Я потираю руки. – Вы имеете в виду… было время, когда магия моей бабушки не была опасной? Райнальд кивает. – Когда она была королевой, у нее не было магии. У нее родился ваш отец. Но в какой-то момент она вдруг обрела магию, хотя к тому времени уже несколько лет была замужем. – Уголки его губ поднимаются в улыбке. – А как работает высвобождение магии, мы все знаем. – Я – нет, – лепечет Фульк. Я пропускаю его реплику. – Ее магия появилась внезапно. Но вы сказали, она могла ее контролировать. – Разумеется, – подтверждает Райнальд. – Но даже во Фриске каждый знает историю о замороженном сердце, которое можно растопить лишь поцелуем любви. Сила магии была столь велика, что королева не могла скрыть ее полностью. Наверняка бывали… ситуации, когда магия вырывалась из нее. Вы знаете о таких ситуациях? Я киваю. – Когда я злюсь. Или в опасности. Или если… – Я кидаю взгляд на Леандра и поджимаю губы, прежде чем произнести следующие слова. Мои щеки горят, когда я думаю о ночах, проведенных вместе с Леандром, и о снежинках, мерцающих в комнате. Я быстро возвращаюсь к вопросу короля. – Да, я знаю такие ситуации. Я вижу, что от Райнальда не ускользнули мой взгляд, брошенный на Леандра, и красные щеки, но я благодарна, что он ничего об этом не говорит, а продолжает рассказ о моей бабушке. – Конечно, когда у королевы внезапно пробудилась магия, это вызвало вопросы. Очень… неудобные вопросы. Прошло немного времени, прежде чем ответственный за это был найден. Я не совсем уверен, но, по-моему, им оказался капитан дворцовой стражи. Или ритари, как вы их называете во Фриске. Когда это выяснилось, король публично бросил вызов капитану. Битва, кажется, завершилась очень быстро, и король потерпел поражение. Говорят, что королева ничего об этом не знала. Во время совещания министры притащили победившего капитана в зал. И убили его на глазах у королевы. По моей спине пробегает холодный пот. Только мысль, что мне придется смотреть, как убивают Леандра, заставляет магию внутри меня бесноваться, несмотря на наручники. Я обхватываю себя руками, чтобы унять дрожь. – Что потом произошло? – шепчу я. – Никто не знает, – к моему удивлению отвечает Леандр. – Потому что, за исключением твоей бабушки, никто не покинул тот зал живым. – Ты… ты знал об этом? Он мотает головой. – Не всю историю. Но Грета знала ее часть и рассказала мне. Никто не говорил о моей бабушке в моем присутствии. Я слышала только сплетни слуг, которые сразу замолкали, когда меня замечали. Родители делали вид, что моя бабушка уже мертва. Когда я была младше, часто посещала в подземелье, но никогда не задумывалась о том, чтобы узнать, почему она находилась там. «Потому что она опасна», – только и говорили мне. – Я всегда боялась, что рано или поздно закончу как моя бабушка, – признаюсь я. – Запертой в темной камере, скованная по рукам и ногам. Одинокая и забытая, одна со своей неконтролируемой магией, пожирающей меня изнутри. В один шаг Леандр оказывается рядом и хватает меня за плечи. – Этого не случится! Никто никогда не запрет тебя и не закует в кандалы снова. – А если не останется других вариантов? – выдыхаю я. – Если ты… Его руки обхватывают мое лицо. – Я здесь. Я не собираюсь так скоро умирать. «Защищай его. Всем, что у тебя есть». Только теперь бабушкины слова действительно обретают смысл. Она не смогла защитить своего любимого – наверное, ей долго приходилось отказываться от него, чтобы не вызывать волнения. Эти игры в прятки теперь мне слишком знакомы. Я кладу руку Леандру на грудь. Под пальцами чувствую сильные, уверенные удары его сердца. Словно далекое эхо, моя магия пульсирует вместе с ним. Я не хочу больше прятаться… Не хочу больше запирать свои чувства. Но для этого я должна создать такое место, где Леандр и я сможем быть вместе. Скрепя сердце я отрываюсь от Леандра и поворачиваюсь к Кларис. – Ты говорила о планах. Я слушаю. Глава 19 Леандр Я не забыл о моем обучении и о благодетелях, которых поклялся уважать. И понимаю, что совершил государственную измену, когда заключил сделку с врагом. Моя совесть глуха к тому аргументу, что я уже несколько месяцев как изменил своей стране – когда сопроводил Давину ко двору. Я предатель. Тогда кому какое дело, что я объединился со своим заклятым врагом? Если Эсмонд до меня доберется, он не станет задаваться этими вопросами, после того как узнал обо мне и Давине. Тем не менее, я против того, чтобы выдавать Земному королю информацию о наших войсках. В любом случае я не знаю точных данных, но даже если бы знал, то молчал. Я бы лучше сбежал из этого проклятого королевства. Но я останусь. Ради нее. Из-за сияния в ее