Вийеки посмотрел на накидку солдата и простой лабиринт, который он носил в качестве эмблемы. – Но у тебя лишь шлем Хамака, а не гребень Хамака. – Вот почему меня называют оруженосцем, Верховный магистр. – Но тогда кому ты служишь? Не Королеве Утук’ку. – Мы все служим Королеве, Верховный магистр. – Просто скажи мне, кто послал тебя за мной, приказав поднять с постели в час отдыха. Если дворец, то почему мы направляемся не туда? Голос стражника не изменился. – Мне запрещено говорить больше, чем я уже сказал, Верховный магистр. Но скоро вы все узнаете, если взойдете на тележку. То, что задумали те, кто его призвал, явно не было секретом. Почти все в его доме, жена Кимабу, секретарь и слуги видели солдата и его символ лабиринта, когда он ждал у входной двери, а он обычно означал приказ прибыть во дворец Омейо. Однако посланец при всех заявил, что они направляются в другое место, и никто из свиты Верховного магистра Вийеки не должен следовать за ним. Кимабу, естественно, стала возражать, настаивая, что следует дождаться более внятного приказа, но Вийеки уже много лет участвовал в смертельно опасных политических интригах Наккиги, и столь странный призыв его даже несколько заинтриговал. Однако ему не нравилось широкое отверстие, из которого поднимался пар и которое вело вниз, под город, а также древняя тележка у ворот, готовая спустить его в глубины великой горы. – Я не могу поверить, что Королева намерена встретиться со мной в таком месте, – сказал он. – Королевы там нет, Верховный магистр, – ответил стражник. – Это я могу вам сказать. – Его преосвященство Ахенаби? Верховный магистр Зунияби? Стражник покачал головой. – Пожалуйста, Верховный магистр. Тележка ждет вас. После некоторых колебаний Вийеки шагнул в шахтную тележку. Стражник в драконьем шлеме последовал за ним, закрыл дверцу на задвижку и дал сигнал надсмотрщику носильщиков. Огромные существа, лишь немногим меньше диких гигантов, начали поворачивать ворот. Массивные веревки заскрипели, и тележка, вздрогнув, стала опускаться вниз, минуя один уровень за другим, уходившие в глубины горы, где носильщики и другие рабы добывали серу и золото. Тележка раскачивалась и дрожала, Вийеки почувствовал, что воздух становится теплее, у него заложило уши, а еще что-то пульсировало в нем самом, какое-то неуловимое неудобство, которому он никак не мог найти названия. Наконец тележка застонала и остановилась, и стражник в маске дракона открыл дверцы. – Идите вперед, Верховный магистр. Неприятное чувство усилилось, и Вийеки впервые охватило настоящее нежелание идти дальше. – А как же ты? – Мне нужно отвезти обратно пассажира, потом я вернусь за вами. – Стражник явно испытывал раздражение из-за колебаний Вийеки. – Вам не следует бояться, Верховный магистр. Вийеки спустился с тележки и зашагал по коридору с низким потолком. Тренированный взгляд сообщил ему, что проход пробит в горе очень много лет назад, во всяком случае, с помощью каменных инструментов, а не металлических или из ведьминого дерева, которыми пользовались в последние столетия. Странное внутреннее неудобство усилилось, словно он стоял на носу раскачивающегося на волнах корабля; от идущего со всех сторон жара на коже выступил пот. Вийеки замедлил шаг, но это никак не повлияло на его ощущения, и он вознес безмолвную молитву Силе Королевы и пошел дальше. Через несколько поворотов коридор неожиданно привел его в огромную пещеру естественного происхождения – во всяком случае, так подсказал ему опытный взгляд. Мерцающий желто-красный свет окрашивал ее в цвет огня, расселина в центре изрыгала пар и дым, словно он оказался в уменьшенной версии Зала Колодца. Время от времени, словно язык голодного дракона, пламя вырывалось из расселины в камне. Если не считать этого, каменная пещера казалась совершенно пустой, хотя жуткий жар и давление стали сильнее. Теперь Вийеки чувствовал не только тошноту, но и нечто более острое, вроде растущего ужаса, сжимавшего грудь, во рту и горле у него пересохло. «Что это за место такое? Пещера, которая находится настолько ниже всех действующих шахт? Но никто из Строителей здесь не работал, по крайней мере, в мои времена», – подумал он. Вийеки долго смотрел на меняющийся свет и тучи в центре пещеры, прежде чем сообразил, что