Нараниец обшаривал глазами реку, по большей части тщетно, его лицо посерьезнело. – Как ужасно. Кейл пожал плечами. – Боги, да? – Иноземец моргнул, выглядя сконфуженным. Кейл осмотрелся по сторонам, полагая, что его точка зрения очевидна. – Они губители. Детоубийцы. Он сказал это беззлобно, зная, как и любой островитянин, что большинство небесных и водных богов – злые, ленивые человеконенавистники и что это просто в порядке вещей. Амит, однако, казался удивленным, прочистив горло и не сумев подавить веселую ухмылку. Что за необыкновенный старик. * * * Он окружает весь город? В поле зрения появились внешний ров и городские стены Шри-Кона, и Амит присвистнул, выпучив глаза. – Да, в основном. – Я… считал, что Пью не вело никаких войн… уже очень долгое время. Кейл пожал плечами, полагая, что так и есть. Он никогда не видел войну и не встречал никого, кто знал бы ее, кроме иноземцев. – Может, это потому, что мы строим большие стены. Амит улыбнулся. – Итак, я рассказал тебе про Наран. Что можешь поведать мне ты о своем короле? Теперь осторожнее, подумал Кейл, я всего лишь паренек-островитянин, мало в чем сведущий. – Ну, а что вы уже знаете? Старик перевел дух. – Я знаю, что родители и большая часть его семьи умерли от болезни и он правит с тех пор, как был ребенком. Я знаю, что у него две жены, одна сестра и четверо сыновей и что он подавил как минимум одно небольшое восстание. Я знаю, что он выступает за торговлю, мир и порядок. Вы пропустили фразу «чародей, истребляющий родню», подумал Кейл. – Вы много чего знаете. Какие у него дела с Нараном? Старик пожал плечами, но Кейл почувствовал обман. – Нам можно многое приобрести друг у друга. Нарану есть что ему предложить. – Ммм. – Разум Кейла инстинктивно накрыло скукой. Теперь он говорит прям как все другие иноземные послы, которым что-то нужно. – Кажется, ты сомневаешься. Кейл помедлил, но решил помочь. – Никогда не говорите островитянину, что вам «есть что предложить». Он подумает, вы мошенник и лжец. Амит широко улыбнулся в ответ, и наконец они прошли в уютном молчании через главные ворота на ряд пустых улиц. Кейл заметил, как пожилой ученый щурится, жадно пытаясь разглядеть открывшуюся перед ним картину. – Обожженный кирпич и песчаник, – объяснил Кейл. – Ах, спасибо. Что это за маленькие штуковины торчат из крыш? Кейлу пришлось взглянуть самому, но он сразу догадался. – А-а. Указатели – для бога неба, Ранги. Так люди просят пощадить их, если он рассердится или если Матэа нагрянет. Амит поднял бровь. – Бог ветра и штормов. Он ненавидит других богов, и человека тоже. Старик улыбнулся, будто его это позабавило, хотя Кейлу померещилась и снисходительность. – И ты веришь в такие вещи? Он пожал плечами, думая: «Да, и совсем нет». – Когда попадаю в шторм. Амит все с той же улыбкой кивнул, с каждой минутой все сильнее опираясь на него для поддержки. – Мы почти на месте, – сказал ему Кейл. – Дворец примерно в центре города, но с этой стороны он немного ближе. Иноземец кивнул, но теперь глядел пристально лишь на дорогу, пытаясь удержаться на ногах. Они с Кейлом прошли мимо нескольких бездомных, чьи лица скрывались под широкополыми шляпами, так что были видны только протянутые руки: они просили подаяния даже во сне. Крайняя нищета была редкостью на Островах, но даже в богатых городах имелись несчастные калеки, наркоманы и другие маргиналы с разрушенными жизнями. Амит, заметив нищих, вздрогнул. – Это, э-э, безопасно? Ходить по городу ночью? Надеюсь, я не подверг нас никакой опасности. Кейл помотал головой. – Попадаются насильники и воры, но, думаю, нам не нужно бояться ни тех ни других. – В основном это было правдой, но иноземцы, даже без гроша в кармане, являлись мишенью, так что Кейл не сбавлял шага. Он был не уверен, следует ли ему отвлечь старика новыми расспросами либо просто оставить его в покое, и хоть в бледном свете было видно плохо, лицо Амита казалось немного белее, чем раньше. Кейл ссутулился и