– Нет, пока не могу. – Ясно. – Вздох. – Ну, может, оно и к лучшему. Слушай… Удобно, если я?.. – Да, конечно! О чем разговор. Он сообщил адрес – на тумбочке у кровати лежала визитная карточка гостиницы – и сказал «до встречи». Потом позвонил на ресепшен и предупредил, что к нему скоро придут. Потом спохватился, что сидит в трусах. Потом обнаружил, что надеть ему нечего, кроме той одежды, в которой потел почти трое суток и только час назад сообразил выстирать. Вещи, разумеется, еще не высохли. Черт… Да и ладно, наплевать. Если интуиция его не подводит, одежда очень быстро перестанет иметь значение. А в ванной висит халат. Лучше, чем ничего. Завязывая пояс халата, Загорцев окинул хозяйским взглядом комнату. И вдруг глаз за что-то зацепился. Загорцев прищурился. Переставил стул, встал на него и потянулся к краю карниза, на котором висели шторы. Покачнулся, попытался опереться о стену, но рука ушла в пустоту. Сердце сжалось, адреналин выплеснулся в кровь. Загорцев вскрикнул, замахал руками и схватился за штору. – Дерьмо, – прошептал дрожащим голосом. И какой дурак делает окна такими огромными?! Чуть не вывалился с восьмого этажа. Переведя дух, Загорцев вновь нашел взглядом озадачивший его предмет. Схватил. – Серьезно? – спросил, глядя в равнодушный глазок портативной беспроводной камеры. – Ты не переборщил с безопасностью, а? Господин Бурлаков. Камера со стуком упала в ящик тумбочки. 35 Вероника стояла перед металлической дверью подъезда, закрытой на кодовый замок, и делала вид, что разговаривает по телефону. Зайдет в подъезд – связь прервется, обычное дело. Ей не в новинку было врываться в жилища незнакомых людей, с Тимофеем работала не первый год. И давно усвоила, что звонок в дверь гораздо предпочтительнее звонка в домофон. Звонок в дверь настораживает меньше. Вероятно, срабатывает понимание, что в подъезд звонящий каким-то образом уже попал – стало быть, некое призрачное право на то, чтобы трезвонить, имеет. Ну и приятная внешность Вероники играла ей в плюс. Все-таки миловидная девушка – не гопник из подворотни. Впускать такую в квартиру не страшно. Долго ждать не пришлось – к подъезду подошел мужчина средних лет, ведущий на поводке собаку. – Ну все, пока, – заторопилась в трубку Вероника. – Я уже у подъезда стою. Дождалась, пока мужчина приложит к замку ключ, и скользнула вслед за ним. – Какая миленькая, – похвалила собаку, проходя мимо мужчины к лестнице. Мужчина расплылся в довольной улыбке. Красноглазый бультерьер у его ног закатился в истерическом лае и уронил с намордника слюну. Вероника поднялась на пятый этаж. Огляделась. И решительно направилась к нужной квартире. Надавила кнопку звонка. Думала почему-то, что придется ждать, но за дверью почти сразу послышались торопливые шаги. Вопрос «Кто там?» не задавали. Дверь распахнулась. – Ой, как ты быстро… – Хозяйка квартиры не договорила. Они с Вероникой уставились друг на друга, вылупив глаза. И одновременно произнесли: – Ты?! – А кого ты ждала? – Вероника нашлась быстрее. Агния почему-то покраснела. И пробормотала: – Никого… – Но тоже взяла себя в руки. – Не припомню, чтобы приглашала тебя в гости. Вероника кивнула: – Я без приглашения, уж прости. Можно войти? – Нет, – отрезала Агния. Плотнее запахнула на груди небесно-голубой шелковый халатик, расписанный райскими птицами. – У меня жуткий бардак. И мне сейчас некогда, я уже ухожу. Чего ты хочешь? – Поговорить. – Теперь уж Вероника уверилась, что попасть в квартиру ей просто необходимо. – Мы можем, конечно, и тут постоять. Мне-то от твоих соседей скрывать нечего… – Мне тоже! – почти взвизгнула Агния. – Да? – Вероника пронзила ее холодным Тишиным взглядом. – То есть мука с гордым названием «манитоба» пришла на шоу сама? Агния побледнела. Помедлила. И отступила с порога в глубь квартиры. – Заходи. – Выглянув зачем-то на лестничную площадку, захлопнула