Она приподнимает бровь и наклоняется к нему. – Мне точно нужно об этом высказаться? – Когда Вальдур кивает, она вздыхает и шепчет: – Давина не кажется тебе более расслабленной по сравнению со вчерашним днем? Никакого льда под ногами, никакого холода, никакого замороженного вина в наших кубках. – Да, ты права. Но какое отношение это имеет к?.. Грета закатывает глаза. – Кто-то другой позаботился, чтобы она… приятно провела время. И этот «кто-то», кажется, хорошо сделал свое дело. Я рад, что мы сидим в стороне от остальных гостей, и каждый в нашей компании знает обо мне и Давине. Однако мне неловко, что Грета должна рассказывать все так подробно. – Кто-то другой? – повторяет Вальдур. – Кто?.. – А сам как думаешь? – роняет она. Вальдур смотрит на меня. Его глаза расширяются от недоверия. – Нет, этого не может быть! – Хочешь больше доказательств? – спрашивает Грета. – Наш минхер проснулся раньше всех, хотя еще вчера он твердо решил напиться так, чтобы хватило на всю оставшуюся жизнь. Кроме того, сегодня утром он выглядит более расслабленным, чем в последние недели, которые провел в Бразании, не находишь? – Я не собираюсь это с вами обсуждать, – негромко говорю я в кубок. – Но ты и не возражаешь. Я бросаю на Грету ядовитый взгляд, на который она, впрочем, отвечает понимающей усмешкой. – В этом было бы мало смысла, после того как меня мастерски раскрыли по всем пунктам. Вальдур тихо свистит. – На это… я не рассчитывал. Я думал, тебя найдут сегодня в твоей комнате мертвецки пьяным. – Он наклоняется ближе ко мне. – Как тебе удалось проникнуть в покои Эсмонда? Вы ведь там?.. – Без комментариев, – рычу я в кубок. Глава 5 Давина Я знаю, что принято демонстрировать окровавленную простыню после первой брачной ночи. Но это не значит, что эта традиция должна мне нравиться. К счастью, Эсмонд все еще находится в полусознательном состоянии, так что ничего не замечает. Он расскажет всем позже, с каким успехом лишил девственности свою ледяную невесту. Сейчас он сидит рядом, отодвинув тарелку как можно дальше от себя, и осторожно прихлебывает воду из кубка. Мне он не сказал ни слова, даже не пожелал доброго утра. Он обращается со мной, как с пустым местом. Но мне удается сохранять спокойствие и провести утро без инцидентов. Я смотрю на другой край стола, где сидят люди из Бразании, Леандр и Фульк. Я бы все отдала, лишь бы сидеть вместе с ними. После завтрака я спешу во двор, чтобы попрощаться с Гретой и остальными. Я удивляюсь ухмылкам, которыми, прежде чем поклониться, одаривают меня она и Вальдур. – Нет, – поспешно говорю я. – Вы не должны… обращаться ко мне иначе, чем обращались раньше. – Но теперь ты королева, – замечает Вальдур. Грета издает счастливый смешок. – Во всяком случае, если не считать, что брак не был закреплен. Я давлюсь воздухом. – Откуда?.. – в поисках помощи смотрю на Леандра, до этого держащегося в стороне. – Не от меня, – уверяет он, проходя мимо нас с багажом на плече и загружая его в телегу. – Только один дурак проглядел бы все, – шепчет Грета. – Ну, уж спасибо, – ворчит Вальдур и плетется дальше. Я вздыхаю. – Надеюсь, остальные были не в том состоянии, чтобы увидеть очевидное, как смогла ты. – Не бойся, детка. Никто не знает вас обоих так же хорошо, как мы. – Она наклоняется ближе. – Ты, по крайней мере, пришла сама? Или Леандр нервничал сильнее, чем ты? Я прикусываю нижнюю губу, сдерживая смех. – Он был… очень удивлен, когда я появилась у его двери. Но я поставила его перед фактом. Вчерашняя ночь была чудесной, и я никогда ее не забуду. Грета кивает. – Тогда я спокойна. Здесь. – Она передает мне маленький флакон с зеленоватой жидкостью. – Так или иначе, я хотела дать тебе это. После этого пей один глоток утром. Я слышала, что у всех внебрачных детей Эсмонда светлые кудрявые волосы и светлые глаза. Она оборачивается, и мой взгляд тоже падает на Леандра, чьи темно-каштановые, почти черные волосы прилипли ко лбу. – Могут возникнуть некоторые вопросы, – замечает она. – Спасибо, – шепчу я и сую флакон в карман моего пышного платья. – Посылай Фулька или Леандра в Бразанию, если он закончится. Я буду знать, что тебе нужно, даже если ты им ничего не скажешь. – Она берет меня за руку и сжимает ее. – Только пообещай, что вы будете осторожны. – Мы будем. * * * После отъезда Греты и остальных жителей Бразании следует прием за приемом. Множество дворян остаются в замке, чтобы выразить мне как новой королеве свое почтение. Многие предлагают мне своих дочерей в качестве фрейлин, но я отвергаю всех, несмотря на обещания, которыми меня пытаются привлечь. Мне не нужен никто, кроме Леандра, Фулька и Кларис. Большая свита означает больше людей, которым мне придется лгать. И которые могли бы предать меня. Когда на третье утро после свадьбы наконец уезжают все посетители, а двор снова возвращается к нормальной жизни, Эсмонд вспоминает, что я существую. – Прошлой ночью вы снова не спали в наших покоях, – говорит он во время ужина. – Я так долго жила в своей комнате, что больше нигде не могу спать, – уклончиво отвечаю я, не глядя на него и потягивая вино. Правда в том, что я не провела в своей постели ни одной ночи, а все это время была с Леандром. Фульк же перебрался в комнату Кларис. Они тянут жребий, кому будить нас утром, чтобы я могла уйти прежде, чем проснутся слуги. Я прокрадываюсь в свою комнату еще до рассвета и жду, пока не придут Кларис с другой горничной, чтобы помочь мне одеться. Мне не нужна еще одна горничная, а Кларис не нужна помощь, но лучше, если кто-то может засвидетельствовать, что, когда восходит солнце, я лежу в своей постели. Эсмонд ворчит, недовольный моим ответом: – Я надеялся, что… этой ночью вы составите мне компанию. Кубок в моей руке трясется. – Простите, мой король. Я боюсь, что после нашей брачной ночи мне… еще нездоровится. Может быть, в другой раз. – Нездоровится, – повторяет он. – Когда же закончится это… недомогание? «Для тебя? Никогда», – думаю я. – Наверное, скоро. Я взяла у своей горничной пару настоек. Я ощущаю взгляд Леандра. Как всегда во время трапезы, он стоит вместе с Фульком за моим местом. Несомненно, он слышит каждое слово, которое мы произносим. Я судорожно сглатываю. – Тогда надеюсь, что скоро вам станет лучше. Я понимаю, что не буду вечно убегать от него под тем или иным предлогом. Скоро он задастся вопросом, почему я его избегаю. Брак был заключен по политическим причинам, и предполагается, что мы произведем на свет потомков, которые укрепят связи между нашими странами.