Король Валин покачал головой. – Других божеств нет. В свое правление Малек убил последних. Но дело не только в этом. – Он перевел взгляд на меня. – Ты похожа на него. Слишком сильно похожа, чтобы вас разделяло несколько поколений. Я открыла рот, но не знала что сказать. – А то, что ты сделала вчера для ребенка, – сказала мать Кастила. – Как мы слышали, девочка пострадала слишком сильно, чтобы ее можно было исцелить. Малек был на такое способен. – Но редко делал? – спросила я, вспомнив, что говорил Аластир. Она кивнула. – Делал, когда был моложе и не успел ожесточиться и устать от жизни и смерти. – Она сделала еще глоток, почти опустошив стакан. – Он спас мне жизнь. Так мы и познакомились. Ее горло дернулось – она сглотнула. Я посмотрела на Кастила, не уверенная, что он об этом знал. – Другие божества этого не умели, – продолжала она. – Только те, в ком текла кровь Никтоса. А таким был только Малек. Внук Никтоса. Вот почему он был так силен. Отчасти это объясняет, почему ты так сильна, ведь Никтос твой прадедушка. – Кроме того, Малек был самым старым божеством. – Отец Кастила наклонился вперед, потирая ладонью правое колено. – Остальные были детьми правнуков, рожденных от богов. Значит, если у нас с Кастилом родятся дети, они будут… как божества, которые когда-то правили Атлантией. Может, чуть слабее, учитывая, что Кастил первичный, но… все равно сильными. Сейчас я даже думать об этом не могла. – Но у Никтоса было двое детей, – сказала я, вспомнив изображение двух больших серых кошек. – У них был только один ребенок? Она кивнула. – Я по-прежнему не понимаю, как Малек мог стать ее отцом, – заявил Киеран, и я была с ним согласна. – Где погребен Малек? – поинтересовался Кастил. Его мать подошла к мужу. – Не знаю, как эта местность называется сейчас, с тех пор страна сильно изменилась. Но найти его нетрудно. На земле, где он погребен, растут деревья цвета крови, подобные тому, что выросло в Покоях Никтоса, и тем, что теперь распространились по горам Скотос. Я ахнула. – Кровавый лес за Масадонией. Кастил взглянул на меня, потом на Киерана. – Знаете, что меня всегда удивляло? Почему Кровавая Корона отправила тебя в Масадонию, хотя в столице тебе было бы гораздо безопаснее. Меня это тоже удивляло. – Ее кровь была бы слишком большим соблазном для Вознесшихся, поэтому ее отвезли к тем, кому корона доверяла, – ответил его отец, и меня затошнило. – Решения Кровавой Короны вызывают у меня сильные сомнения, – сказал Кастил, поглаживая мою ладонь. – Если они доверяли Тирманам, это говорит о поразительной неосведомленности. – Но они никогда не кормились от меня, – возразила я. – Насколько я помню. – Да, зато они над тобой измывались, – сурово напомнил он. – На мой взгляд, разница небольшая. – Мне жаль это слышать, – произнесла королева Элоана, опуская наполовину пустой стакан на столик рядом с диваном. – Я… – Мой желудок запротестовал сильнее, когда мне кое-что пришло в голову. – Возможно ли, что Илеана или Джалара узнали, где погребен Малек? Король Валин глубоко вздохнул, и я еще сильнее напряглась. – Полагаю, возможно. Это единственное правдоподобное объяснение тому, как Малек оказался твоим отцом. Я уставилась на них. Пальцы Кастила замерли на моей руке. – Ты намекаешь на то, что Вознесшиеся его подняли? Я никогда не слышал, чтобы они его упоминали. – Им пришлось бы добраться до него прежде, чем он умер, – сказал его отец. – Но даже если ушло всего одно или два столетия на то, чтобы узнать, где он погребен, понадобилось бы очень много атлантианской крови, чтобы привести его в более-менее сознательное состояние. И даже тогда он был бы… не в своем уме. Сомневаюсь, что он оправился бы даже через сотни лет. О боги. Я прижала ладонь ко рту. Этот намек