– Госпожа Волкова попала в неприятную ситуацию, – спокойно продолжил я, – она только сейчас поняла, что ничего не знает о невестке. Мать очень хотела женить сына, Екатерина показалась ей подходящей партией. Что-то мне подсказывает: Инна Владимировна склонна принимать решения, основываясь на чувствах, а не на разуме. Вы другая, сначала думаете, потом делаете и всегда держите свои обещания. Наверное, увидев, что дело выруливает к свадьбе, вы навели справки о невесте и ничего дурного не узнали. Иначе бы вы не дали браку совершиться. Михаил знал, кому поручить заботу об Инне. Я не враг Волковой, не продаю информацию желтой прессе. Вот моя визитка, наведите справки о детективе Подушкине. Кого вдова пустила в семью? Кто ограбил Инну? Вероятно, ответы найдутся в информации, которой владеете только вы. Извините, что отнял у вас время. Коли захотите со мной поговорить, я сразу отвечу. С этими словами я откланялся, пошел к машине, сел за руль, завел мотор, услышал стук в стекло пассажирской двери и открыл окно. – Сяду рядом, езжай вперед, – приказала Элен, устраиваясь на сиденье. – Тут есть тихий подвал, Инна там никогда не появляется. А в кафе, о котором ты говорил, она постоянный гость. Мы направились в заведение, о котором говорила горничная, и нашли его почти пустым. – Спасибо, Ваня, не всегда правильно молчать, – сказала Элен, взяв у официанта тарелку с пирожными. – Только поклянись самым дорогим, что информация от тебя не протечет. Мама твоя жива? Я кивнул. – Вот ее здоровьем и поклянись, – велела домработница, глянула на меня и махнула рукой. – Не надо. Не в дружбе ты с родительницей. – Мы в хороших отношениях, – возразил я и услышал от Элен: – Но разорвется ли ваше сердце, если я уеду на Восток? Меня охватило секундное замешательство. Женщина, которая сейчас сидит напротив меня, читала Джона Голсуорси? Она держала в руках роман «Сага о Форсайтах»? Пронзительное произведение о любви, семейной жизни, об отношениях между мужчиной и женщиной, о том, как искренне любящие родители могут испортить жизнь дорогих их сердцу детей, а равнодушная мать дарит ненужным ей отпрыскам способность жить счастливо при любых обстоятельствах? Ну нет, эта литература не для Элен. Она вдруг улыбнулась и заговорила иначе, не как малограмотный человек, который никогда не интересуется книгами. – Иван Павлович, вы сейчас совершили распространенную ошибку, составили мнение о человеке, узнав лишь о его месте работы. Но поскольку не я предмет вашего интереса, давайте продолжим беседу о Екатерине. Теперь я знаю, что у вас с матерью не сердечные отношения, но вы не желаете ей ничего плохого. Вы не станете трезвонить на всех перекрестках о том, что от меня узнаете. Но информации очень мало. Да, я поехала по адресу прописки Екатерины, поболтала с соседкой. Та рассказала, что отец Кати умер, он был музыкантом, играл на рояле. Но это были не сольные выступления, он был аккомпаниатором. Мать – домашняя хозяйка. Екатерина – тихая троечница, хорошего образования у нее нет, замужество в ее случае лучший выход. Элен покачала головой. – Инна постоянно говорит о том, как обожает Леву. Но на самом деле она считает сына неудачником и боится, что люди поймут: парень дурак. Волкова очень зависит от мнения окружающих. Лева рассеян, неаккуратен, никогда даже тарелку за собой не уберет. Парень говорит и думает только о себе, весь божий день торчит в своем театре. Не знаю, на какие средства он его построил в центре города. Думаю, мать продала парочку своих цацок, Лев живет за счет Инны. Деньги мне на хозяйство она дает. Наследник мамаше до смерти надоел. Она спала и видела, как от него избавиться, очень боялась: вдруг «деточка» не женится, повиснет камнем на ее шее. Лев внешне приятный, на