дверь. – Ну? – обратилась к Веронике. – Показывай. Удостоверение или что там у тебя. Ты ведь из полиции, да? Этот кретин Вован вечно в какое-то дерьмо вляпывается… – Нет. – Вероника покачала головой. – Я не из полиции. И я хочу тебе помочь. Если, конечно, Ильичева отравила не ты. – Конечно, не я! – Голос Агнии снова сорвался на визг. – Как бы я это сделала? Я не участник шоу! Я от их сраной кухни вообще старалась держаться подальше. Туда только зайди – за две минуты одежда так провоняет, что на улицу выходить стыдно. Все, что я сделала, – принесла эту долбаную муку. – В которую подсыпали яд, – подсказала Вероника. Она не спускала глаз с Агнии. И готова была поклясться, что вздрогнула та совершенно искренне. Пробормотала: – В муку? Яд? – Ага. Понимаешь, да, кто теперь запросто может стать главным подозреваемым? Глаза Агнии наполнились ужасом. Лицо побледнело. – Это не мы… то есть не я! – Она заломила руки. – Честное слово! Я ничего никуда не подсыпала, клянусь! Я… Да я понятия не имею, где вообще берут яд! Не в магазине же по акции! И для чего мне было травить Ильичева? Он мне ничего плохого не делал. Я с ним даже почти не разговаривала. Он меня от других ассистентов и не отличал, наверное… – Угу, – усмехнулась Вероника. – То есть роман у Ильичева был со мной? И это я, на почве ревности… – Какой еще ревно… – Агния осеклась. Схватилась за лицо. Простонала, со странной смесью злости и облегчения в голосе: – О, господи. Я убью этого кретина! – А может, хватит уже убийств? – елейным голосом осведомилась Вероника. – А?.. Что?.. Блин, да я не в том смысле! – Агния заметалась по прихожей. – Я не про то, вообще. Вован – идиот! – Это я знаю, – кивнула Вероника. – Но уголовному кодексу, видишь ли, все равно, идиот человек или нет. По документам дееспособный – значит, показания дать сумеет. – Показания? – Агния побледнела еще больше. Всплеснула руками. – Господи, Вероника! Пожалуйста, объясни им, что я ни в чем не виновата. Не было у меня с Ильичевым никакого романа! Это я наврала, чтобы Вована позлить. – И как? – заинтересовалась Вероника. – Да никак! Вообще до фонаря. Вместо того чтобы по потолку забегать, как любой нормальный парень, ерунду какую-то понес. Что у Ильичева это не всерьез, что он со мной поиграется и бросит, и так далее в том же духе. Можно подумать, без него не знаю, что такому, как Ильичев, – только попадись! Все-таки не первый день на этой работе, всякого насмотрелась. В общем, у меня с Ильичевым даже близко ничего не было. Чем хочешь поклянусь. Скажешь им, ладно? – Агния с надеждой заглянула Веронике в глаза. Слов о том, что Вероника не работает в полиции, она, похоже, не услышала. – Кому ты принесла манитобу? – резко спросила Вероника. – Загорцеву, – тут же с готовностью отозвалась Агния. – Я же не знала, что он отравит! Понимала, конечно, что он скотина, но чтобы настолько… – А для чего ты взялась помогать скотине? Агния поджала губы. – А то сама не понимаешь. – Не понимаю. Объясни. – Заплатил, вот и помогла, – со злостью бросила Агния. – Если бы знала, во что мне этот несчастный косарь выльется, в жизни б не стала связываться! Купилась на то, что делать-то, считай, ничего не надо. Курьер приехал ко мне домой, я приняла заказ, положила пакет в сумку, а в студии потихоньку отдала Загорцеву. Вот и все. – А потом, когда я тебя встретила на кухне, что ты там делала? Веронике показалось, что в глазах Агнии мелькнул страх. Но она быстро справилась с собой. – Я искала пакет. Из-под муки. Думала, вдруг там еще осталось, а этот жмот решил не выбрасывать? Сейчас полиция как начнет везде лазить, как увидит кто-нибудь! Мало ли что. И я хотела сама выбросить остатки. – Выбросила? – Нет. – Почему? Агния развела руками: – Так я же ничего не нашла. Вспомни, ты сама видела. Загорцев, наверное, еще раньше меня подсуетился. – Ясно, – медленно проговорила Вероника.