был настолько ужасен, что я не могла говорить. – Так когда вы заподозрили, что он восстал? – тихо спросил Кастил. – Когда увидели ее в Покоях. Увидели то, о чем говорил нам Аластир, – ответила его мать. – Мы бы поговорили с тобой немедленно, но… Но времени не было. Во мне поднялась неуправляемая паника, мешая дышать. Я боролась с ней, а сердце бешено заколотилось в груди. Ничто из этого не меняло того, кем я была. Ничто из этого не меняло того, кем я стала. Это всего лишь имена и байки. Они – не я. Дышать стало немного легче. – Единственный способ узнать наверняка, восстал ли Малек, – это отправиться в Кровавый лес, – заявил Киеран. – А это практически невозможно, когда там рыщут Жаждущие и лес находится в глубине Солиса. – И какой в этом смысл? – спросила я, взглянув на вольвена. – Это только подтвердит то, что мы уже знаем. Чуть подумав, Киеран кивнул. – А почему кровавые деревья? – спросила я родителей Кастила. – Почему они вырастают там, где пролилась моя кровь или где погребен Малек? Почему деревья в горах изменились? – У деревьев Эйос когда-то была алая листва, – ответила королева Элоана. – Когда Атлантией правили божества. Они стали золотыми после свержения Малека. – И мы думаем, когда Кастил тебя вознес, в тебе что-то изменилось. Возможно… открылись другие твои способности или замкнулся какой-то цикл, – объяснил король Валин. – В любом случае, мы полагаем, что деревья изменились, потому что теперь на престол претендует божество. – Так… это не дурной знак? – спросила я. На губах королевы Элоаны заиграла слабая улыбка. Она покачала головой. – Нет. Они всегда символизировали кровь богов. – И поэтому я не стала Вознесшейся? Из-за крови богов или потому что… я никогда не была смертной? – Ты в самом деле никогда не была смертной, – подтвердил король Валин. – Кто твоя мать? Кем она была? Должно быть, она из первичных либо из другой линии, возможно, такой, которую мы считаем вымершей. И она должна быть старой – почти такой же старой, как Малек. Я медленно кивнула, сознавая, что Коралена не могла быть моей родной матерью, разве что она все знала и была заодно с Вознесшимися. В этом я сомневалась, поскольку мне не встречались атлантианцы, которые бы поддерживали Вознесшихся. Или прожившие в столице достаточно долго, раз уж Кровавая Корона увезла меня оттуда, чтобы я не представляла большого соблазна. – Такое возможно, – начал Киеран, переводя взгляд с меня на Кастила. – А что? Кровавая Корона держала в плену еще одного атлантианца? – Обычно у них были полукровки, по крайней мере, насколько я видел и слышал, – ответил Кастил огрубевшим голосом. – Но нет ничего странного в том, что я не знал, или… ее держали в другом месте. Если это так, то мою родную мать… заставили забеременеть? Подвергли насилию со стороны выжившего из ума божества, которым манипулировали? Боги. У меня тряслись руки, и Кастил их отпустил. Я потерла ладони о колени. – Не хочу спрашивать, – прошептал Кастил, хотя все присутствующие прекрасно могли его слышать, – но ты в порядке? – Меня как будто сейчас стошнит, – призналась я. – Но я сдержусь. – Если не сдержишься, ничего страшного. У меня вырвался сдавленный смешок. – А еще у меня такое чувство, будто я вполне могу стать Вестницей смерти и разрушения, как меня назвал Незримый в маске. – Я посмотрела на него. – Я хочу уничтожить Кровавую Корону. – Мои глаза наполнились слезами. – Мне нужно это сделать. Королева Элоана наблюдала за нами. Кастил поймал мой взгляд и кивнул. Он ничего не сказал, но это была молчаливая клятва. Только через несколько секунд я смогла снова заговорить. – Что ж, по крайней мере ты перестанешь называть меня богиней. Я просто… божество. Через мгновение Кастил широко улыбнулся. Появились обе ямочки.