него многие внимание обращали, да живо понимали: симпатяшка эгоист до мозга костей, и убегали. Екатерина же хотела выйти за него замуж. Инна о ней ничего узнавать не стала, опасалась: вдруг выяснится нечто неприятное, придется девку вон гнать. А она единственная, кто готов Левушку в зубах по жизни тащить. Волкова надеялась, что Катя не захочет жить со свекровью, и чтобы пара побыстрее смылась, свекровь начала невестку шпынять. А та на все замечания и упреки отвечала: «Вы правы. Постараюсь изменить свое поведение». Чем больше мать мужа злилась, тем шире делалась улыбка Кати. Она не собиралась хватать Леву и убегать. Вдова делала все новые и новые попытки избавиться от невестки и сына. И в конце концов Катя сбежала. Почему? Элен допила кофе. – Не нужен ей был Лева. С Инной девушка не вступала в конфликт не из-за желания сохранить семью. Она хотела забрать то, что хранилось в сейфе. Но для осуществления задуманного требовался пароль. Железный шкаф не современный, не новомодный, через интернет его не открыть. Обычный такой несгораемый, с панелью, на которой цифры набрать надо. А как девочке их узнать? Если Инна уходит, я дома. Небось невестка хотела кабинет покойного Михаила обыскать, да никак не получалось. Терпение у нее, конечно, адское. Я бы не сумела так долго прекрасной женой Левы прикидываться. Да, видно, куш был велик, ради него и постараться можно. А потом ей повезло. Свекровь была в доме отдыха, я чем-то отравилась. Катя осталась наконец в квартире одна, нашла нужную информацию, обчистила сейф, и прости-прощай, дорогой муженек. Но это все лишь мои догадки. Скандалов в доме не было, сплошная вежливость, улыбки, показная любовь. Глава тринадцатая От места, где мы провели время с Элен, до дома, в котором до замужества была прописана Катя, езды оказалось около часа. Я съехал с проспекта в глубь квартала, повернул направо, налево и словно очутился в прошлом, в обычном московском дворе моих школьных лет. Кирпичные дома стояли буквой П, между ними располагались детские площадка, скверик с лавочками, чуть поодаль виднелся деревянный стол. Вы не поверите, но на лавках вокруг него сидела компания мужчин в майках-алкоголичках и, беззлобно матерясь, стучала костяшками домино. На пустой скамейке лежал магнитофон, из него неслась песня «Ландыши, ландыши…» На секунду мне показалось, что сработала машина времени и забросила меня в прошлое. Я думал, что таких дворов уже нет, и ошибся. Вот он, расположен в совсем не престижном районе, но его жители, похоже, счастливы. Полюбовавшись на игроков, я нашел нужный подъезд, поднялся на седьмой этаж и позвонил в дверь, на которой была потускневшая табличка «Малежкины». Никто не спешил открыть створку. Зато распахнулась дверь в соседние апартаменты, из них вышла полная женщина в фартуке, она приветливо спросила: – Кого-то ищете? – Жильцов из сорок девятой, – ответил я. – Они на работу ушли, – неожиданно сказала незнакомка. – Я дальняя родня Бронислава Малежкина, – соврал я, – один раз приехал к нему, а никто не открывает. – А-а-а, – протянула тетушка, – они все умерли. Жилье по наследству перешло Катьке, хотя она его не заслужила. Я старательно изобразил удивление. – Вся семья Малежкиных на том свете? – Да, – подтвердила Татьяна Степановна, – одна Катька жива, Галка померла, когда еще в школу ходила. – Галя скончалась? – осторожно уточнил я. – Ага, – кивнула тетка, – не повезло Соньке по полной. Они в наш дом въехали, когда девки еще учились. Разница у них в возрасте маленькая. Не помню, кто старше. Сначала у них отец помер. Он на пианине стучал, спать нам не давал. Мне на работу в пять вставать, а за полночь сосед давай по клавишам долбасить. Я к ним в дверь позвонила, предупредила: «Еще раз после полуночи