— Вот же сумасшедшие, — отозвался Артем, набирая скорость в, наконец-таки, приободрившемся потоке машин. Дорога стремительно расширялась, уходила витками в высь, падала под землю, пронзая ее на протяжении доброго десятка минут, потом вновь взметнулась на широкий мост, открывая вид на изгибы спокойной реки, к которой вплотную подступал лес — настоящая чащоба, тут, все еще почти в самом центре… А на вершине лесного склона, шедшего к реке, горделиво смотрели в небо шпили главного корпуса МГУ, цвета платины и алебастра, с темно-алым кантом у карниза. Если приглядеться, виделась и свита из университетских корпусов — невысоких, максимум в пять этажей, окруживших главное здание. К слову, частенько перестраиваемых практически с нуля — нервные студенты, обладающие Силой, в период сессии иногда срывались… — Мы будем там учиться, — спокойно произнес Артем, не сомневаясь ни мгновение. — Разумеется, — кинул я, неотрывно глядя вперед. Дорога повернула вправо под зеленую стрелку светофора и завершилась перед бетонным блоком с крупной и убедительной схемой, как выбраться на парковку. За бетонным же блоком кипела пешеходная жизнь — по асфальту, по тротуарным дорожкам уже расхаживали сотни людей самого разного возраста — от тех, кому предстояло сегодня сдать или не сдать экзамены, с группами поддержки из друзей и родни, до праздных зевак, кому дни поступления в центральное учебное заведение год от года служило неплохим шоу. — Вот сюда поверни, — указал я на полностью заставленную «восьмерку» парковочных мест, ближнюю ко входу в главный корпус. — Там все занято. — Отметил очевидное Артем, вытягивая шею в поисках свободного места. Гигантская, без шуток, парковочная площадка была заставлена полностью и переплетена медленно двигающимися машинами, занятыми тем же самым, что и Артем — выглядыванием тех, кто-то может отъехать. В цепочке гражданских машин бесшумно сверкали синими люстрами постовые автомобили, зорко пресекая через громкоговорители попытки запарковаться вторым рядом. В общем, многие, проехав всю парковку насквозь, выбирали обратный путь в город, потеряв всякую надежду. Благо, еще можно было оставить железного коня у станции метро и вернуться по персональной ветке до университета. — Поверни, — добавил я просительно и мягче. — Ладно, сделаем круг, — проворчал он, выруливая и медленно двигаясь вдоль заставленных с двух сторон рядов. Неожиданно в двух метрах от нас ожил двигатель габаритного белого микроавтобуса и выехал, освобождая нам место. Отличное место, надо сказать — в сорока метрах от главного входа. От такого чуда, кто-то даже выскочил из машины, надеясь занять место собственным телом. Но, углядев номера на машине Артема, с досадой остановился. — Хочешь сказать, у тебя все распланировано? — Покосившись на меня, запарковался Артем. — Смею на это надеяться, — ответил я ему улыбкой. — То есть, вообще все? Куда нам идти? Как, к кому? — Не отрывая от меня взгляда, открыл дверь со своей стороны друг. — Есть такое, — выбрался я из машины. — Раньше ты любил неопределенность. — В спокойствии и размеренности есть свои преимущества. — Прищурился я на солнечный свет и повернулся. — Документы не забудь. — А твои где? — Достал он из машины укладку бумаг. — В приемной комиссии, разумеется. — Ну-ну, все просчитано, все учтено, — хмыкнул он. — Сколько у нас еще времени? — Мурлыкнул дважды брелок в руках Артема. Никогда он ее на сигнализацию не ставил — и вот… — Полтора часа. Полтора часа — это до момента открытия регистрации на первый экзамен. Статус Артема позволял его там же и «сдать», как и все остальные, которые будут позже. Но общего порядка никакой титул не менял. — Быстро мы. — Повернулся Артем в сторону площади и посмотрел с высоты роста на деловитую и чуть нервную суету абитуриентов. — Могли бы что-нибудь посмотреть интересное по пути. — Вон, смотри, — указал я на площадь. — Самое интересное в Москве — это москвичи. — Произнес я убежденно. И смотреть действительно было на что. Наверное, когда прическа может стоить со среднюю заработную плату в нашем княжестве, так и должно получаться — необычный вид, необычные одежды, стили, цвет волос, бижутерия, линзы в глазах. У парней. И почти то же самое, но при этом — длинные, ниже колен и почти до пола, летние платья у девушек с красными, синими, золотистыми и зелеными волосами, причудливыми браслетами и сверканием каменьев в ожерельях и сережках. И все они — с книгами, конспектами, стоя, на ступенях, на брусчатке площади, привалившись к стенам, на траве, на парапете. Ощущение возбужденного предвкушения и легкомысленной радости последним теплым дням лета. А еще — флер причастности к этому могучему зданию, чтобы охватить взглядом которое приходилось задирать голову. — Да ну, и обычные есть, — увидев ту же самую картину, явно впечатлился Артем, и невольно искал привычное. — Приезжие, — с гарантией в голосе отреагировал я. — Спасибо тебе, Максим, — отчего-то искренне произнес он. — А? — На фоне их, я нормальный. — Мельком и явно с довольством оглядел себя княжич. — То-то же. — Давай хоть пройдемся, — тронув затылок, шагнул он к зданию. — Где машина стоит, запомнил? — Так напротив парадного входа? — Не понял Артем. — Мы сейчас вообще сбоку. — Хмыкнул я, глядя на чудо архитектуры, обладающее удивительным визуальным эффектом. — Справа. — Да ну? — скептически огляделся он, и предложение лично в этом убедиться принял, как розыгрыш. Но, в общем-то, убедились, повздыхали над красотами, полюбовались девушками («— В длинных платьях — местные, запомнил?») и уже с видом бывалым повторили круг по сторонам здания. — Ощущение, как будто на открытку смотрю, — выдал сложные и противоречивые чувства Артем. — Как ненастоящее. И день такой же ясный, как на фото. Надо внутрь зайти, руками стены и перила потрогать. — Наша очередь через двадцать минут подойдет, — глянул я на часы. — Вернее, нам уступят место, — уточнил я на вопросительный взгляд. — Но можно и сейчас. Ты, к слову, где жить собрался? Если тебе домой звонить нельзя, то в клановой башне, выходит, тоже не желательно появляться? — Найду жилье, — отмахнулся Артем. — Я взрослый и самостоятельный мужчина. — У тебя шнурки развязались. — Обратил я внимание на важное. — Ага, спасибо, — жестом попросил он подержать свои бумаги и опустился на корточки. — В общем, ерунда. Объявления есть, деньги тоже. — Ты там только не дай себя обмануть, — уже механически посоветовал я, поймав краем глаза движение в нашу сторону. Целенаправленное, напряженное и наполненное силой — оттого пропустить его не было никакой возможности. Резко собравшись, без труда определил и вектор движения угрозы, волноломом движущейся сквозь скопление людей у лестницы главного входа. А затем с невероятным недоумением и искренним удивлением узнал в быстро приближающемся силуэте человека — давным-давно не виденного, уже более трех лет. И тем не менее — забыть которого нельзя да и совсем не хочется. — Ника? — С удивлением и радостью признал я в остановившейся напротив рыжеволосой девушке старую знакомую. В изумрудном платье, удивительно ей шедшем, памятная знакомая виделась даже лучшей версией самой себя, которая оставалась в моей памяти. Да и сейчас, запыхавшаяся от быстрого движения, оттого румяная и с глубоким дыханием, слегка поднимающим плечи — была совершенным очарованием. Только вот взгляд ее отчего-то совсем не соответствовал кажущейся радости момента. — