– Это город. В городах так устроено. Сненнек кивнул: – А те, у кого есть богатство, заставляют других убирать грязь, чтобы их дома не имели запаха кукака. Но в других местах его полно! – Если честно, я не хочу говорить про… кукак, – сказал Морган. – Я вообще ни о чем не хочу говорить. Я возвращался к себе. Спать. – Как и мы, но у нас случилась такая удачная встреча, так я думаю. – Сненнек улыбнулся своей широкой желтой улыбкой, и Морган невольно отметил про себя, что тролли сохранили все свои зубы. – У меня возникли вопросы, на которые я надеялся получить ответы. Морган ощутил острое желание заглушить свои унылые мысли. – Я отвечу на твои вопросы, если у тебя есть немного кангканга. Итак? Сненнек улыбнулся, снова продемонстрировав желтые зубы, и вытащил мех из-под куртки с капюшоном. Морган взял его и сделал солидный, но осторожный глоток. Он научился пить кангканг, но у него был вкус дегтя, и слишком большой глоток мог заставить упасть на колени, кашляя и отплевываясь. Однако у него имелось неоспоримое достоинство – он очень быстро начинал действовать; Морган еще только вытирал губы, а теплое сияние кангканга уже расцветало у него в животе, направляясь к голове. Он втянул в себя воздух, чувствуя покалывание во рту. – Вопросы? – спросил Морган. – Отец Квины Бинабик был очень занят, – сообщил Младший Сненнек. – И ему не хватило времени, чтобы как следует показать нам ваш… как правильно сказать? Деревня? Поселок? – Город. Да, Эрчестер – это город. Едва ли не самый большой во всем Светлом Арде. Как правило, Моргана тошнило от всего, что мог предложить Эрчестер, но он не хотел, чтобы его город проигрывал по сравнению с каким-нибудь палаточным лагерем троллей в холодных горах. – Город. Так. – Сненнек кивнул. – Так что у нас есть вопросы. Вот первый: почему ночью все уходят в дома? Даже в Минтахоке, где дуют ледяные ветры, тролли навещают друг друга в пещерах. У Моргана не имелось простого ответа на его вопрос. – Сегодня многие стражники и дворяне отправились на праздник в Эрчестер. Но в остальное время… ну, просто здесь так принято. Потому что на улицах темно. Ну, я хотел сказать, дело не в том, что им грозит опасность, особенно здесь, в замке, но местные жители не… – О, потому что амак покрывает улицы! – сказал Сненнек, довольный, что наконец получил ответ. – Ваши люди не любят ходить в гости в темноте, потому что не хотят наступить в грязь. Конечно. А теперь еще один вопрос, если ты будешь так любезен. Морган не стал его поправлять. Улицы просто пустели по ночам, и все. – Еще кангканга, – вместо этого сказал он. И, когда маслянистая жидкость наполнила его рот, обнаружил, что уже не так сильно беспокоится об испорченном вечере. Быть может, его еще удастся спасти. – Сненнек, спроси у высочества Моргана про большую корзину, – вмешалась Квина. – Что это такое? Морган удивленно вытаращился на Сненнека, который показал мимо ворот Внутреннего двора на проход между двумя близко стоявшими зданиями. Морган прищурился и вскоре сумел понять, что имел в виду тролль: серую массу Башни Хьелдина, возвышавшейся над крышами и стоявшей вплотную к северной стене цитадели. – Корзина? – спросил Морган. – Ты имела в виду башню? – Да, башня! – сказал Сненнек. – У нас дома, в Икануке, есть корзины такой формы. Мы их используем, чтобы готовить корни. Башня. Но почему никто туда не входит и не выходит? Мы стояли перед ней днем, но все двери были заперты. Сначала Старая амбарная башня, теперь эта. Похоже, сегодня по неизвестной причине вечер размышлений о запретных зданиях, и Моргана вдруг охватил суеверный страх. – Она называется Башня Хьелдина. – Кангканг уже добрался до его конечностей, яркий и теплый, как солнечный свет, – или так ему только казалось? – и страх быстро отступил. – Никто туда не заходит, потому что там разгуливают привидения. Сненнек покачал головой: – Я не знаю такого слова. – Там разгуливают видения? – предположила Квина, но в ее голосе не было уверенности. Морган сначала удивился, а потом улыбнулся: – Нет, не видения – привидения. Когда призраки, злые духи и демоны поселяются в доме, то говорят, что там водятся привидения. Сненнек сделал быстрое движение