попытался перенести больше веса на плечо. Они брели дальше, миновав главный храм Алхуны, даже не заметив его, хотя днем это массивное здание с позолоченной крышей и статуями – дань богатству города – сияло бы на солнце. Кейлу вспомнились занятия по религии в детстве. Большей частью он помнил, как рисовал каракули, пока голоса учителей снова и снова окликали его имя. Тетя отругала его – придя в ярость, когда монахи обратились к ней с искренним беспокойством, что у Кейла слабый слух. Она вежливо сказала, что слух у него в порядке, большое спасибо, и попросила докладывать ей в будущем, если возникнут проблемы. Но Кейл видел, как она смеялась, когда рассказала об этом его няне. Гнев и смех, вместе взятые, – вот она, моя тетя Кикай. Она совсем не походила на его отца – словно буря над спокойным и пугающим морем. Кейл часто гадал, отчего братья и сестры бывают настолько разными. А возможно, как раз потому, что младшие приходят на выручку и восполняют пробелы, оставленные старшими вкупе с родителями. Какие пробелы заполняю я для моих братьев? За храмовым кварталом и очередным ярусом торговых лавок нависала гигантская ограда дворцовых стен. Ночью возле ворот всегда висели большие зажженные фонари, и, невзирая на усталость, Амит, видимо, заметил лежащие сразу за вратами зелено-голубые ступни, словно отрубленные от морского гиганта из камня. В своем изнеможении он изобразил то, что больше всего напоминало вопрос: хмыкнул и пожал плечами в их сторону. – Ноги Странника, – пояснил Кейл. – Просветленного и первого короля Пью, который прибыл на эти Острова с Западного океана давным-давно. – Он тронул предплечье Амита. – Они должны напоминать нам, что все люди когда-то пришли откуда-то еще. Не волнуйтесь, мы дружелюбный народ. – Он опустил старика на землю, прислонив его спиной к воротам. Амит слабо запротестовал, обещая, что наверняка уже больше не встанет, но тотчас уступил, потянувшись только, чтобы взять Кейла за руку. – Мальчик мой, прости. Я о тебе ничего не знаю. Хотелось бы тебя вознаградить – имеешь ли ты родовое имя или дом, чтобы я мог тебя найти, когда отдохну? Кейл крепко сжал и похлопал его руку. – Не нужно, дедуля. А теперь дай я поговорю с этими людьми. Похоже, ночью у ворот дежурили всего два стража. Эти двое были молоды – оттого им, вероятно, и повезло стоять здесь в такой глухой час. Кейл знал их в лицо, но не по именам. Он подошел и прикоснулся тыльной стороной ладони ко лбу, как любой ребенок церемонно приветствовал бы старших незнакомцев. – Лоа, – сказал он. – Я привел старика. Иноземца. Он устал, избит и, возможно, болен. Но утром у него дела во дворце, и ему нужно место для ночлега. Пожалуйста, помогите ему. Стражники оглядели Кейла и необычно одетого мужчину позади него, затем взглянули друг на друга. – Извини, мальчик, но тебе придется его увести. Дворец – не место для бродяг и хворых. Кейл уставился на них и застыл в замешательстве. Затем вспомнил про свои шорты новобранца флота, голую грудь и лицо в синяках и понял: его не узнали. Он раздумывал не слишком долго. – Я – Ратама. Кейл. Алаку. – Он старательно выпрямился во весь рост и понизил голос – чтобы звучать как его отец. Он шагнул вперед, и потрясенные парни сжали свои копья, широко раскрыв глаза. – Вы возьмете этого человека и разместите в одной из гостевых комнат дворца. Затем вы пойдете на кухни, где возьмете для него еду и воду. Вы разбудите врачевателя. Приготовите ванну. И искупаете гостя, если он потребует. На лицах парней вспыхивало то смущение, то страх. – Наш принц! Мы не узнали вас, пожалуйста, простите… – Где ваше сострадание? Вы стоите в пяти шагах от Просветленного. – Он указал на каменные ступни и осознал, что именно поэтому так рассердился. – Вы отказываете усталому старику? Гостю, страннику, что просит вас о помощи? Говоривший стражник замотал головой и пожал плечами, его лицо зарделось. – Добро пожаловать во дворец величайшего короля Пью, а теперь проваливай, да?