— Чтобы относились уважительно. — Эм, а зачем? — Вновь не разобрался я. Где в этом уважении деньги, прибыли и интерес? Вот желание назвать своим чужое и попытаться навязать свою волю — оно неотрывно с этим уважением. — Нудный ты, — фыркнул Артем. — И скрытный. Ничего про все это не говорил, — обвел он рукой сверкающий металл кабины лифта. — Когда ты в последний раз у меня о чем-то спрашивал? В девятом классе? — Вышел я на нужном, десятом этаже. — Ладно, прости, — пробурчал он. — Родители посчитали твое общество слишком опасным, — признался он напоследок. — Я был против. — Это после какого случая? — Заинтересовался я. Мы шли по длинному светлому коридору, украшенному дверьми с обеих сторон. Ни на одной из них не было таблички, даже врезки замка не отыскать, не говоря о ручке — чистая, гладкая поверхность, окрашенная под дерево. — По совокупности деяний, — засопел он, явно вспоминая насыщенное лето перед старшей школой. Нас тогда отправили из города в местный летний лагерь, с отбором на основании социального статуса родителей. Артем был под маминой фамилией, и для всех — не княжеским сыном, а так — почти как я, из простых, хоть и приближенных. В общем, с остальными ребятами мы сразу не поладили, а классические методы решения проблемы блокировало торжественное обещание не применять Силу и не драться. «Вы должны научиться решать проблему без этого!» — благородным посылом был выстлан наш путь. На третий день, после объявления войны в виде соленого компота на нашем столе и слитного гогота за соседним, в ночь мы слили с трактора солярки и залили ее в выставленный на подиуме при въезде в лагерь Т-34 времен второй мировой. Добротная техника завелась, пронзив ревом спящий лагерь. Ну а мастерство вождения позволило снести только домики неприятелей. Люди, разумеется, не пострадали — весь лагерь был предупрежден рокотом дизеля и с благоразумно бежал в лес. Наивные. Через какое-то время особенно отмороженные недруги повстречали в чащобе гигантского медведя. С тех пор характер их изменился, став робким и заикающимся. «Я имел ввиду совсем не это!» — Кричал потом на нас человек, что брал обещание, а мы грустно кивали головой. — «Я говорил про дипломатию!» В общем, во вторую летнюю смену, уже в другом лагере мы-таки освоили все таинства дипломатии. Оказывается, любой конфликт можно решить словами, если они звучат, как «ребята, у нас есть танк». Особенно после подтверждения, что те два отмороженных парня в дрожащем ночном видео на ютубе, снятом на бегу, неслучайно похожи на нас. Дипломатия — это, как оказалось, вообще мое. Главное правило в дипломатии, чтобы танк действительно был, и продолжение беседы выходит позитивным и дружественным. Ну а у Артема отчего-то любая затея с танками теперь ассоциируется с неприятностями. Индивидуальная реакция, причем ошибочная, я считаю — механик-водитель он от бога. — Тебе в третью дверь направо. Там душ, сменная одежда. Твой размер найдется. — Это еще зачем? — Возмутился Артем. — Ты же не хочешь вызывать стойкие ассоциации с поездом и долгой дорогой? Выйдешь раньше — постучись в дверь напротив, я там. — Откуда в офисах душевые? — С сомнением пробурчал он, подходя к своей створке двери, но не решаясь ее открыть. — Не за всякой дверью то, что написано на табличке. — Тут вообще ни одной таблички нет! — Значит, там может быть вообще все, что угодно. — Распахнул я свою дверь, входя в уютную комнату с панорамным остеклением и запирая за собой. Артем уж наверняка справится и зайдет самостоятельно. А передо мной был обычный гостиничный номер, из лучших — с широкой постелью, холодильником, офисным столом и ноутбуком. По правую руку дверь шкафа прикрывала полноразмерную гардеробную комнату, по левую же за зеркалом спряталась душевая и прочие удобства. Весь этаж предназначался для командированных, а так же для персонала, привычного к ночным вахтам. Страна большая — иногда нужно ночевать на работе, чтобы позвонить во Владивосток и застать их «восемь утра». К слову, в коридор я вышел первым, поправляя серый костюм, надетый поверх классической белой рубашки с красной бабочкой. Вежливо постучал в противоположную дверь и покосился на достаточно скромные часы на левой руке. Пока в графике. — Тут сорочка не застегивается! — Отчетливо проворчал Артем на мой стук. — Это называется «мода», — чуть повысив голос, подсказал я. Резко распахнулась дверь, и из комнаты на меня хмуро посмотрел товарищ. Был он в островерхих бежевых туфлях, брюках им в тон, застегнутых строгим ремнем с достаточно вычурной серебряной пряжкой. Мускулистый торс закрывала шелковая сорочка с крупным, но