– Ты… – шепотом сказала Полина, и у нее вдруг задрожали ноги. А потом она посмотрела на его руки – без наручников. На белоснежный костюм человека, стоявшего рядом. В голове всплыло слово, услышанное в ролике, – «адвокат». – Вы… его отпускаете? – спросила Полина. И больше уже ничего не помнила. Вокруг лица Загорцева сгустилась темнота. Кто-то вскрикнул, кто-то выругался. Но боли от падения Полина почувствовать уже не успела. 32 – Слушай, а вы же забирали записи с камер? Ну, со студии? Саша как в воду глядел: в Москву они с Вероникой въехали уже за полночь. Вероника за три часа в дороге просто извелась. Ни единой возможности связаться с Тимофеем и сообщить ему сенсационные новости Саша ей не предоставил. Конверт-то сумела извлечь из-за пояса шортов и переместить в сумочку, только когда попросила остановиться на ближайшей заправке – якобы чтобы посетить туалет. Там же, в туалетной кабинке, Вероника отбила Тимофею сообщение: «Жди. Буду с офигенными новостями! Не перезванивай, говорить не могу». И это было все, что сумела сделать. – Забирали, – кивнул Саша, не отводя глаз от дороги. – Ни фига там по делу. Да оно и понятно. Не полный же лапоть этот Загорцев, чтобы палиться. Знал, как встать, чтобы… – Если это Загорцев, – уточнила Вероника и зевнула, когда Саша свернул на знакомую улицу. – Угу. Если, конечно. – Саша остановился у шлагбаума, загораживающего въезд во двор Тимофея, и окинул взглядом нарядные дома. – Нормально, смотрю, тебе в твоем журнале платят. – Это не мой дом, – отбрехалась Вероника, – к подруге обещала зайти. – Ясно, – усмехнулся Саша. Поверил или нет – бог его знает. Ну и ладно. Его дело. А ей главное – побыстрее добраться до Тимофея. Веронике казалось, что конверт с фотографиями вот-вот прожжет сумочку. Выходя из машины, Вероника немного напряглась. На всякий случай приготовилась к тому, что Саша может попытаться ее удержать – поглядывал-то всю дорогу с интересом. И он явно не из тех, кто робеет перед девушками, такой долго ходить вокруг да около не будет. Удивилась, когда дверь машины открылась беспрепятственно. А Саша, сидящий за рулем, не шелохнулся. – Пока, – бросила Вероника. – Пока, – отозвался Саша. С усмешкой – уловил, наверное, ее растерянность. – Ну… я пойду? Саша пожал плечами: – Иди. – В глазах у него засветилось лукавство. – Или тебя проводить надо? Тогда подожди, пока машину приткну. – Нет-нет, не надо. Счастливо. – Вероника потянула на себя калитку из металлических прутьев. Пока шагала к дому Тимофея, прислушивалась. Но за спиной было тихо – машина не трогалась с места. Оборачиваться, чтобы убедиться в этом, Вероника посчитала ниже своего достоинства. Лишь когда открыла дверь подъезда, обрела возможность бросить взгляд назад. Машина так и стояла у шлагбаума. А Саша, кажется, смотрел ей вслед. ••• – Ну, что там у тебя? Тимофей обернулся к Веронике от стола. Оба стоящих на нем монитора работали. Один – в привычном режиме, а на втором Вероника с удивлением заметила картинку, похожую на те, что обычно бывают на постах охраны: черно-белое изображение с камеры, снимающей какое-то помещение. Пустое – по крайней мере, пока. Впрочем, об этом Вероника сразу же забыла. Она лихим жестом выхватила из сумочки конверт. Чеканя шаг, дошла до Тимофея и протянула его со словами: – По вашему приказанию улики доставлены! Тимофей не ответил и в лице не изменился. Наклонился к ящику стола, вытащил оттуда перчатки. И лишь после того, как натянул их, взял у Вероники конверт. Повертел в руках, осматривая; открывать не спешил. – А почему он такой мятый? – Под экскаватор попал! – взорвалась Вероника. – Тиша, блин! Тебе шашечки или ехать? Ты внутрь заглянуть не хочешь? Тимофей не открывал конверт. Он молча смотрел на нее. – Потому что это улика из квартиры подозреваемого, – поняв, что, пока она не ответит, дальше дело не двинется, прошипела злая Вероника. Задрала футболку. – Потому что я этот конверт прятала вот тут, – похлопала себя ладонью по животу. Тимофей удовлетворенно кивнул. Критически осмотрел Вероникин живот. Бросил вскользь: – На твоем месте я бы подкачал нижний пресс. Очень полезная группа мышц, – и лишь после этого открыл конверт. Вероника со злости уже была готова его придушить. – Ильичев? – Тимофей посмотрел на вытащенное из