мрак, парящий в облаках пара над расселиной, есть нечто большее. На самом деле у него были руки и ноги и развевающийся плащ. Грудь Вийеки сжало еще сильнее, сердце забилось быстрее. «Неужели они кого-то тут повесили? – объятый внезапным ужасом, подумал он. – Возможно, здесь совершаются казни? Да защитит меня Сад, быть может, моя семья не зря испытывала страх? Так вот почему меня привели в это тайное место?» Он замер, не желая подходить ближе к яме и парящей над ней тени. – Интересно, как долго он будет падать, если я его столкну, – произнес голос рядом с его ухом. – И успеет ли свариться, пока летит вниз? Даже Вийеки, ветеран, который провел столетия в темных залах Наккиги, едва не вскрикнул от внезапного страха. Он резко развернулся, и его рука легла на рукоять висевшего на поясе кинжала. За спиной у него стоял Джиджибо Мечтатель, странный прапрапраплемянник Утук’ку, чье узкое лицо то поднималось, то опускалось вниз. – Лорд Джиджибо, вы меня напугали. – Взгляд Вийеки беспомощно вернулся к парившей над расселиной темной фигуре, которая подрагивала в мерцании оранжевого пламени. – Кто это? И почему меня сюда привели? – Неужели он не знает? – спросил родственник Королевы. – Я не думал, что он такой глупец. Разве он не помнит, как я ему сказал, что его семья замечена? – А затем, через мгновение, не меняя интонации: – Да, я бы хотел сегодня поесть вяленого лосося. – Джиджибо ткнул костлявым пальцем в сторону темной фигуры в клубах пара: – Ты только посмотри, магистр Вийеки. Там ответ на оба твоих вопроса. Вийеки взглянул на диковинную фигуру. – Вы хотите сказать, что это не пленник? – О, он совершенно определенно пленник, – заявил Мечтатель. – Но совсем не такой, как ты думаешь. Хм-м-м, да, интересно, что будет, если содрать с твоего тела всю кожу. Во время предыдущих встреч с Джиджибо Вийеки понял: лучше всего делать вид, что слова, произнесенные безумцем вслух, попросту не звучали, какими бы ужасными или шокирующими они ни казались. – Я все еще не понимаю вас, лорд Мечтатель. Кто меня призвал? – Я не могу задерживаться здесь и разговаривать, благородный лорд Вийеки, – нетерпеливо заявил Джиджибо. – Ты знал, что однажды, когда мы все умрем, мы будем пахнуть точно так же? Змея в тележке с яблоками ждет, чтобы вернуть меня в мои покои, ты же понимаешь. – Он усмехнулся. Мечтатель походил на плохо сделанную вещь – кожа слишком туго натянута на костях, глаза слишком широко раскрыты. Даже зубы у него были кривыми. – Вы только посмотрите на него, он нахмурился! – сказал Мечтатель. – А ведь он еще не встречал Шепчущую. Как бы я хотел заполучить его дочь-полукровку! Я не стану снимать с него кожу, нет, нет. Слишком грубо. Тогда я не смогу ничего узнать, верно? И с этими словами Джиджибо сделал преувеличенно низкий поклон и зашагал прочь в том направлении, откуда пришел Вийеки и где его, вероятно, ждала шахтная тележка. Вийеки в смятении смотрел ему вслед, встревоженный тем, что сказал Джиджибо о его дочери. И лишь через мгновение он вспомнил другие слова, произнесенные Мечтателем. «Шепчущая, – подумал Вийеки. – Неужели он имел в виду?..» «У нас мало времени», – произнес голос, и по спине Вийеки пробежал холодок. Голос прозвучал не возле его уха, а прямо в мыслях, и на этот раз это был не голос Королевы, а нечто более напряженное и далекое, словно ему пришлось преодолеть длинный, длинный туннель. «Не обращай внимания на святого дурачка, – продолжал голос, и эти слова показались Вийеки твердыми и сухими кусочками дрейфующего пепла. – Он не является частью того, что тебе предстоит сделать». Вийеки, чувствуя, как сердце быстрее забилось у него в груди, резко повернулся, но не увидел того, кто произнес эти слова. Затем краем глаза он уловил движение, и его взгляд вновь переместился вверх. Темная фигура в развевающемся плаще опускалась с большой высоты, медленно вращаясь в потоках пара и мерцающего света пламени, вырывавшегося из расселины. Нет, не опускалась, понял Вийеки через мгновение. Здесь не было проводов, веревок или петли. Он никогда не видел ничего подобного, ни у великого волшебника Ахенаби, ни у самой Королевы Утук’ку. – Что вы от меня хотите? – снова спросил он дрожащим голосом, и ему стало стыдно. Теперь, когда темная фигура спустилась ниже и