почти незаметным по цвету орнаментом, а мощную шею даже и не думал закрывать достаточно широкий и непослушный ворот, пуговицы на котором были исключительно декоративными. — Почему там нет ничего нормального на мой размер? — Хмуро произнес он. — Я проверил. Два пиджака на спине порвались. Кстати, извини, — добавил он с оттенком вины, чуть умерив тон. — Это сейчас — самый шик, — доверительно доложил я ему. К тому же, с пиджаком такое не носят. — У нас за такое бы побили. — Тронул он ворот. — Тебя? — Не меня, а вообще! — Через год перестанут. Мода распространяется со скоростью выхода новых сериалов. Тут снимают сейчас, у нас покажут потом. Да нормально все, точно тебе говорю! Между прочим, кучу денег вещи стоят. — Постарался я быть убедительным. — А ты почему выглядишь нормально? — Смотрел он на меня с легкой завистью. — Так провинциал, — развел я руками и выдал убедительную улыбку. — А я, значит… — Как-то нервно оглядел себя с ног до головы Артем, подбирая приличное слово. — Респектабельный аристократ, — уважительно высказал мнение и вовремя повернулся к лифту. — Ладно хоть карманы нормальные, бумажник и нож переложить можно, — Проворчал он мне в спину, заходя в кабинку. — Это под новую модель сотовый телефон. — Нажал я на две кнопки лифта сразу — седьмую и вторую. — Все-то ты знаешь, во всем разбираешься, — тихо шумел рядом явно недовольный товарищ. — Ботинки жмут? — Нет! — Тогда в чем дело? — Вышел я на новом этаже, пронзенной ниткой абсолютно такого же коридора, прошелся чуть дальше и остановился возле очередной типовой двери, пятой по счету от лифта. Пока Артем формулировал свое недовольство, приложил ладонь чуть сверху и слева от центра, дождался щелчка автоматики и шагнул внутрь, на паркет крупного кабинета, залитого столичным светом. — Максим, — подхватился с места друг Димка, блеснув радостью сквозь линзы дорогих очков, и тут же быстро зашагал навстречу, протягивая руку. Пиджак индивидуального пошива, шелковая сорочка, сверкающие штиблеты и сияющие белизной ровные зубы — так теперь выглядел мой давний приютский друг. Деньги изменили его внешность, сделав лучше, но не тронули душу — потому как там и раньше все было отлично. Ум, верность, доброта для своих и жесткость для окружающих — именно характер позволял зарабатывать деньги, а вид был пропуском в мир крупного капитала. — Хочу представить, мой помощник и хозяин этого здания, Дмитрий, — представил я его Артему. — А это Шуйский Артем. — Очень рад знакомству, весьма наслышан, — осторожно пожал Димка руку моего товарища двумя ладонями. — Присаживайтесь, у меня все готово. Он указал на длинный С-образный стол, заставленный папками, к которому было примкнуто три кресла с одной стороны и одно начальственное внутри дуги. Но присел Димка не за свое рабочее место, а в кресло рядом с нами. — Вот, ознакомься, — тронул он корешок папки рядом. — Это досье на преподавателей, это на их семьи, тут у нас материалы на секретариат деканата, — касался он папки за папкой. — Это материалы по аспирантам. — Максим, что происходит, — вклинился громким шепотом в перечисление Артем, тронув за локоть. Димка из вежливости остановил перечисление. Я тоже приподнял бровь, ожидая продолжения от Артема. — Сбор информации о государственных служащих — это нарушение закона! — Грозно тряхнул он непослушным воротом рубашки. — Мы когда поступать будем, анкету заполняем, верно? — Ну, — напряженно глядя, подтвердил он. — Благодаря нашим анкетам, преподаватели с нами знакомятся, — благожелательно продолжил я. — Будет правильным, если мы тоже немного узнаем про них. — Максим, но не в таком же объеме! — Пододвинул он папку и распахнул на случайном месте. — Тут даже кличка кота! — Хорошо, я тоже напишу, что моего кота зовут Машк. — Терпеливо кивнул я. — Это ведь будет честно? — Да тут не только клички, — в некотором смятении листал бумаги в папке Артем. — Тут вся личная жизнь, привычки, интересы! — Согласись, все это мы узнаем во время учебы. — «Федор Семенович, высшая математика, сорок семь лет, женат, есть любовница, смотри приложение шесть. Любит выпивать». — Продекларировал Артем. — Максим, пойми, должны быть какие-то пределы! Адекватные рамки, за которыми тебя не схватит за шкирку Имперская Безопасность и не потащит на висельницу! — Что, так и написано? — С недоверием переспросил я. — «Любит выпивать»? — Именно! — Хлопнул Артем по бумагам ладонью. — Димка, — с укором повернулся я к другу. Тот виновато хмыкнул и отвел взгляд. — Почему не написано, что именно любит выпивать? — Покачал я головой. — В каких количествах? Где? С кем? По каким дням недели?