собачий вальс исполните, вызову милицию». Малежкин так удивился: «Это Моцарт!» Да хоть Пушкин! Плевать кто, но по ночам я спать хочу! Больше он не барабанил своего Моцарта. Потом помер. Не успел папаша убраться, Галка забеременела. Лет ей было пятнадцать-шестнадцать! Вот позор! Дома она пряталась, да все про живот знали, двор прямо гудел. Уехала рожать и не вернулась. Вместе с младенцем на тот свет убралась. Не повезло Софье. Она пару лет проплакала, и каюк ей. Катька одна осталась. Ой, хитра девка! Ой, хитра! Говорит одно, а на уме другое! Врет, как лошадь! Из себя герцогиню корчила! – У вас, случайно, нет телефона Кати? – спросил я. – А как же! Записан наборчик, – кивнула говорливая мадам, – ща скажу. Из квартиры вышел мужчина. – Мать, с кем ты перетираешь? – С родней Брони. Симпатичный человек. Приехал своих навестить, а все померли, – объяснила мать. – Татьяна Степановна, вали домой, – приказал дядька, – живо! Тетушка молча шмыгнула за дверь. – У нее инсульт случился, – сказал сын, – заговаривается. Глупости порет. Памяти никакой, чего у матери в голове творится, никто не разберет. Вы кто? Родственник Малежкиных? Я решил изменить версию. – Нет. Познакомился случайно с Екатериной. Она сказала о желании сдавать родительские хоромы. Договорились, что я приеду сегодня на комнаты посмотреть. В оговоренный час прибыл, а дверь заперта. Собеседник почесал макушку. – Странно, жильцы давно там обитают. Что-то вы неправильно поняли! – Похоже на то, – согласился я. – А кто их снимает? – Вам зачем? – сделал стойку парень. – Мне отсюда до работы пешком рукой подать, – нашел я нужный аргумент, – очень удобный вариант. Может, жилец согласится на отступные? – Ваще не в курсе, кто там поселился, – отрубил сын Татьяны Степановны. Я постарался говорить жалобным тоном: – Ваша мама пообещала дать мне контакт Екатерины. – А я вам сообщаю, что мать после инсульта дурой стала! – вскипел парень. – Болтает незнамо что. По виду нормальная, а в голове у нее сало, мед, дерьмо и пчелы! Все перемешано, сожрать нельзя. Я не успел отреагировать, молодой мужчина скрылся в своем жилье, захлопнул дверь, и тут же раздался его злой голос: – О…?! – Что я опять не так сделала? – закричала мамаша. Сынишка решил переорать родительницу: – Какого … ты сказала, что у тебя есть номер Кати? – Так правда же! – взвизгнула мамаша. Я подавил вздох. Людям, которые не хотят, чтобы весь дом знал их секреты, не следует жалеть денег на звукоизоляцию двери в квартиру. – Засунь ее себе… – посоветовал наследник. – Забыла, о чем она нас просила? Никому не говорить ничего ни про нее, ни про семью. Какого хрена ты про Галку растрепала? Катька не хочет, чтобы посторонние о гулящей сестре узнали. – Леша, я лично видела ее в гробу! – возразила Татьяна. – Хоронили вместе с младенцем! – Мать! Совсем дура? Просили же не трепаться! – Пошел на …! – впала в раж женщина. – …! – Сама сдохни, – пожелал ей сынуля. – Пойду к Мишке. Я молча слушал ругательства. Их поток прервал грохот. Наступило гробовое молчание. Через пару мгновений створка начала приоткрываться. Я помчался вниз по ступенькам, сел за руль и успел уехать со двора, прежде чем нежный сын Татьяны Степановны вышел из подъезда. По дороге я опять соединился с Борей и услышал от него: – Через час появится настоящий морильщик. – Как раз успею вернуться, – обрадовался я и продолжил: – У Кати была сестра Галина, она умерла совсем юной в родах. Отец и мать тоже скончались. Судя по дому, в котором жила семья, ее финансовое положение оставляло желать лучшего. Екатерина просила соседей никому никогда не сообщать ничего о своей семье. Похоже, она опасалась, что эта информация может ее опорочить. Надо покопаться в прошлом Малежкиных. Чего так боится Катя?