Нажав на газ, я улыбаюсь – как Чеширский Кот. Коричневая пыль стучит по стеклам и бокам машины так громко, словно мы попали под град. Включив щетки, чтобы почистить ветровое стекло, я издаю радостный вопль. – Отлично прокатились! Правда, Морфей? Не хуже полета. Да? Он, сжавшись, сидит рядом и старается скрыть панику. Лицо у него зеленое. Даже драгоценные камни приобрели какой-то болезненный, гнилостный оттенок. – В чем дело? Животик бо-бо? А разве ты сам не говорил, что адреналин позволяет тебе почувствовать себя живым? – Заткнись! Лучше смотри, куда едешь! – вопит Морфей, перекрикивая свисток поезда, который звучит всё громче. Я смеюсь и смотрю на дорогу – там, впереди, переезд, а дальше мой район. – Вот что я тебе скажу. Я буду ехать тихо и гладко при двух условиях. Во-первых, ты сам объяснишь Джебу, что случилось сегодня в душевой. А во-вторых, я хочу знать правду о моих мозаиках. Иначе… Я жму на педаль, и машина делает рывок. – Ладно! – Морфей стискивает шляпу дрожащими пальцами. – Оба условия. Поклянись. Он прижимает ладонь к груди, повторяет мои требования и неохотно ворчит: – Клянусь жизненной магией. – Прекрасно. Итак, мозаики. Морфей бьет себя шляпой по бедру. – Ты правда думаешь, что я единственный, кто обладает способностью незаметно забраться в машину с включенной сигнализаций? Кое-кому эти мозаики нужны не меньше, чем нам. Она сделает что угодно, лишь бы их заполучить. – Она? – Я качаю головой и сбрасываю скорость до сорока миль в час. – Но мама была со мной в больнице. Как она могла… Положив смятую шляпу на колени, Морфей бросает в мою сторону взгляд, по сравнению с которым кипящая лава – ничто. Затем он смотрит на подвеску-ключик. – Червонная Королева, – шепчу я, и при этой мысли у меня начинается мигрень. – Она здесь. В мире людей. Глава 10 Зеркало, зеркало Морфея как будто снова мутит, но на сей раз быстрая езда ни при чем. – Если Червонная действительно здесь, – говорит он, – всё хуже, чем я думал. Порталы в обоих королевствах защищены от нее. Чтобы пройти через портал, она должна захватить один из дворцов – Червонный или Белый. И это изменит баланс мира. А если она видела часть того, что известно тебе, то захочет раздобыть и остальные мозаики, чтобы сложить головоломку до конца. Нужно постараться, чтобы она их не получила. Нельзя, чтобы она расшифровала твои видения первой. Я заставляю себя смотреть вперед, лишь изредка взглядывая в зеркальце заднего вида. – Мои видения? В смысле? Морфей скрипит зубами, и шрам на виске Финли шевелится. – Поскольку ты – последняя коронованная особа из Червонного рода, магия короны теперь течет в твоей крови и принадлежит тебе, даже когда ты не носишь венец. Она достигает максимума, если королевство в опасности, и обладает способностью показывать будущее. Поскольку в Стране Чудес назревает война, магия бьет через край. Твоя кровь больше не в силах ее удерживать, и она нашла способ вырваться наружу, используя стекло в качестве передатчика. Мозаики, которые ты сделала, – это видения. Червонная Королева не хочет, чтобы ты расшифровала их раньше нее. Она боится, что ты воспользуешься ими, чтобы победить ее, точно так же как она может обратить их против тебя. Я крепче сжимаю руль – так сильно, что чуть не заставляю машину свернуть. – Значит, если она заполучит мою кровь, то сможет сама сделать мозаику и прочесть ее? – Нет. Магия всегда выбирает уникальный способ, отдельный для каждой носительницы короны. Для тебя – это искусство. Червонная Королева – чистокровный подземец; она лишена возможности пользоваться воображением и подсознанием. Ты наполовину человек – и к тому же