сжатым кулаком. – Киккасут! Но, если там живут демоны, зачем башню оставили в покое, словно уважаемого дядюшку? Каждый день, что я провел здесь, я видел, как люди разбирают одни каменные здания и строят новые. – Демоны там больше не живут. – Теперь Морган в этом не сомневался, хотя в детстве (вместе с многими другими обитателями замка) такой уверенности у него не было. Принц и его товарищи по играм часто подначивали друг друга подняться по ступенькам и прикоснуться к огромным дубовым дверям или забраться в караульное помещение, которое их защищало. Он все еще помнил, как его охватывало невероятное возбуждение и страх, когда он приближался к жуткому запретному зданию. И у него неожиданно появилась новая идея. – Тебе известно, кто такой Прайрат? Отец Квины должен был рассказать тебе о Красном Священнике. Клянусь всеми святыми, все постоянно про него говорят. – Морган фыркнул. – Можно подумать, он все еще здесь живет. Некоторые глупцы так и считают. – Он протянул руку к меху с кангкангом и сделал еще один большой глоток. – Нам известно имя Прайрат, – сказал Сненнек, снова делая жест сжатым кулаком. – Он был священником, который совершал ужасные дела во время войны Короля Бурь, для Элиаса, отца королевы, когда тот носил корону. – Да, но он не был скучным священником, – сказал Морган. – Он управлял демонами. Именно он пытался вернуть Короля Бурь. – Тогда почему его… башня… все еще стоит? – спросила Квина. – Да, – сказал Сненнек, – это и меня удивляет. – В Минтахоке, если кто-то сделает что-то ужасное, мы сожжем пещеру изнутри, чтобы ее очистить, а затем наполним ее землей и камнями, но мы так поступаем только потому, что гору нельзя сломать и снести. Морган потянулся к меху и тут только понял, что все еще держит его в руках. Принц прошел в ворота и зашагал в сторону приземистой тени башни, махнув рукой троллям, чтобы следовали за ним. – Про эту башню так много говорят, что я перестал слушать, – продолжал Морган. – Да и кому интересны одни и те же истории? Но, мне кажется, мои дедушка и бабушка рассказывали, что под замком прорыто множество туннелей. Даже под нашими ногами! – Это кое-что ему напомнило – вязкий запах, лепестки цветов, широко раскрытые гневные глаза, – но он снова прогнал эти воспоминания. – И еще внутри башни находились разные опасные вещи… Он замолчал, ему вдруг показалось, что он повторяет истории, которые рассказывали ему взрослые, или страшные сказки, какими дети обожают пугать друг друга. – Яд и… другие плохие вещи. Поэтому на двери повесили цепи и заколотили досками окна. Ну а там, где верхние окна открывались, насыпали камни, чтобы никто не мог забраться внутрь. Глаза Сненнека широко раскрылись. – Верхние окна открываются? – Некоторые. Плохой священник любил наблюдать за звездами. Так мне говорили. У него там были… разные приспособления. Специальные зеркала и магические кристаллы, так я думаю. Вещи. – Морган взмахнул рукой – детали вылетели у него из головы, а кангканг наполнял тело теплом прямо сейчас, и беспокойство заметно отступило. – Это правда. Я был на крыше. Оттуда можно заглянуть внутрь и увидеть камни. – Ты побывал в башне? – спросил Сненнек. – Но ты же говорил, что это запрещено. – Ха. – Морган снова махнул рукой. – Ты всегда делаешь то, что тебе говорят старшие? Это совсем не опасно – если умеешь лазать. В детстве я забирался на каждую стену замка, на каждую башню. – Что было некоторым преувеличением, но после унизительного вечера, проведенного с троллями на замерзшем озере, а потом в высоких холодных горах Грианспога, он хотел, чтобы они знали, что у него есть собственные умения и опыт. Башня Хьелдина была уже совсем рядом. Серп луны парил рядом с ее уступом, словно божественный ангел на старой картине, шепчущий что-то Усирису. Глядя на башню, пожалуй, впервые за долгое время, Морган вдруг подумал, как сильно она отличается от окружавших ее строений; стоит ли удивляться, что она привлекла внимание троллей. Даже до того, как узкие окна башни заколотили, казалось, что, похожие на прищуренные глаза, они скрывают какую-то тайну. Единственными большими проемами являлись окна верхнего этажа, когда-то в них было вставлено