— Максим, тут что-то тащат к нам, — затормошил он меня за руку. Я лениво покосился в сторону — там погрузчик вез нечто железное, свитое из лома металла и перевитых обрезков арматуры, общей площадью с прямоугольник грани вагона. Позади угадывались еще два таких же массива, но их неспешно нес на своем крюке кран, слегка раскачивая при движении. — Все идет по плану, — отрегулировал я его кресло, невольно заставляя отклониться в сторону. — Направо не смотри, зрение испортишь. Лист металлолома приладили к грани и принялись шустро сцеплять его с полом и потолком вагона сваркой. Через десяток минут так же закрыли другой бок, а затем и закрыли от нас небо, приварив металлический хлам сверху вагона. Но мы еще успели увидеть, как загудевший парой минут ранее рядом грузовой вертолет неуклюже проходит чуть в стороне над нами, забрав с собой красный сорокафутовый контейнер. — Конечно, я немного виноват, что не предупредил о своем визите, — спокойно рассуждал Артем, отклонившись на свое кресло. — Но тебе не кажется, что кое-что нужно пояснить? К этому времени наш состав уже рывком двинулся с места, передвигая в сторону Москвы двадцать вагонов металлического лома по товарно-транспортной накладной, в том числе наш, который никак не отличался от остальных внешне. Там, конечно, не Урал, но есть кому переплавить металл и извлечь из этого прибыль. — У нас экзамены завтра, надо выспаться, — прикрыл я глаза. — Не всю же ночь рулить. — Максим! — Ты про этих, из Москвы? Да пусть дергаются и паникуют. Зря что ли тот контейнер в красное покрасили и вертолетом подняли. Пусть подключают знакомых в авиации, тратят нервы, деньги и время. — Сонно произнес я. День вышел длинным и сложным — таким же, как и прежние два. — Пусть занимаются чем угодно, но не мешают мне спать. — Ясно, — поерзал на своем месте Артем, тоже собираясь ко сну. Но потом нечаянно пнул пакет с едой, заинтересовался и принялся хрустеть под ухом. — Слушай, там, чтобы я выспался, войсковая операция уже наверное проводится, — включив верхний свет, недовольно посмотрел я на его лицо, уже укусившее шоколад. — Понял, я просто нервничаю, — шустро дожевал друг и успокоился. — Но вообще, на самолете было бы быстрее и точно спокойнее. — На самолете — не то. — Значит, тебе нравятся поезда? Я вздохнул, но решил, что можно выкрасть пару минут от сна на ответ. — Помнишь, мы на поезде ехали на турнир? — Ага. Яркое воспоминание. — Тогда меня поразило то, что где бы мы ни были, наш вагон всегда был территорией нашего княжества. Не важно, сколько бы мы ни ехали, мы всегда были дома. — Да, для гербовых поездов это так, — подложил он руку под голову, слегка проехавшись локтем по обивке потолка. — Не только для них. Но да, мне понравилось. — Спокойной ночи, — отозвался Артем, зевнув. Сказывалась темнота в вагоне. Доступ воздуха все равно был, но сама конструкция прятала от постороннего взгляда. Вся территория государства, планеты, расчерчена границами владений и государств. Нет на земле свободной территории, все имеет хозяина. Но есть вагоны поездов, растянутые на тысячи километров на железнодорожном полотне. Их суммарные размеры достигают площади небольшого города. И они — сами по себе, неподвластные местным князьям и герцогам, над которыми стоит закон о неприкосновенности транзитных составов. Моих составов. Моей маленькой империи, граничащей со всеми княжествами разом. — Спокойной ночи. Глава 7 Город, собранный широченными лентами автомобильных дорог вокруг монструозных высоток с гербами на шпилях. Город, в котором серые цеха заводов и складов могут занимать пространства до горизонта, а за дымом теплоцентралей не видно неба. Но одновременно — с парками не меньших размеров, разбитых в самом центре, на драгоценной земле, квадратный метр которой стоит больше, чем обычный человек заработает за всю жизнь. Город-государство с населением в двадцать миллионов человек. Сердце, качающее по артериям банковской системы финансовые потоки. Ум страны, ее голос и твердая рука, открытая