художник. Творчество – твоя сила. Сила, которой она завидует, но которую никогда не сумеет обрести. Впрочем, если Королева украдет то, что ты уже сделала, и расшифрует… У меня перехватывает дыхание. Район, в котором я живу, находится примерно в полумиле от переезда, по другую сторону железной дороги. – Поэтому она сделает что угодно, чтобы заполучить мозаики, – говорю я и чувствую, как страх сковывает мое сердце. Морфей кивает. – Теперь ты понимаешь, почему мы должны поехать к тебе? В это мгновение начинает опускаться шлагбаум на переезде. Раздается предостерегающий звонок. Я забываю про свое намерение расслабиться и не напрягаться. Я вжимаю педаль газа в пол, стремясь опередить поезд и поскорее добраться до мамы. Я слишком озабочена ее благополучием, чтобы думать о чем-то еще. Мотор ревет, и машина на полной скорости несется вперед, но вдруг под капотом раздается глухой стук. Дрожа, «Мерседес» замедляет ход и останавливается. Мотор глохнет прямо посреди переезда. Мигает светофор. – О нет, – говорю я. – Нет, нет, нет… Я поворачиваю ключ и жму на газ. Ничего не меняется. – Заводи машину! – требует Морфей, бросив отчаянный взгляд в окно справа. К нам несется грузовой поезд. Я поворачиваю ключ, и еще раз, и еще, но мотор не заводится. – Ну же! – кричит Морфей. – Не могу! Не понимаю, что случилось! Поезд свистит – уже не печально, а зловеще. – Выбирайся! – Морфей расстегивает ремень. Негнущимися дрожащими пальцами я жму на кнопку, но в ней застряла юбка. Ремень заело. Я всхлипываю и, напрягая все мускулы, отчаянно тяну ткань. Морфей вклинивается между мной и приборной доской. Сначала он пытается порвать юбку. Это не удается, и он кричит, чтобы я ее сняла. – Застряла как раз молния! – отвечаю я и чуть не задыхаюсь при мысли, что мы оба сейчас умрем. – Времени нет! Рыча, он кладет руки поверх моих, и мы вместе тянем ремень, но он не поддается. – Используй магию, Алисса! В панике я пытаюсь представить хоть что-нибудь, способное нас выручить. Но ужас завладел моим мозгом, изгнав все прочие мысли. Я дрожу и бьюсь лбом о плечо Морфея. У меня вырывается пронзительный вопль: – Беги! От грохота приближающегося поезда дрожит металлический корпус машины, и я снова кричу Морфею, чтобы он спасался. Потом все ощущения меркнут. Поезд в нескольких метрах от нас, но единственный звук, который я слышу, – это биение сердца, отдающееся в ушах. Даже когда Морфей выкрикивает: «Чешик, помоги!» – его голос доносится до меня как из-под воды. Я прищуриваюсь и вижу, что хвост енота, теперь оранжево-серый, исчезает. Из-под капота доносится громкий лязг. Мотор оживает. Я держусь за руль, но не могу пошевелиться. А поезд приближается, он уже в шаге. Морфей, поставив ногу поверх моей, жмет на газ. Колеса крутятся, мы срываемся с рельсов и выезжаем на дорогу. Поезд проносится мимо, по-прежнему свистя. Мы разминулись на считаные секунды. Морфей снимает ногу с педали и ставит машину на ручной тормоз. Мотор тихонько работает вхолостую. Мы не двигаемся. Морфей по-прежнему сидит, привалившись ко мне боком, и держит руки на руле поверх моих. Я слышу его неровное дыхание. Звуки, ощущения, свет – всё постепенно возвращается, пока мир вокруг не становится слишком ярким, слишком живым. Волна эмоций – запоздалый ужас, смятение, сожаление… слишком много и слишком быстро. Я дрожу, не в силах сдержать слезы. Морфей обнимает меня. – Всё хорошо, цветочек, – говорит он на ухо. – Ты сможешь вести? Я шмыгаю носом и киваю. – Вот и хорошо. Он садится на место и берет меня за подбородок, заставляя развернуться к себе. – В следующий раз, надеюсь, ты сама сумеешь выпутаться. Как положено подземцу.