«Нет, — подумал Насиф, — страшна не его улыбка. Страшно то, что все его слушают». Солдаты, жрецы, шаманы, купцы — все ловили каждое слово, сказанное человеком в золоте. Они понимали всё, хоть это и был чужой язык. И, казалось, никто не выйдет вперёд, чтобы ответить на абсурдные заявления чужака. «Неужели Союз никого не прислал? Должен ведь быть переговорщик!» — Меня зовут Арстан, и я представитель совета старейшин кланов Саакского Союза. Худшей шутки Насиф представить не мог. Повернувшись, он с удивлением воззрился на старого учителя. Тот развёл руки и двинулся навстречу золотому человеку. Толпа отхлынула от него, словно от прокажённого. «Что здесь происходит?» — хотел было окликнуть его Насиф, но поймал любопытные взгляды сотен пар глаз. Он неожиданно понял: все здесь знали Арстана и ждали его появления. Он действительно был тем, за кого себя выдавал. И пусть всё происходящее казалось Насифу фарсом, остальные же лицезрели исторический момент. Миры столкнулись. Пророк прибыл — и на небе вмиг загорелись тысячи звёзд. Свет рассеял тьму. — Назови своё имя и цель прибытия, странник, ибо ты находишься на нашей земле! — Полковник Ричард Эймс. Я родом из далёкого места, называемого Первым Городом. Пришёл сюда, чтобы попросить у вас помощи — и предложить свои услуги. — Что именно тебе нужно? — Моя родина в агонии. Паразиты сосут из неё кровь. Смерть близка. Если не найти спасителя, она сгинет, а вместе с ней, сгинет мой народ. Потому я нахожусь в поиске, в поиске Бога. Он ушёл от нас, оставив без своей благодати. Зато принёс её вам. — Что ты хочешь этим сказать, чужак? — Ваш Отец — это наш Освободитель. Покинув Первый Город, он отправился в путь, пока не набрёл на Карас — и не сделал его своим новым домом. Я хочу вернуть его. Не к нам, а в эту реальность. Сюда, рядом с нами. — И что же ты предлагаешь сделать? — Я предлагаю вам объявить войну Первому Городу, — чужак воздел вверх сжатый золотой кулак. — Избавить мою родину от паразитов, а затем сделать её частью Союза. И тогда весь мир будет в ваших руках. Жрецы зашептались. Провокационные речи полковника их явно смущали. «Пророчество говорит о прибытии человека в железе, — подумал Насиф. — Но это ведь не железо. Это золото». — Ты хочешь кровью наших солдат свести свои счёты, — сказал Арстан. — Мы не твои орудия. — Как только вы объявите войну, первенцы отправят вперёд войска с переносными утилизаторами. А у них батареи, которые мигом укрепят вашу сеть. Да, я знаю про её существование. Чем больше людей сюда пришлёт Первый Город, тем могущественнее будет Саакский Союз. Я долго воевал на стороне короля, потому знаю все трюки и секреты его армии. Пусть меня и считают отступником, которому нельзя доверять, но я всё же плоть от плоти Синдиката. С моей помощью вы легко одержите вверх над войсками первенцев. Арстан молчал, следя немигающим взглядом за человеком в золоте. Жрецы продолжали шептаться. Наконец, когда уже солдаты начали роптать, вперёд вышел один из старцев в белых одеждах и промолвил: — Наш совет пришёл к выводу, что все условия пророчества выполнены. Мы должны послушать, что нам скажет этот человек. Полковник улыбнулся и поклонился им. Опираясь на древко алебарды, он начал спускаться вниз, прямиком к Арстану. Внутри Насифа всё медленно вскипало от ярости. Всё ещё был шанс закончить весь этот фарс без потерь. Арстану лишь нужно было сказать «нет». Когда полковник подошёл вплотную, старый шаман встал на одно колено и склонил голову. — Да как вы смеете! — взорвался Насиф, заставив человека в золоте вздрогнуть. Жрецы с удивлением посмотрели на него, бойцы же вскинули оружие. — Ты, чужак! Пришёл на нашу