— Что? — спросил Джек. — Всё, что говорил Бог, было ложью. Процесс не хотел уничтожать человеческую расу. — Но что же ему было нужно? — проверещала Кара, наконец, вырвавшись из объятий Талисы. — Почему он поглощал людей? Какого чёрта вообще происходило? Кому нужна была это война? Неужели… неужели это всё зря⁈ Посмотрев на неё, отец покачал головой и произнёс: — Конечно нет. Но чтобы вы поняли, мне сначала придётся рассказать про катер. И команду людей, преследующих полковника. * * * Джек со стоном скинул на пол шлем подключения к Сети. Вскочив на ноги, он схватился за голову и начал ходить туда-сюда, пытаясь утихомирить пульсирующую боль в висках. Раздирающая и беспощадная, она внушила ему ужас, который он не чувствовал очень давно. Неужели он действительно умрёт вот так, даже не понимая, что произошло? — Милый, всё в порядке? — послышался за спиной полусонный голос. Анни села на матраце, с трудом продирая глаза. Джек стиснул зубы, сдерживая очередной стон. Обхватив себя руками, он начал глубоко дышать, чтобы успокоиться — именно так, как его тренировал Учитель. Не прошло и минуты, как он пришёл в себя. К этому моменту Анни окончательно проснулась. Даже в темноте Джек видел в её взгляде беспокойство. Открылась дверь и внутрь комнаты пролился свет, выхвативший короткую мальчишескую причёску Анни и часть татуировки на её груди. — Босс, всё в порядке? — спросил Рэнди, заскочив внутрь с пистолетом наготове. Быстрая реакция, как и всегда. Услышав крик, он проснулся, примчался, да ещё с оружием. Лучшего телохранителя и не пожелаешь. Анни вскочила с кровати и бросилась к Джеку. Приложив ухо к его груди и прислушавшись к сбивчивому ритму сердца, она сказала: — Быстро тащи аптечку. — Не надо! — собравшись с силами выдавил Джек. — Я в порядке. Честно. — Уверен? — переспросила Анни. — Конечно, — усмехнулся Джек. Успокоившись, он тут же залюбовался выточенным телом девушки. Её линии были остры как бритва и так же прекрасны. Даже нагая, она источала силу, уверенность и чувство контроля над ситуацией. Джек же, стоя перед ней и своим телохранителем нагишом, ощущал себя уязвимее некуда. «Не заслуживаю я их, ох, не заслуживаю». Рэнди убрал пистолет за пазуху и зевнул. Его лысина, исписанная татуировками, отражала свет и, казалось, будто у него над головой висит нимб. Вяло махнув рукой, он захлопнул дверь. Даже не удивился, что его лучшие друзья теперь спят вместе голыми. Не сбеги он из-под опеки Синдиката, из него, возможно, вышел бы великий дипломат. Джек хотел его предупредить, но всё никак не получалось. Он знал, что Анни нравилась и Рэнди, потому просто не хотел обижать его. Боялся, что услышав об их отношениях, друг покачает головой, улыбнётся и уйдёт из банды. Поэтому они с Анни разработали целую схему, как ей пробираться в его спальню, чтобы остальные, включая Рэнди, не замечали. А Рэнди, похоже, знал всё с самого начала. Подумав об этом, Джек ощутил себя самым большим идиотом Города. Друг, в свою очередь, знал, что Анни нравилась и Джеку. Он поставил будущее банды над собственными чувствами — и за это Джек ему был бесконечно благодарен. — Опять видения, да? — с сочувствием спросила Анни. Приобняв его, она пробормотала: — Не понимаю, почему ты продолжаешь так мучить себя. Ты помнишь прошлый раз? Джек мог бы солгать, но понял, как глупо бы это выглядело. — Нет. Тогда совсем плохо было. — Ты даже не представляешь. Я ещё спала в общем отсеке. Рэнди примчался и сказал мне, что ты умираешь. Мы ворвались в твою комнату, а ты лежишь на полу в луже своей блевотины. Рэнди тебя приподнял, а у тебя из носа, глаз и рта кровь шла. Я всерьёз тогда думала, что потеряла тебя. И потому решила признаться. Побоялась, что ты умрёшь. Джек почувствовал острый укол совести. «Так не может продолжаться. Ты должен выбрать уже, что для тебя важнее». Забавно, Учитель ведь предупреждал его и об этом. Правда, тогда ещё Джек не понимал ни слова. Он просто повторял приёмы, которые ему показывали, тренировался и думал, когда же этот ад закончится. Эхом, словно из забытого далёко, в голове снова отозвались слова: «В жизни каждого человека настаёт момент, когда он должен решить для себя, что же ему важнее — страсть или долг. И благословлён будет тот, для которого долг и есть страсть. Остальным же можно только посочувствовать, ведь какой бы выбор они ни сделали, о нём они будут сожалеть до конца своих дней». — Я должен это делать, — как можно твёрже произнёс он. — Ради тебя, ради нас. Ради всех остальных. Просто потому, что никто другой не сможет. — Ты никогда не рассказывал, для чего это. — Давай ляжем, — попросил Джек. Анни кивнула. Когда они улеглись в кровать, Джек начал: — Я всегда считал, что если расскажу вам, вы станете меня избегать. — Это почему же? — спросила Анни, положив голову Джеку на грудь и сжав его в объятиях. Джек вздохнул. — Думаю, придётся рассказать всё с самого начала. Я говорил, что не знаю, кто мои родители? — Да, — протянула Анни. — Правда, родителей не знает больше половины города, так что ничего особенного тут не вижу. — Так вот, дело в том, что я их знал. Когда-то. А