– Вован, твою мать! – взревела Вероника. – Ты же Неон, супергерой! Сделай что-нибудь. – Но… Вот теперь – сброс. Вована главное – грамотно замотивировать, тогда он горы свернет. Споет преступнику, спляшет, «Слово о полку Игореве» расскажет наизусть. На худой конец, заболтает насмерть. Кольнула неприятная мысль, что она заставила друга противостоять убийце… Но ведь это – убийца-отравитель, а не маньяк с ножом! Не наркоман-грабитель на бензоколонке. Успокоив себя так, Вероника набрала номер Наташи до конца и ткнула вызов. «Аппарат вызываемого…» – Дерьмо! – рявкнула Вероника. Бросилась назад, к мойке. Схватила пирожное, стараясь держать его только через салфетку, бросила подозрительный взгляд на уборщицу, которая так и застыла над кружкой с чаем. – Больше нет? – Нету. – Отрава. Яд. Этот… Ильичев отравился, умер! – Нету больше. Наташа взяла. Женщина для убедительности помотала головой и отвернулась. И не понять, врет или нет… Выскочив из подсобки, Вероника налетела на следователя. – Девушка. Опять вы?! – нахмурился он. – Что вы тут… – Вот! – сунула ему под нос пирожное Вероника. – Это то, что Ильичев ел перед смертью. Какая-то Наташа, уборщица, унесла остальные. Ее номер недоступен, нужно узнать адрес и послать кого-нибудь к ней домой! Хоть участкового, чтобы она ни в коем случае не успела их съесть. А убийца, тот, кто отравил пирожные, – внизу, он пытается скрыться! – А вы кто? – заинтересовался следователь. – Я работу вашу делаю! – сорвалась на крик Вероника. – Человек может погибнуть, а убийца – сбежать! Может быть, вы хоть немного пошевелитесь?! Следователь машинально взял у нее пирожное. Хорошо, если так же машинально от него не откусит. – Задержите его хотя бы! – крикнула Вероника. Ей было физически больно смотреть на лицо следователя и ощущать, как медленно и не в ту сторону крутятся шестеренки у него в голове. Дверь на лестницу оказалась рядом, Вероника бросилась туда. Понеслась, перепрыгивая через ступеньки. Слабо-слабо брезжила мысль: «А что я буду делать, когда окажусь на парковке?» Серьезно – что? Врезать этому Живчику? Призвать к ответу? Пообещать кару небесную? Н-да, в плане однозначно присутствуют серьезные пробелы. Начать с того, что и плана-то никакого нет… Вероника выскочила на улицу, понеслась к парковке и уже издалека с облегчением заметила, что Живчик еще там. Впрочем, облегчение быстро сменилось тревогой, когда послышался удар и после этого – громкий вопль Вована, исполненный поистине шекспировского трагизма. Вероника прибавила ходу, обогнула несколько автомобилей и замерла, тяжело дыша. Картина была неоднозначной. Живчик стоял, не то наполовину загрузившись в потрепанный «Логан», не то наполовину выгрузившись из него, и, раскрыв рот, смотрел вперед и вниз. Перед капотом, чуть ли не под колесами, валялся на асфальте Вован, держась за левую лодыжку. Вокруг него сверкали на солнце осколки разбитой фары. – Меня сбили! – выл Вован. – Наезд на пешехо-о-ода! Лишение пра-ав! – Да я даже не тронулся! – Живчик пальцем указал на Вована. – Этот псих просто подошел и разбил мне фару, сделайте что-нибудь! То, что призыв «сделать что-нибудь» относится не к ней, Вероника поняла, как только мимо нее быстрым, уверенным шагом прошел парень в полицейской форме. Не следователь, похожий на Никитина, а другой. – Руки покажите, пожалуйста, – обратился он к Живчику – с вежливостью, от которой кровь в жилах леденела. Живчик побледнел, но руки медленно поднял. – Хорошо, молодец. Давай, вот так. Вован, почуяв, что ветер задул в правильную сторону, голосить перестал. Полицейский ловко застегнул наручники на запястьях Живчика. Сурово спросил: – Запрещенные вещества, оружие имеются? Лучше сейчас сдать, добровольно. Зачтется. – Да нет у меня ничего, вы с ума сошли?! – воскликнул Живчик. Для убийцы он вел себя чрезвычайно хладнокровно. Безупречно разыгрывал полнейшее