– Девушка… – Веронику осторожно трогали за плечо. – А? Что? – Она не сразу пришла в себя. Жуткая размозженная голова, поворачивающаяся к ней, все еще стояла перед глазами. – Телефон у вас. – Пожилой степенный охранник кивнул на вибрирующую на асфальте оброненную сумочку. Взял Веронику под локоть, помог подняться. Обратился к женщине с коляской: – Мамочка, вы б дите хоть на руки взяли, что ли! Слушать же невозможно, как орет. Женщина, выйдя из оцепенения, засуетилась над коляской. С крыльца сбежала девушка со строгой прической, в белой блузке с приколотым к груди бейджем: «Екатерина. Администратор». – Андрей Юрьич, что слу… Ой. – Она уставилась на труп. – Вот только ты не ори, – проворчал охранник, – еще тебя не хватало. Скорую я вызвал, да только она тут, кажется, уже ни к чему. – Ни к чему, – сумела проговорить Вероника. – Он умер. – Значит, Катюша, вызывай полицию, – сказал охранник. – Чтобы уж время не тратить. И Елене Михайловне позвони. – Так выходной же… – пробормотала девушка. – Какой уж тут выходной. – Охранник посмотрел на труп, вокруг которого медленно увеличивалась в размерах кровавая лужа, укоризненно покачал головой: – Вот же угораздило. И ведь только на смену заступил, надо же… К крыльцу подходили все новые люди. Подбегали с парковки, спускались с крыльца гостиницы. Скоро вокруг собралась целая толпа. Сумочка у Вероники в руках снова завибрировала. Она вытащила телефон. Тимофей. – Тиша. – Вероника отступила в сторону, чтобы никто не услышал разговор. – Загорцев погиб. – Как? – быстро спросил Тимофей. – Ой, ужасно. – Вероника всхлипнула. – Ты не представляешь… – Разумеется, не представляю, – оборвал Тимофей. – Потому и спрашиваю. Как именно это произошло? – Он… Он выпал из окна. – Срочно поднимись к нему в номер. Восьмой этаж, сто одиннадцатый. – Но… – Бегом! – рявкнул Тимофей. Вероника огляделась. Тело Загорцева плотно окружили. Люди обсуждали произошедшее. Молодая мама, укачивая на руках ребенка, всхлипывала и, кажется, уже не в первый раз повторяла: – Прямо передо мной упал – а я даже не поняла, что это человек! Решила сперва, что тюк с бельем сбросили или манекен какой-то. Подумала еще – совсем с ума посходили, а ведь по отзывам приличная гостиница… Люди вокруг сочувственно гудели, девушка с ресепшена совала молодой маме стакан с водой: – Вот! Попейте. Охранник диктовал в телефон адрес гостиницы. На Веронику никто не обращал внимания. Она быстро взбежала по ступенькам крыльца. Миновала пустую стойку ресепшена, разминулась по дороге с человеком в ярко-желтой форме доставщика готовой еды – он недоуменно обернулся ей вслед, – и устремилась к лифтам. Бросила в телефон: – Иду. – Сколько времени прошло с того момента, как Загорцев упал? – спросил Тимофей. – Минут пять. Максимум, десять. – Слишком много. С большой долей вероятности тот, кто его убил, уже скрылся. Но все равно: будь осторожна. Он мог задержаться для того, чтобы устранить улики, например. Вероника поперхнулась. – Ты хочешь сказать, что Загорцев… – Вероника, не будь ребенком, – попросил Тимофей. – И поверь, пожалуйста: когда человек в подобных обстоятельствах вдруг падает из окна, последнее, что стоит подозревать, это его неуклюжесть или внезапно проснувшуюся тягу к суициду. Загорцева убили. И не исключено, что убийца еще в номере. Он явно паникует и может наделать глупостей. Поэтому говорю: будь осторожна. Да уж. Тебе-то легко говорить… – И надень перчатки, – продолжил звучать в наушнике ровный, лишенный эмоций голос. – Если будешь до чего-то дотрагиваться, не стоит оставлять отпечатки пальцев. Вероника достала из сумки перчатки. Надела и вышла из лифта. Дверь с номером «111» увидела сразу. Визуально ничем, кроме номера, от дверей «110» и «112», находящихся слева и справа, она не отличалась. Ровно такая же, совершенно обыкновенная закрытая дверь. В коридоре было пусто. Вероника подошла к двери и осторожно постучала. Тишина. Вероника никогда не считала себя трусихой, но топтаться перед дверью, за которой, возможно, притаился убийца, было не по себе. Подумала вдруг, как было бы здорово, если бы рядом сейчас оказался Саша с его уверенным и категоричным «Лейтенант Зубарев, уголовный розыск!». Работенка у парня, конечно, не сахар, но определенные преимущества дает. Да и в целом в его присутствии как-то спокойнее. – Не открывают? – прошелестело в наушнике. – Нет. – Попробуй открыть сама. Только осторожно. Вероника глубоко вдохнула, как перед нырком в холодную воду, и нажала на дверную ручку. ••• – Сергей Игнатьич, привезли! – сказал Сашка, просунув голову в кабинет начальника. – Молодцы, – проворчал Смуров. – Обоих привезли. – Дважды молодцы. А кто второй? – Вторая. Баба с киностудии. Ассистент режиссера, что-то такое. Короче, у нее на хате он и жил. Ну, мы на всякий случай подсуетились. – Ясно… – Смуров потер лоб, собирая мысли в кучу; дыхание становилось все более тяжелым, громким. – Ясно. Корсакова – в допросную. Пусть побоится. – А бабу? «Бабу – ко мне», – чуть не ляпнул Смуров. Не до анекдотов сейчас, ох, не до анекдотов… – С бабы сам показания возьми. По полной. Где была. Что видела. – Так она уже показывала, – дернул плечом Сашка. – Тогда, после Ильичева, их всех опросили. – Тогда она кто была? – Свидетель. – А теперь? – Подозреваемая. – Работай. – Есть работать. Сашка исчез. А Смуров нащупал в кармане пачку сигарет и, кряхтя, выбрался из кресла. Пока Корсаков боится, нужно перезагрузить мозг. А лучше никотина и кофеина для этого еще ничего не придумали. От кофе в такую духоту только тошнит, остается старый добрый никотин. Однако не успел Смуров дойти до двери, как зазвонил служебный телефон. Пришлось возвращаться и снимать трубку. – Смуров, – буркнул он в трубку. – Что-о-о?! Сашка очутился возле кабинета Смурова меньше чем через минуту. – Че такое, Сергей Игнатьич?! Смуров стоял в коридоре, теребя в одной руке квадратный листок для заметок, а в другой – сигарету. Листок отдал Саше.