потом кое-что произошло — и я их забыл. — А вот это уже интереснее. Ты получил травму или что-то ещё? Несчастный случай? — Нет, — выдохнул Джек, чувствуя, как по груди бегут мурашки от тёплого дыхания девушки. — Я помню, что раньше жил с ними. Анни поднялась на руках и внимательно посмотрела в глаза Джеку. — Ты не врёшь? — Я сейчас абсолютно честен. — Но ведь это значит, что ты жил в Башне Правосудия. Или же твои родители были большими шишками в Синдикате. — Это я начал понимать намного позже. Но всё это смутные воспоминания. Я не помню их лиц, голосов. Только какие-то размытые образы. Намного чётче я вспоминаю вечер, когда всё изменилось. Я был дома, мать уложила меня спать. Она погладила меня по голове на ночь и поцеловала в щёку… Он почувствовал, как Анни слегка задрожала от его слов. Наверняка она испытывала зависть, ведь ничего такого в её жизни не было. Её родители поступили, как и многие другие, — отказались от своего чада, чтобы не платить выкуп Синдикату. Жить в школе оказалось настолько тяжело, что Анни решила сбежать на окраины — туда, где не было власти короля. Где не заставляли после школы отрабатывать долг в Приюте. Конечно, на окраинах было не легче — но здесь ты был полностью свободен, и всё зависело только от тебя, а не от решений директора Приюта или школы. — Потом я очнулся в церкви и мне сказали, что мои родители совершили нечто ужасное. Нечто, за что им пришлось расплатиться мной. — Вот подонки, — буркнула Анни. — Неужели они продали тебя? — Я так не думаю, — сказал Джек. — Помню крики, доносившиеся сквозь сон. Будто мама умоляла не забирать меня. Но её никто не слушал. — Ты точно уверен, что так и было? Может быть, память тебя подводит. Выдаёт желаемое за действительное. — Нет, — твёрдо ответил Джек. — Я знаю, родители ни за что бы меня не отдали. Меня забрали силой, чтобы я искупил их грехи. — Так значит, ты воспитывался в церкви? — И да, и нет. Я посещал всякие духовные семинары в церковной школе для общего образования. Но большую часть времени проводил в специальном корпусе, где тренировали меня и ещё пару десятков других детей. Учили рукопашному бою, стрельбе из оружия. Учили убивать. Меня даже заставили плавать! И когда я спрашивал, к чему меня готовили, мне ответили: «К войне». Анни насупилась: — Но с кем? Да и потом, это же церковь. Какие у неё могут быть враги? И какие солдаты? Это всё бессмыслица какая-то. — Лучше спроси, каких врагов у церкви нет. Практически все силы в городе сосредоточены против неё. Церковь не любят ни Семьи Синдиката, ни полицейские, ни служители Информатория. Она, практически, всегда стояла сама за себя, тайно обучая бойцов, вроде меня. — Ну, хорошо, — усмехнулась Анни. — Это ты так боялся рассказать? То, что тебя обучала церковь? Но какая разница? Ведь сейчас ты с нами, здесь, на окраинах! Ведь ты сбежал от них, верно? — Как ты думаешь, почему я здесь с вами? Услышав это, Анни секунду ничего не делала, а затем отодвинулась. — Погоди… ты хочешь сказать… — Да. Даже с вами я по заданию церкви. — Глупость какая! Они хотели, чтобы ты стал бандитом? — Они хотели проверить меня. Протестировать мои навыки. Потому и выкинули на окраины, чтобы я выживал. Тогда мне и пришла идея собрать свою банду. И, как ты помнишь, много времени у меня не ушло, чтобы сколотить из банды армию. Мой Учитель всегда говорил, что я прирождённый лидер. Анни села на кровати, повернувшись к Джеку спиной. Он не видел её лица, но по тону понял, как сильно она раздражена. — И когда ты собирался нам это рассказать? — Никогда, — признался Джек. Анни вздрогнула. — Я не хотел ничего рассказывать. Я бы ничего и не рассказал, если бы не видения. — Значит, это тест… — Сначала они просто хотели посмотреть, как долго я выживу. Результат их удивил. Они даже не думали, что я достигну столько за такое короткое время. И всё благодаря тебе с Рэнди. — Значит, мы для тебя лишь инструмент. Способ выслужиться перед хозяевами. — Не говори глупостей, — Джек сел на кровати и положил руку на плечо девушки. — Без вас не было бы меня. Вы всё, что у меня есть на самом деле. Все мои успехи — ваших рук дело. — Без тебя мы бы ничего не достигли, — помотала головой Анни. — Мы бы даже десятка ребят не смогли собрать. Это ты их агитировал. Ты давал им надежду и цель. Ты сделал из кучки уличных гангстеров нечто большее. — Когда она повернулась, Джек увидел в её глазах слёзы. — Я всегда верила в твои речи, Джек. О том, что есть что-то большее, чем просто существование. Что мы все предназначены для высшей цели. Я думала, что ты делаешь всё ради нас. А теперь оказывается, что ты просто старался ради своих хозяев? — Нет, я старался для нас. Грядёт война, Анни. Не знаю когда, не знаю с кем. И ребята, которых мы обучили, наверняка станут на ней солдатами. Потому нам нужно быть сильными. И ни в коем случае не сдаваться. Только так мы сможем выжить. Я ведь не для церкви собирал вас всех, а для себя. — Так все твои разговоры о высшей цели — полная чушь? — Вот мы и дошли до того, почему мне так часто приходится надевать этот дурацкий шлем. Что ты знаешь о курьерах?