землю, говоришь о своей родине и предлагаешь нам пожертвовать сыновьями, чтобы спасти её⁈ И вы, глупые старцы, готовые обречь всю нашу страну на страдания ради какого-то древнего пророчества? В своём ли вы уме? Кем вы себя, чёрт побери, считаете? Какими чарами он вас опутал, что вы думаете, будто это равноценный обмен? Или же всё дело в банальной жадности? Вы уже сожрали все земли, которые только смогли найти. Заставили всех танцевать под вашу дурную дудку. Неужели вам мало? Неужели вам хочется ещё? Когда вы захватите весь мир, что вам нужно будет дальше? Попробуете обуздать солнце? — Заткнись и не вмешивайся, — прошипел Арстан, не поднимая головы. Это только раззадорило Насифа. — Да вы посмотрите на себя! Посмотрите вокруг! Сколько можно жить в этом дерьме? Сколько можно подчиняться идиотским правилам сошедших с ума стариков, держащихся за власть⁈ Неужели это тот мир, которые вы хотите оставить детям? Хотите, чтобы так нас запомнили? Полковник сделал несколько широких шагов и встал перед Насифом. Так он возвышался над ним, что, казалось, заслонял небо своей фигурой. — Большой человек, — почти прошипел полковник. — Который хочет, чтобы его считали маленьким. Наследник кланов, заболевший проблемами обычной черни. Что же ты сделаешь, кроха? Твои руки связаны. Это даже не было желанием — скорее, инстинктивным действием. Порывом, который в него вложили ещё во время обучения ближнему бою. Выхватив у полковника короткий меч из ножен, Насиф подпрыгнул и с размаха отрубил старику голову. Это не было актом ненависти, не было и расчётом. Ему просто хотелось, чтобы этот человек замолчал. Когда его облило фонтаном крови, он вдруг понял, что находится в самом сердце вооружённой толпы. И все стволы смотрят на него. Мёртвое тело в золотом доспехе рухнуло на землю перед ним, голова покатилась к ногам Арстана. Старый шаман улыбался. Подняв руку, он беззвучно произнёс несколько слов, прежде чем солдаты начали выпускать пули. Чувствуя, как его начинает переносить, Насиф вдруг понял: именно этого Арстан и хотел. Дождь из свинца обрушился на то место, где мгновение назад был он. * * * — Я видел, что произойдёт, — произнёс безумный первенец, сидевший рядом с заколотым жрецом. — Он всех погубит, сам того не осознавая. «Жертва, — подумал Насиф, рассматривая труп мужчины в белых одеждах, что сидел прямо под пятиконечной звездой. — Но зачем? Здесь и так полно силы. Они решили, что нужно укрепить место свежей кровью? Для чего им столько энергии?» На теле висел крест, явно первенский. Кто его оставил? Безумец, что никак не мог успокоиться? Других кандидатов не было. Более странным казалось то, что распятие так сильно оттеняло белые одежды жреца — словно оно само испускало тьму. К первенцу подошёл один из офицеров и замахнулся на него кулаком, заставив безумца прыснуть в сторону как шкодливого кота. Засмеявшись, сааксец вернулся к соратникам. Их было не меньше дюжины — и все офицеры, сливки высшего общества Караса. Они сидели внутри храма, в то время как остальные бойцы круглыми сутками дежурили снаружи, дожидаясь прибытия катера. Первенец снова начал что-то бормотать. — Заткнитесь, сержант, — лениво произнёс старший офицер по имени Хаким, высокий детина с длинными волосами, собранными в хвост. — Мы лишили вас командования так же, как вы лишили себя разума. От вас больше нет пользы. Всё, что вы нам показали, так это как первенцы казнят своих пленных — теперь нам необязательно таскать вас с собой. Если будете странно себя вести, ваше тело добавим к уже имеющейся горе. И ничего полковник нам не сделает. Лучше посмотрите: у нас тут высокий гость! Мурад Фади, собственной