– Я не задержусь. Киеран будет здесь… Да, знаю, что тебе не нужна охрана, – добавил Кастил прежде, чем я заговорила. – Но он настоял, и мне будет лучше, если я знаю, что ты не одна. Можешь отдохнуть еще. Уверен, это не повредит. Я подавила желание сказать, что мне не нужен телохранитель. – Ладно. Он прищурился. – Такая неожиданная покорность. – Покорность? – Я выгнула бровь, отпивая вина. – Я бы это так не назвала. – Не назвала бы? Я покачала головой. – Терпеть не могу нянек, но меня уже пытались убить, и мы понятия не имеем, есть ли еще те, у кого на уме то же самое. Так что я бы назвала свое быстрое согласие здравым смыслом. На его правой щеке появилась ямочка. – Здравый смысл. Для тебя это что-то новенькое. – Я сейчас в самом деле представляю, как пинаю тебя в лицо. Он рассмеялся и быстро поцеловал меня. – Я не задержусь. – Задерживайся сколько понадобится. Кастил прикоснулся к моей щеке и ушел. Я тяжело выдохнула, скользнув взглядом по наполовину пустому бокалу, и, наклонившись над тарелкой с едой, поставила его на тумбочку. Пока я ела холодные кусочки жареной куриной грудки, из гостиной не доносилось никаких звуков. Чем там вообще занимается Киеран? Наверное, стоит у арочного проема, скрестив на груди руки, со своим обычным скучающим видом. Закатив глаза, я вздохнула. – Киеран? – Поппи? – раздалось в ответ. – Тебе не обязательно там стоять. – Предполагается, что ты отдыхаешь. – Я сегодня только и делаю, что отдыхаю. – Я бросила в рот кусочек сыра. – А когда ты притаился за стенкой, это нисколько не способствует отдыху. – Я не притаился, – сухо ответил он. – Ты незаметно несешь стражу. Не знаю, может ли быть лучший пример того, как притаиваются. Или тогда я выйду. Не уверена, насколько смогу расслабиться в… Киеран появился в дверном проеме, и я усмехнулась. Он прошел в угол, опустился в кресло и посмотрел на меня. Я слегка помахала ему. – Привет. – Привет. Он вытянул длинные ноги, скрестив их. Я уставилась на него. Он уставился на меня. Я взяла с подноса маленькую тарелку. – Сыру? Он слегка улыбнулся и покачал головой. – Хочешь, чтобы все было так странно? – Я предложила тебе сыр. – Я поставила тарелку обратно на кровать. – Что в этом странного? – Ты мне помахала. Я скрестила на груди руки. – Я проявила вежливость. – То, что ты вежлива, тоже очень странно. – Я всегда вежлива. Киеран поднял брови, и мне не нужно было читать его эмоции, чтобы почувствовать недоверие. – Я собиралась предложить тебе последний кусочек шоколада, но теперь можешь об этом забыть. Рассмеявшись, он откинулся на спинку. – Итак, от чего тебе сейчас особенно неловко? От того, что ты пыталась кормиться от меня, или что я видел тебя голой – хотя я видел гораздо больше?.. – Тебе в самом деле не стоило затевать этот разговор, – заявила я, сверля его сердитым взглядом. – Или дело в первозданном нотаме? – Я уже жалею, что позвала тебя сюда. Честно? Мне немного не по себе от всего этого. – Тебе не нужно переживать из-за того, какой ты была, когда проснулась. Так бывает. – Как часто тебя пытались съесть только что проснувшиеся? – Ты бы удивилась. Я открыла рот, чтобы узнать подробности, но тут же закрыла. Наверное, не стоило сейчас поднимать эту тему. – Я не знаю, что обо всем этом думать. – На тебя многое свалилось. Многое для тебя изменилось за очень короткое время. Вряд ли кто-то знал бы, что об этом думать. Я взглянула на него, желая знать, что он чувствует по поводу всего этого, но на самом деле мне хотелось выяснить, можем ли мы общаться без слов. – Я… – Позволь предположить, – сказал он. – У тебя есть вопрос. Я нахмурилась и скрестила руки на груди. – Так что? – Он посмотрел на меня. – Ничего. – Я тяжело выдохнула. Прошло мгновение. – Киеран? – Да? – У меня есть вопрос. Он вздохнул, но его губы слегка изогнулись. – Что за вопрос, Поппи? – Что ты чувствуешь по поводу нотама? Мгновение он молчал, а затем переспросил: – Что я чувствую по поводу нотама? Что думает мой народ? Они изумлены. Они благоговеют. – Правда? – прошептала я. Я взяла подушку и обняла ее. – Да. – Он подошел к кровати и сел рядом со мной. – И я тоже. Я почувствовала, что мое лицо горит. – Не нужно. Мне от этого странно. Он усмехнулся и опустил подбородок.