для рукопожатия и сжатая в кулак для драки. — Почему в наш вагон загрузили танк? — Бестактно прервал романтику сравнений Артем, подозрительно глядя с пассажирского сидения. — Потому что это технически возможно, — дипломатично ответил я. Мы неслись по трассе в шесть полос с положенными сто двадцати километрами предельной скорости, разумно выбрав крайнюю справа полосу, чтобы не мешать отчаянно опаздывающему городу. Ракетами проносились мимо одиночки и богатые кортежи. Камеры фиксации нарушений никого не смущали — тут все были готовы платить. Десяток минут ценился дороже штрафа, единого на всю страну, потому смешного для столицы. Стандартные расходы, вроде бензина. — Допустим, — набрал Артем воздуха в легкие и медленно выдохнул. — А почему тогда его заварили той же самой маскировкой из металлического хлама? — Тебя очень сильно волнует этот танк? — Присмотрелся я к указателям будущей развязки. — Очень. — Ну вот, — спокойно констатировал я. — А так люди его не увидят и волноваться не будут. — Максим! — Что? — Невозмутимо уточнил я, съезжая на нужную ветку трассы. — Ладно, — махнул он на меня рукой. — Вот поймают тебя с этим танком, сам все расскажешь. — Это металлолом по документам. — Танк?! Да он своим ходом на платформу залез! — Ну, он же из металла, — пожал я плечами. — Плюс разумный процент включений, пластик там, резина. Идет по пятнадцать копеек за килограмм, если интересуешься. — М-м, он хоть стреляет? — Металлом-то? — С усмешкой уточнил я. — Тогда ладно, — успокоился Артем. — Конечно стреляет, — вырулил я к башне из стекла и бетона в двенадцать этажей. Все, что выше — запрещено к строительству тем, у кого нет герба. Небо — для аристократов. Рядом подавился фразой товарищ и закашлялся. — Снаряды по сорок копеек за килограмм. Цветмет, сам понимаешь. — Но это же страшно дешево! — Удивление даже перекрыло возмущение. — Зато ты бы знал, как дорого порою стоит перевозка негабарита, — цокнул я, с улыбкой выбираясь из машины на асфальт парковки. — Да успокойся, груз принадлежит одной фирме, перевозит вторая по заказу третьей, а та на комиссии у четвертой. Я там вообще ни при чем. — Доиграешься, точно говорю, — буркнул товарищ, выходя из машины со своей стороны. — Надо ли так рисковать из-за одного танка? Там их полтора десятка. Но эдак он еще сильнее переживать начнет… И это еще без вертолетов, которые по тридцать копеек за кг — меди и серебра много. — На университет не похоже, — скептически озвучил Артем, вслед за мной двигаясь с тонированным дверям из стекла. Никакой рекламы или наименования на здании не было. Обычная безликая коробка, органично влившаяся в ансамбль похожих зданий по обе стороны улицы, с литерным адресом на адресной табличке. Что это за место можно было прочитать только на небольшой золоченой эмблеме возле входа. — «Индивидуальные механизированные перевозки», — прочитал друг и скользнул взглядом на лозунг чуть ниже. — «Единые решения автоматизированной транспортировки объемных ресурсов». Кучеряво. Я молча вдавил неприметную кнопку слева от входа и придержал для Артема распахнувшуюся дверь: — Прошу. Тот со странным выражением оглядел меня и шагнул на мраморный пол широченного зала, вдали которого угадывалась стойка, на данный момент пустая, и серебристые двери четырех лифтов позади нее. — Что-то немноголюдно, — цокнул Артем, разглядывая окружающую пустоту. Стоило закрыть дверь, отрезая уличный шум, и наступила приятная тишина — разве что шепот системы кондиционирования, наполняющей помещение приятной прохладой, звучал под перестук наших шагов — я уверенно шел к лифтам, а Артем за мной. — Еще скажи, это тоже твое, — как-то серьезно, даже без иронии спросил он. — У меня, если честно, ничего нет. — Признался ему, нажимая кнопку вызова у второго справа лифта. — Веришь, Юсупов Амир за это родственником признавать не хотел. Говорит, не достоин. — Но ты ему объяснил? — Постарался заглянуть в глаза друг. — Зачем? — Недоуменно глянул я на него, перед тем, как войти в лифт.