голубых глазах, пока она с Кларис разрабатывает план. Я вижу в ее взгляде надежду и не посмею ее разрушить. Месяцами я довольствовался этим, чтобы не начать надеяться. Я убедил себя, будто доволен тем, что имею. Но теперь все иначе. Наши игры в прятки раскрылись, и мы вынуждены прятаться в Земном королевстве, потому что ни в одном другом не сможем укрыться, не будучи казненными как изменники. Мой отец бы устыдился меня, если бы узнал, что со мной стало. Но он мертв, также как и остальная моя семья, а я все еще здесь. Я не верю Земному королю, который утверждает, что его люди не виноваты в смерти моей семьи. Кто еще это мог сделать? Возможно, амбар загорелся случайно, ведь это правда: земельцы избегают огня. Я никогда раньше не видел, чтобы они что-нибудь поджигали. До того, как я оставил свою семью, во время их разбойничьих набегов никто в Бразании не был убит. Они защищались, когда мы оборонялись. Но смертей не было. Однако люди, сопровождавшие экипаж Давины, когда она поехала в Огненные земли, были мертвы. – Зачем вы напали на экипаж фрискийской принцессы? – спрашиваю я посреди обсуждения тактики. Давина, Кларис и даже Райнальд оборачиваются ко мне; на их лицах я замечаю замешательство. – Потому что я хотел заполучить Ледяную деву, – отвечает Земной король, сверля меня взглядом из-под сдвинутых бровей. Когда мы останавливались для отдыха у горячего источника, земелец тоже спрашивал меня, где Ледяная дева. Я знал, что он говорит о Давине, но тогда подумал, что он имеет в виду ее происхождение. – Зачем? – переспрашиваю я. – На что вы надеялись? Ведь вы знали, как работает ее магия и что нужно делать, чтобы ее высвободить. Райнальд откинулся назад с ухмылкой. – Да, я знаю. Поцелуй истинной любви. Может, она нашла бы истинную любовь здесь, если бы не встретилась с тобой, кто теперь узнает? По крайней мере, я на это надеялся. А если нет… – Он пожимает плечами. – Тогда бы у меня была фрискийская принцесса и нареченная моего заклятого врага. – В качестве заложницы, – добавляю я. – Называйте это как хотите, но здесь ей было бы лучше, чем во Дворе Пламени. Моя жена рассказывала мне о… распутстве Эсмонда. И о том, что он избивал Эйру. Об унижениях на свадьбе. Ей не пришлось бы терпеть здесь ничего из этого. Я бы всегда относился к ней с тем уважением, какого заслуживает принцесса. И, может быть… Эсмонд согласился бы на сделку, чтобы вернуть ее. – Сделку? – повторяю я. – Вы и в самом деле хотели вести переговоры? – Конечно, что еще нам оставалось? – разводит он руками. – Я король мертвой земли, на которой моему народу приходится голодать, если мы не добудем пропитания. К тому же, вражеские войска убивали наших воинов, пока я ждал ответа от Эсмонда. Но он предпочел послать вперед таких бойцов как ты, вместо того чтобы опуститься до переговоров со мной. Я морщусь. Я первый раз слышу о переговорах, но помню, что Давина предлагала начать их несколько недель назад. Проходили ли они уже без моего ведома? Но почему Эсмонд скрыл это от меня? Он хотел закончить войну с Земным королевством. Почему же не начал переговоры, когда Земной король был к этому готов? – Что вы предложили Эсмонду? – спрашиваю я. – Как вы уже сказали, эта земля мертва. Ему нечего с вас взять. – Окончание войны, – отвечает Райнальд. – Я бы даже унизился настолько, что признал его единственным королем Огненного и Земного королевств, только бы война, наконец, прекратилась, а мы смогли переселиться в Огненное королевство, чтобы больше не голодать. Я… сделаю все, чтобы спасти свой народ. – А Эсмонд… отказался? Райнальд кивает. – У меня нет ничего, чем он бы захотел обладать. Он ничего не может сделать с моим королевством. Он не верит моему народу. Он бы предпочел увидеть нас всех мертвыми, чем своими подданными. Так что… чтобы он захотел вести переговоры, мне требовалось что-то, чем он бы захотел обладать. Давина. Я смотрю на нее. Она спокойно отвечает на мой взгляд, словно догадалась о том же. – Когда мы напали на экипаж принцессы, – говорит Райнальд, – мы считали, это будет детской игрой, ведь мы знали, что фрискийские солдаты никогда не видели настоящего боя. Но они сопротивлялись, и моим людям не оставалось ничего, кроме как обороняться. – И тогда ваши люди стали преследовать сбежавших женщин, не зная, которая из них настоящая принцесса, – продолжаю я, вздохнув. – Я тоже узнал об этом намного позже. Уголки губ Райнальда дернулись в несмелой улыбке. – Может, ты когда-нибудь расскажешь мне историю, как вы познакомились, когда все это, – он указывает на карты и фишки, разложенные на столе перед ним, – закончится. – Может быть, – уклончиво отвечаю я.