодым капитаном, оба хмурились. — А, леди Авалон, — лейтенант Геррас несколько успокоился. — Могу я представить капитана Уэстона? Капитан, это леди Рева Авалон. — Капитан, — Рева улыбнулась и сделала реверанс, зная, что очарование здесь было ее лучшим оружием. — Я благодарю вас за помощь в подготовке замка Далур. Вы можете этого не знать, но я вдова генерала Унны. Когда принц Лука объявил, что ему понадобится тренировочная площадка, я вызвалась в замок Далур. Капитан Уэстон был заинтригован, но, похоже, не был убежден. — Госпожа Авалон, простите мой скептицизм, но вы хотите сказать, что король приказал нам предоставить убежище и припасы менти? — Вам не за что извиняться, — с улыбкой сказала Рева. Она надеялась, что в ее голосе нет резкости. — После войн и многочисленных указов короля Давэда это большая перемена. Я сказала лейтенанту Геррасу, что это был настоящий шок, когда я узнала о своих способностях менти. Еще большим потрясением было узнать о моем муже. Как вы могли слышать или не слышать, он пожертвовал собой, чтобы уничтожить часть армии Стефана, вызвав оползень. — Генерал Унна был менти? — капитан Уэстон был потрясен. — Капитан, каким бы шоком для это ни было для вас, представьте, как неприятно это должно быть для тех из нас, кто узнал, что мы менти, — Рева твердо держала улыбку на месте. — Мы росли, веря, что менти — зло, что они наши враги, а потом обнаружили, что у нас есть те силы, которых нас учили бояться. Правда в том, что менти ничем не отличаются от нас с вами по темпераменту. Они просто наделены силами, которые сделают их союзниками короля. Таким образом, он постановил, что они должны быть обучены. Может ли он рассчитывать на вашу поддержку? Капитан Уэстон сглотнул. Его горло какое-то время беззвучно двигалось, затем, наконец, он кивнул. — Да, — его тон был сухим. — Я видел приказы. Все это кажется просто невероятным. — В последние несколько месяцев мало что кажется правдоподобным, — ответила Рева. — Но, если это заставит вас немного меньше нервничать, мне приказано отпустить всех находящихся здесь солдат, чтобы они вернулись к другим обязанностям. Менти возьмут на себя ответственность за собственную защиту и управление замком. Плечи Уэстона расслабились от облегчения, и он коротко выдохнул. — Я немедленно скажу своим людям. Лейтенант. Миледи, — он поклонился и зашагал прочь. — Рева! — Карина, все еще в облике Ханны, позвала откуда-то поблизости. Она прибежала во двор, раскрасневшаяся и смеющаяся. — Лотти говорит… — она замерла, увидев лейтенанта Герраса. — Я вернусь позже. — Я бы предпочел, чтобы вы остались на минутку, — сказал лейтенант Геррас. Впервые за время их краткого знакомства он использовал командный тон по отношению к кому-то, кто не был из его солдат. Его взгляд скользнул между Ревой и Кариной. — Я хочу поговорить с вами обоими. Реве показалось, что ей на спину вылили ледяную воду, но она напомнила себе о своих силах. Она могла бы защитить их двоих, если бы нужно было это сделать. Она кивнула и жестом пригласила Карину встать рядом с ней.