красное стекло, теперь же остались лишь темные дыры, напоминавшие пустые глазницы черепа. За исключением окон и труб, башня не имела никаких характерных черт, и приземистая цилиндрическая форма делала ее немного похожей если не на корзину, как думали тролли, то на одну из больших супниц с замковой кухни. «А что происходит, когда ты слишком долго не снимаешь крышку с кипящей кастрюли?» – спросил у себя Морган и покачал головой, пытаясь избавиться от странных, выбивающих из равновесия мыслей. – Вы и сами можете взглянуть на камни, с вершины башни, – сказал он троллям. – Ну, если хотите, конечно. Но, скорее всего, вы не станете – из-за того, что про нее рассказывают. – Я тебя не понимаю, друг Морган, – сказал Сненнек. – Сами посмотреть? Но как? Сейчас ночь, и мы на земле. – Он огляделся по сторонам. – Ты хочешь сказать, что мы можем забраться на башню завтра? – Он показал на темный шпиль Башни Святого Дерева, которая находилась на противоположной стороне часовни и резиденции. – И посмотреть сверху вниз? – Нет, я имел в виду, что вы можете туда заглянуть, если заберетесь на башню, – сказал Морган, стараясь говорить небрежно. – Я думал, тролли это хорошо умеют. – Лучше всех, – заявил Сненнек. – Любой тебе подтвердит, и не важно, побывал он сам в Икануке или нет. Разве в вашем языке нет поговорки: Ловок, как тролль на горной тропе? – Да, но люди часто повторяют то, что другие считают правдой, хотя сами не видели своими глазами то, о чем они говорят. – Морган почувствовал угрызения совести; Сненнек не имел в виду ничего плохого, и он охотно делился с ним кангкангом, но Морган весь вечер испытывал какой-то зуд, и, хотя до сих пор так и не понял причин, решил, что он нашел способ от него избавиться. – Конечно, теперь я не уверен, что сам смогу забраться наверх. Некоторые упоры для рук и ног уже не такие прочные, а я стал тяжелее. – Он похлопал себя по животу. – И я думаю, что ты слишком большой для этого, Сненнек. Тролль посмотрел на него с раздражением и подозрением. – Что ты хочешь сказать? Твои король и королева запретили туда входить. Ты же сам только что говорил. – О да. – Морган рассмеялся. – Есть правила, которые это запрещают. Ты не хочешь их нарушать. Квина сказала что-то на языке троллей, коротко и, похоже, по существу. Морган подумал, что подобные звуки мог бы издавать недовольный голубь. – Она говорит, что ты ведешь себя так, словно тебе нравится нарушать правила, – объяснил Сненнек. – Не имеет значения, – сказал Морган. – В любом случае это слишком сложная задача и совсем не похоже на горные склоны, к которым ты привык. Младший Сненнек посмотрел на гладкую громаду башни, и Морган вдруг подумал, что у него круглое, точно вторая луна, лицо. – Не будь это запрещено, – заявил он после небольшой паузы, – я бы сумел туда забраться. Квина сказала что-то еще, и на этот раз ее голос прозвучал резко. Сненнек не стал переводить ее последнюю фразу, но посмотрел на Моргана, снял свой заплечный мешок, положил его на землю и принялся в нем копаться. Квина снова заговорила с ним на языке троллей, но он не обращал на ее слова внимания. Через мгновение он вытащил из мешка моток тонкой веревки и бросил ее на землю. – Ты носишь с собой веревку? – удивленно спросил Морган. – Обязательно. – Сненнек снял куртку. Под ней у него оказалась рубашка из простого домотканого материала, оставлявшая обнаженными мощные смуглые руки. – Я ношу с собой много разных вещей. Дело в том, что однажды я стану Поющим, который должен быть готов ко всему. Но веревка не для меня. Если я полезу наверх, то после того, как там окажусь, спущу вниз веревку. Тогда ты также сможешь подняться, принц Морган, и мы узнаем, кто из нас прав, а кто – нет. Квина, которой совсем не нравилось происходящее, явно потеряла терпение. Она повернулась спиной к обоим и решительно направилась к центру цитадели. – Квинанамукта! – позвал Сненнек, но она даже не обернулась. Морган впервые почувствовал тревогу, события разворачивались слишком быстро, но тут Младший Сненнек бросил ему мех. – Здесь осталось еще немного – только для храбрости, – предупредил тролль. – Даже с веревкой тебе будет совсем не просто подняться.