парила над расселиной, он увидел, что лицо под капюшоном лишено черт и скрыто бинтами, в том числе рот и глаза. Вийеки содрогнулся. Теперь он знал, кто его призвал, но это не помогло ему успокоиться. Существо остановилось, слегка покачиваясь в потоках горячего воздуха, поднимавшегося из огненной расселины. Страшная аура смерти омыла магистра – не запах, но нечто более глубокое, находившееся вне восприятия его чувств, ужас, от которого в страхе и отвращении содрогнулся разум. «Я один из высших аристократов Королевы», – сказал он себе, хотя едва мог ясно мыслить, и постарался дышать ровнее, чтобы собраться с силами и заговорить. – Леди Омму, Шепчущая, – сказал он, и даже произнесенное им имя наводило ужас. – Великая госпожа, вы призвали скромного слугу Королевы? Долгие мгновения лишенное лица существо не отвечало, и Вийеки не сомневался, что оно слушает оглушительную пульсацию его наполненной ужасом крови. Даже Королева никогда не вызывала в нем такого трепета. «Магистр Вийеки, я наблюдала за тобой. – Мысли Шепчущей доходили до него фрагментами шепота, словно их доносил меняющийся ветер, и впивались в его собственные точно когти крыс. – Из пустошей смерти я видела вещи, которые были недоступны даже Королеве, пока она дрейфовала в джи’индра сквозь страну снов и смерти. Я видела твою родословную, подобную сияющей дороге, ведущей до настоящего момента и к тому, что придет потом». Все в нем взывало к бегству, но Вийеки заставил себя стоять и слушать ужасный шепот и отвечать самым твердым голосом, на который он был способен. – Невозможно поверить, что я могу быть вам интересен, великая госпожа. Только не хикеда’я из Красной Руки. Только не той, что сумела дважды вернуться из страны смерти. «Ты важен для меня… из-за целой цепочки обстоятельств. По другую сторону смерти… Я многое видела. – Каждое слово эхом отдавалось в сознании Вийеки. – Возможно, ты станешь частью великого. Скоро Королева даст тебе задание, но твоя кровь говорит мне, что тебе предстоит совершить нечто большее… спасти народ хикеда’я. Ты меня понимаешь, маленький магистр? Огромные события… пришли в движение». Вийеки склонил голову, но не от благоговения, а из-за того, что не мог долго смотреть на неестественный свет, пробивавшийся сквозь бинты Омму, которые скрывали ее лицо. – Два задания, но только одно из них от Матери всего сущего. Я не понимаю вас, госпожа. «Да, не понимаешь, – сказала Шепчущая, и ее голос был подобен ветру, долетавшему из самого отдаленного и одинокого места, когда-либо существовавшего в мире. – Ты не можешь. Помни одно. Я пришла из-за пределов смерти – от берегов Небытия. Я могу говорить только правду. Так знай, наступит момент, когда для завершения великого деяния тебе придется сделать выбор». – Что… что вы имеете в виду, госпожа? «Чтобы спасти то, что ты любишь, ты будешь вынужден убить то, что любишь еще больше. Если ты потерпишь неудачу, все будет кончено. Твой народ – а это еще и мой народ – умрет и исчезнет навсегда». Вийеки вдруг почувствовал себя беспомощным, больным. – Но почему я, госпожа? Моя кровь ничто по сравнению с кровью величайших представителей нашего народа! И голос послышался снова, такой далекий, словно он приплыл из-за луны и звезд. «С тем же успехом ты можешь спросить, почему верх не является низом… или темнота это не свет. Таков порядок. И я могу говорить только правду. А теперь оставь меня. Я хочу умыться в крови земли. Мне холодно в вашем мире, ты же видишь… так холодно!» Внезапно Омму повернулась к нему спиной, ее плащ с капюшоном стал развеваться медленнее, чем должен был, и она начала подниматься вверх, пока не превратилась в небольшое пятно мрака над мерцающим пламенем, словно паук, незаметно поджидающий жертву на краю паутины. Вийеки не стал кланяться, но, спотыкаясь, поспешил покинуть пещеру, ему хотелось поскорее добраться до длинного вертикального туннеля и шахтной тележки, которая поднимет его туда, где все имеет смысл. Его кожа была холодна как лед, а сердце превратилось в камень, с грохотом бьющийся в груди. Главный Строитель, который провел многие и многие годы в самых глубоких пещерах под землей, никогда в жизни так не мечтал вдохнуть свежего воздуха или просто увидеть свет настоящего неба. Глава 31. Высокое темное место