конверта фото. Внутри было с десяток фотографий. Какие-то получше качеством, какие-то похуже, смазанные, – но все одного и того же содержания. – О, – восхитилась Вероника. – Ты узнал? Тимофей быстро перебирал фотографии. – С кем это он? – Без понятия. И мне кажется, это не так уж важно. Достаточно того, что не с женой. Жену Ильичева Вероника видела мельком, в новостях. Крупная, дородная дама, на вид если и моложе пятидесятидвухлетнего супруга, то ненамного. На фотографиях из конверта в объятиях полураздетого Ильичева находилась определенно не она. Лица девушки не было видно ни на одной фотографии, она почти везде была сфотографирована спиной к камере. Длинные стройные ноги в черных туфлях на красной подошве и высоченной шпильке, покатые плечи и рассыпавшийся по ним водопад светлых волос. Другой одежды, кроме туфель, на девушке не было. Впрочем, фотографировали явно не девушку. Загорцев старался запечатлеть факт супружеской измены Ильичева. – То есть шантаж, – перебрав все фотографии, задумчиво проговорил Тимофей. – Очень глупо. И крайне недальновидно. – Почему? – удивилась Вероника. Вместо ответа Тимофей повернулся к столу. Руки легли на клавиатуру. На мониторе, стоящем справа, с уже привычной Веронике бешеной скоростью замелькали какие-то вкладки, а затем – столбики цифр и букв. Скорость снизилась. Тимофей внимательно просматривал столбики. – Что это? – Вероника подошла, присела рядом на раскладной табурет. В тысячный раз напомнила себе, что нужно купить еще одно офисное кресло, и в тысячный раз моментально об этом забыла. – Финансовые операции с банковской карты Загорцева, – отозвался Тимофей. – Поступления, расходы. Я выгрузил информацию за последний месяц. – Круть. – Вероника посмотрела на Тишу с уважением. – Мы увидим, как Ильичев переводил ему деньги, да? То есть… – Она задумалась. – То есть, получается, это все-таки Загорцев виноват? – Загорцев не виноват. Сколько можно повторять? – Тимофей пролистывал список. – Если хочешь знать, его уже даже освободили из-под стражи. И, кстати, никаких денег Ильичев ему не переводил. По крайней мере, на эту карту. Можно, конечно, проверить вторую, но я уверен, что результат будет тем же. Загорцева интересовали не деньги. Ему нужна была гарантированная победа в шоу. – Как это, Загорцева освобо… – начала Вероника. Но не договорила. – О-па. А это что? – Тимофей вдруг прекратил пролистывание и всмотрелся в ничем не примечательную строчку. – Оплата как оплата, – дернула плечом Вероника, – сумма не бешеная. Так что там с Загорцевым? – Подожди, – снова оборвал Тимофей. Он нырнул в поисковик – и через несколько секунд любовался нарядным сайтом с призывной шапкой: «Компания Cibo Italiano – только лучшие продукты для настоящих профессионалов!» – Так вот откуда ты взялась, мука манитоба, – пробормотал Тимофей. – Корсаков ее, может, и использовал. Но вот оплачивал точно не он! Та-ак. Оплата прошла пять дней назад. То есть Загорцев еще был в Зеленограде. Адрес доставки, ну-ка… Вероника стояла у него за спиной. На то, чтобы добыть адрес, Тимофею понадобилось чуть больше времени. – Так, – снова повторил он. И на этот раз в голосе послышалось удовлетворение. – А адрес-то московский. Как и следовало ожидать. И это точно не гостиница, в которой организаторы размещали участников. Судя по адресу – жилой дом, где-то на Юго-Западе… Кто же ты, неведомый благодетель? Покажись! – Ты можешь объяснить, что происходит? – не выдержала Вероника. – Что мы ищем? – Пирожные, которые испек второй участник шоу, Корсаков, тоже оказались отравленными, – доложил Тимофей. Вероника охнула: – А снеговик? – Снеговик – нет. А Загорцев признался, что он и Корсаков использовали одну и ту же муку. В которую ничего не стоило подсыпать белый порошок – антисептик. Причем использовали они не ту муку, что была на кухне, а принесенную со стороны. По правилам шоу участники не имеют права приносить свои продукты. И возможности такой тоже не имеют, приходят с пустыми руками. То есть муку доставили контрабандой. Загорцев меня уверял, что принесли ее для Корсакова. Но, судя по тому, что мы сейчас наблюдаем, это неправда. Мука предназначалась ему. А по адресу доставки мы сейчас определим владельца жилья. С очень высокой долей вероятности – сотрудника студии.