недоумение. – Все так говорят, – вздохнул полицейский. И принялся сноровисто хлопать Живчика по бокам. К машине подошел запыхавшийся следователь – отстал, видимо, и от Вероники, и от молодого коллеги. Он все еще держал в руке салфетку с пирожным. Слава богу, хоть не надкусанным. Вероника перевела дыхание и спросила: – Вы нашли Наташу? – Кого? – бросил на нее короткий взгляд следователь. – Наташу, уборщицу! – мгновенно вновь закипела Вероника. – Она же отравится, пока вы тут… – К Наталье Кругловой едет патруль, – отрезал следователь и шагнул вперед, к машине. – Так, а здесь у нас что? Сань? Опер Саня показал ему мятый пустой пакетик с защелками, извлеченный из кармана Живчика. Внутри явно раньше хранилось что-то белое и порошкообразное, пакет был все еще пыльным. Живчик уставился на него с изумлением. – Я не знаю, что это! Это не мое! – Все так говорят, – весело повторил Саня. – Веришь – сколько лет на службе, и хоть бы один сказал: «Мое»! А что – этого я пока тоже не знаю. Но, по опыту, мел и стиральный порошок при обыске нечасто попадаются. Следователь кивнул: – Вызывай наряд. В отделение его, оформляйте. И этих тоже, как свидетелей. Будем разбираться. – Я – жертва! – возмутился Вован, который уже стоял, опираясь на капот машины Живчика. – Жертву – тоже в отделение. Чувствую, мне сегодня роман в десяти томах писать придется. А ведь обещал жене не задерживаться. Эх… 09 Отделение находилось неподалеку, ехали едва ли десять минут. «Вот почему полиция прибыла так быстро», – подумала Вероника. По дороге она пыталась выспросить, что там с Ильичевым и Натальей Кругловой, но старший полицейский, назвавшийся капитаном Долининым, резко ее оборвал, сообщив, что вопросы здесь задает он. Разговаривать с Вованом, которого посадили в ту же машину, Долинин тоже не позволил. Вероника, подумав, достала телефон. Быстро отстучала Вовану сообщение: «Не говори, что ты блогер! Полиция вашего брата терпеть не может. Мы с тобой – коллеги, работаем в фирме по продаже электроинструментов. – До знакомства с Тимофеем она действительно работала в такой фирме. – Ты – менеджером, я – маркетологом. А все остальное расскажешь, как есть. На съемки мы попали благодаря Агнии. Когда вышли на улицу, увидели подозреваемого, и я попросила тебя за ним последить. Все понял?» Телефон Вована пиликнул. Вован посмотрел сначала на экран, потом, удивленно – на Веронику. Начал: – А… – Бэ, – сквозь зубы прошипела Вероника. Толкнула Вована коленом и прижала палец к губам. Больше Вован, слава богу, голос не подавал. Уставился на экран. Прочитал сообщение и написал: «Понял». Вероника кивнула. Откинулась назад. Телефон в руке пиликнул. Что еще? Вероника посмотрела на экран. «Я не расскажу им о наших отношениях». «О каких еще отношениях?! У нас с тобой нет никаких отношений!» «А ты хотела бы?» – Вован заинтересованно уставился на нее. «Вова, блин! Убью! Нашел время…» «Это да или нет?» «Это – иди на фиг! Если спросят об отношениях, можешь так и сказать». «ОК. Но вообще-то я имел в виду Агнию. Я не расскажу им о наших отношениях. Я слишком джентльмен для того, чтобы посвящать полицию в вещи, которые касаются дамы». Вован горделиво выпрямился. Вероника закатила глаза. С переднего сиденья к ним повернулся капитан Долинин. С усмешкой оглядев обоих, поинтересовался: – Надеюсь, вы успели обсудить все, что хотели? Приехали. Выходим. Машина остановилась. Покрасневшая Вероника выбралась из салона. На Вована она старалась не смотреть. ••• – Документы у вас с собой? – Да. Вероника открыла сумочку, достала паспорт. Журналистское удостоверение закопала поглубже – знала, что эту братию в полиции обожают еще нежнее, чем блогерскую. Протянула паспорт Долинину. Тот глянул на первую страничку, перелистнул остальные. Отстучал что-то на лежащей перед ним клавиатуре. Предложил: – Рассказывайте, Вероника Витальевна. – Что?