персоной. Или как ты сейчас себя называешь? Насиф Мусаид? На вашем языке, господин Сайрус, это переводится как «справедливый слуга». Бывший наследник клана пытается быть милым и остроумным. Правда, лично меня от его выходок уже давно тошнит. Другие офицеры рассмеялись. Командир тоже усмехнулся. Его красивое лицо пересекало множество шрамов. В отличие от Насифа, который решил отслужить реальный срок в армии, этот отпрыск одного из благородных родов Караса в солдаты попал с началом войны. А до этого пытался всем доказать, что к касте воинов причислен не просто так — и старался максимально исполосовать лицо во время потешных фехтовальных дуэлей, популярных у богатой молодёжи. Затем втирал в свежие раны конский волос, усугубляя травмы. Шрамы от этого получались невероятно эффектными. Первенец, которого назвали Сайрусом, не слушал Хакима. Продолжая бормотать, он озирался по сторонам, словно загнанный в угол зверь. Нетрудно было понять, почему. Воздух вокруг командира сгущался. Храм был просто переполнен силой, настолько, что само пространство начинало кривиться. У обычных людей даже при недолгом нахождении в таком поле начиналась мигрень, чего уж говорить о безумцах. Интересно, как вообще офицеры проводили здесь время? Вполне возможно, деградировали они намного сильнее, чем первенец. Только вот не замечали этого. — Здравствуй, Хаким, — сказал Насиф. — Здоровья тебе и твоему клану. Боюсь только, желать того же твоим солдатам уже поздно — всех, кто ждал нас на берегу, мы убили. Скажи-ка, я ведь не ошибся? Полковник забрал детей иммигранта с собой? — Какая проницательность, — командир обнажил ряд красивых белых зубов. — Саргий Лемортов? Всё верно, его выводок охраняет тушку Эймса. Он так за них трясётся, что даже на первые переговоры с нами не взял. Представляешь, как он за них волнуется? Даже больше, чем за себя. У Насифа немного отлегло от сердца. Не хотелось ему врать единственному человеку, которого он мог назвать другом. Хорошо, что его догадка оказалась верна. Он уломал Саргия потерпеть до прихода Вика, потому что знал — рано или поздно, за Эймсом отправят погоню. Сам Мир говорил об этом, практически без умолку. «Грядут великие изменения, — шептал он. — Человек в железе придёт». — Какой ты всё-таки умный! — продолжал паясничать Хаким. — Неудивительно, что господин Арстан взял тебя в ученики. — Это он вас сюда отправил? — Почти. Мы верны ему, хотя официально подчиняемся генералу Хамиду. — Приятно знать, что у учителя везде свои люди. Хотя вряд ли старина Мугис Хамид обрадуется, узнав, что вы выполняете поручения его старого неприятеля. — Где капитан Валентайн? — спросил Хаким, проигнорировав провокацию. «Всё с вами понятно, — подумал Насиф. — В Карасе уже идёт борьба за власть. Каждый ищет, на кого бы спихнуть вину за начавшуюся войну — и бойцы не знают, кому они будут верны завтра». — Ждёт снаружи. А чего ты им вдруг заинтересовался? Не твой приказ, разве, заставил солдат открыть по катеру огонь? — Он не явился в назначенное время, — Хаким практически выплёвывал слова сквозь стиснутые зубы. — А значит, мы обязаны доставить его в Карас — живым или мёртвым. Насиф не выдержал и засмеялся. — Серьёзно? Ты ведь сам придумал последнюю часть, признайся. Особенно если учесть, что я услышал от Арстана. Хаким не нашёл, что сказать, поэтому только сильнее насупился. Жрецы ошиблись. Эймс был не тем, кого они ждали. Зато стоило шаману увидеть Виктора Валентайна, как стало понятно: это именно тот, кто был им так нужен. Пророчество оказалось правдой. И, к большому несчастью для старейшин Караса, Насиф полностью его контролировал. Ему хотелось хохотать от иронии. Он