Через мгновение она открывает глаза и смотрит на меня. – Доброе утро. На ее лице я ищу признаки того, что она чувствует угрызения совести, или – что еще хуже – этой ночью она не чувствовала себя так же хорошо, как я. Но все беспокойство исчезает, когда она с улыбкой опускает руку мне на щеку. – Что ты ищешь? – допытывается она. Я пожимаю плечами. – Я и сам не знаю. Она усмехается. – Не думала, что мне нужно будет тешить твое эго так же часто, как вчера в этой комнате мерцали снежинки. – Каждому мужчине приятно слышать, что ему удалось хорошо провести время с любимой. Давина потянулась и поцеловала меня в губы. – Конечно, тебе это удалось. – В тот же момент уголки ее губ опустились. – Но теперь я должна уйти. – Это будет эгоистичным с моей стороны, если я захочу, чтобы ты никогда не покидала эту кровать? – Если бы я не боялась, что Кларис пролезет через окно, если я не открою дверь через три минуты, я бы ноги из твоей постели не высунула. Я выкрадываю еще один ее поцелуй, прежде чем с тяжелым сердцем выпускаю ее из рук и наблюдаю, как она обследует пол в поисках одежды. Мне тоже нужно одеться, но я не могу собраться с духом. Слишком рано; солнце еще не поднялось полностью, и в комнате рассеянный свет. Тем красивее блестят светлые волосы Давины, свободно ниспадающие на спину. Но как замужняя женщина она обязана будет убирать волосы. Я натягиваю брюки, когда в дверь тихо стучат. Мы с Ви замираем. – Это я, Ваше Величество, – раздается голос из коридора. – Кларис. Давина с трудом сглатывает. – Сколько времени пройдет, прежде чем меня здесь найдет кто-нибудь кроме Кларис? Я хватаю ее за руку. – К сожалению, немного. Но сейчас – лучшее время, чтобы исчезнуть. После вчерашнего праздника большинство слуг еще спят, и ты сможешь незаметно… пробраться к Эсмонду. Если мы еще промедлим, велика опасность, что тебя кто-то узнает, несмотря на плащ и капюшон. Она вздыхает, застегивая замок неприметного бежевого плаща чуть ниже подбородка. – Я знаю. Одним нежным движением я притягиваю ее к себе и целую в лоб. – Я тоже не хочу, чтобы ты уходила. Но еще больше не хочу, чтобы мы прочувствовали последствия. Щелчком пальцев она заставляет лед на двери разлететься на куски. Я ловлю их в свою рубашку и сдвигаю засов. Кларис прошмыгивает внутрь, не успеваю я полностью открыть дверь. Ее взгляд останавливается на Давине, словно она хочет убедиться, что с ней все в порядке. – Мы должны уйти, – объявляет она. Давина кивает и натягивает капюшон, в то время как Кларис кидается к моей постели, стягивает с нее простынь и, скомкав ее, зажимает под мышкой. – Я потом принесу тебе новую, – обещает она. – Но так нужно, чтобы… – Она передергивает плечами. – Сам знаешь, зачем. Я хмурю лоб. – Ты думаешь, Эсмонд был настолько пьян, что ничего не заметил? К моему удивлению, Кларис кивает. – Именно так я и думаю. Ты вчера не обращал на него внимания. Но когда ты танцевал с королевой, он опрокидывал в себя вино кубок за кубком, пока священник его не образумил. – Эсмонд знает, что войска из Фриски придут, только если свадьба состоится, – шепчет Давина. Над ее пальцем танцуют снежинки. – Но он бы никогда не подошел ко мне достаточно близко, чтобы исполнить супружеский долг. Во всяком случае, без того, чтобы у него не отвалились важные части тела. Кларис вздыхает. – Именно поэтому он напился. Будем надеяться, что этого хватит для нашего плана. А сейчас нам надо идти. Я открываю дверь, выглядываю наружу и даю женщинам знак, что все чисто. Когда Давина собирается пройти мимо меня, чтобы последовать за Кларис, я хватаю ее за руку и требовательно прижимаюсь к ней губами. Она отвечает на поцелуй с такой же отдачей. Потом я ее отпускаю. Я смотрю ей вслед, пока она вместе с Кларис не исчезает за углом. * * * Приняв ванну и одевшись, я отправляюсь на поиски Греты и других людей из Бразании, так как они хотели выехать после завтрака. В замке не так оживленно, как обычно. Кажется, даже слуги оценили дорогое вино Эсмонда больше, чем следовало. Грета и Вальдур уже на ногах и смотрят на меня, высоко подняв брови. – Не рассчитывала, что ты выползешь из своей комнаты до полудня, – ворчит Грета, прежде чем подойти и потянуть носом воздух. – Либо ты унес с собой гораздо меньше, чем я полагала, и поэтому прекратил раньше, либо… – Прекрати издеваться над бедным парнем, – говорит Вальдур и трет глаза. В противоположность мне он выглядит измотанным. – Ты уже поговорил с Давиной? – Мы, скорее всего, увидимся ближе к завтраку, – отвечаю я уклончиво. – Где остальные? Грета пожимает плечами. – Еще спят, но я их сейчас разбужу. Чем раньше мы вернемся в Бразанию, тем лучше. – Этому есть какая-то причина? – спрашиваю я. Грета ворчит. – Только нехорошее предчувствие, вот и все. Думаю, я никогда не была за пределами Бразании дольше одной ночи. И кровати здесь слишком мягкие для моих старых костей. * * * Полчаса спустя все жители Бразании одеты, но большинство выглядит скорее спящими, чем бодрствующими, пока сидит в большом зале, где подают завтрак. Фульк присоединяется к нам. Из его волос торчат несколько соломинок, которые я вытаскиваю. Кажется, он действительно ночевал в конюшне. Я подумаю, чем его наградить. Он точно будет рад новому мечу. Все присутствующие поднимаются, когда Эсмонд и Давина входят в зал и занимают место во главе стола. От меня не ускользает, какую дистанцию они держат, но я не могу найти на лице Эсмонда ни гнева, ни чего-то подобного – только темные круги под его покрасневшими глазами, которые он едва может держать открытыми. А в Давине мне сразу бросается в глаза строгая прическа, которая совершенно ей не подходит. Кларис идет за ней, неся белую простынь, которую она раскрывает и демонстрирует присутствующим. На светлой ткани видны три кровавых пятна. Священник бормочет молитву, благословляет молодоженов и объявляет брак действительным. Давина переносит происходящее с ледяным спокойствием, в то время как Эсмонду, кажется, все равно. Вальдур толкает меня локтем. – Ты остаешься чертовски невозмутимым. Я бы поставил все сбережения на то, что ты, как вчера, сбежишь сразу же, когда увидишь, что Эсмонд и Давина… – Иногда я действительно думаю, что тебя слишком часто били по голове в детстве, – ворчит Грета. Вальдур наклоняется и смотрит на стоящую рядом с ним женщину. – Почему? – Разве тебе не кажется, что Эсмонд вчера вообще не был способен завершить брачную церемонию? Он и из зала не смог выйти без посторонней помощи. Что уж говорить о спальне? Я хватаюсь за кубок, чтобы скрыть ухмылку. – И, – продолжает Грета, – Давина из-за одного мимолетного поцелуя со своим нареченным заморозила зал. Как ты думаешь, насколько бы ее сила взбунтовалась, если бы бедняжке пришлось с ним спать? – Но… – сбитый с толку Вальдур чешет голову, смотря на простыню. – Тогда это… уловка? Грета пожимает плечами. – Возможно, но я не думаю. – Что же тогда?