посвятил большую часть жизни, отрицая пророчество — теперь же он помогал ему исполниться. В кои-то веки удача была на его стороне. Всё, что он делал, оказалось не зря. Да, ему пришлось покинуть родину и переметнуться на сторону врага. Да, его ожидали несладкие времена: пытки и допросы. Он старался сотрудничать с оккупантами по максимуму. Он знал, что ему нужно выжить. Арстан ведь ожидал, что ученик не вытерпит и нападёт на полковника. Всё это время Насиф задавался вопросом, чего же хочет его учитель. Он всё ещё верил, что был в его действиях некий расчёт. Чего бы ни хотел Арстан, войну он развязал на благо Союза. Конечно, Насифу это всё не нравилось. Он предпочёл бы обойтись без жертв, а в итоге сам поджёг фитиль, тянущийся к пороховой бочке. Из-за него первенцы вторглись на земли Союза. Из-за него каждый день гибли тысячи людей. Судьба всего мира была в его руках. И он не собирался упускать её из пальцев. Не сейчас. Особенно после того, что он услышал. Псы полковника казнили крестьян в деревне, а потом даже не потрудились похоронить их. Множество преступлений можно было простить. Но не такое. И всё бы ничего, если бы не аудиозапись в коробке, из которой раздался голос Арстана: «Ты и так знаешь, что здесь произошло». Конечно, он знал. Ему даже не нужно было слышать перечисление деревень, которых постигла та же судьба. С диссидентами Союз расправлялся быстро и беспощадно. Странно было, что конкретно этому месту дали столько шансов на исправление, прежде чем гнев Караса обрушился на него со всей своей силой. Удивлял способ расправы. Правда, все непонимания быстро устранил голос Арстана: «То, что вы здесь оказались, идёт вразрез с планом. Капитан Валентайн должен был встретиться с группой на севере. Если вы этого не сделали, а пришли сюда, значит, Виктор скомпрометирован. Полковник усмотрел такое развитие событий — поэтому оставил ему послание из трупов. Несомненно, Валентайн узнает почерк. В твои задачи входит доставка его в деревню на север и передача в руки людей полковника. Другие члены отряда тоже должны добраться в целости и сохранности. Нам не нужны лишние жертвы. Если всё идёт не по плану, что же, план придётся поменять». «Точно, — подумал Насиф. — Мы поменяем его. Ещё как поменяем». — Ну, так что? — спросил он Хакима. — Так и будем в гляделки играть? Или скажешь что-то, наконец? — Позови капитана, — приказал командир. — Пусть он сложит оружие. Остальные члены отряда тоже. Мы перенесём их прямо отсюда в Карас. И никто больше не пострадает. — Ты знаешь, вот незадача, — шаман почесал подбородок, — когда всё только начиналось, я старался сократить количество жертв. Сейчас? Я уже не уверен, что хочу этого. Особенно после того, как вы забыли предать тела земле. — Те крестьяне детей в жертву приносили, — проворчал Хаким. — Из-за таких дегенератов ты собираешься отрицать волю Караса? — Мне просто нужен был повод, — пожал плечами Насиф. — Старейшины, жрецы, полковник, Арстан, ты со своими дружками — мне надоело, как вы вечно указываете, что все мы должны сделать. «На благо Союза», так говорится, да? Судя по всему, капитан больше не следует вашему плану. А если он его забыл, значит, я могу заставить Валентайна делать всё, что захочу. Могу стравить с Эймсом, например. Со старейшинами. Могу заставить разрушить весь Союз. Намного будет проще перестроить его из пепла, чем пытаться переделать. Всё уже давно сгнило. Нечего тут спасать. Особенно если даже мой учитель, который отрицал войну, решил развязать её сам. — Ты собираешься умереть из-за своего искажённого чувства справедливости? — деловито поинтересовался Хаким, медленно вытаскивая пистолет из кобуры.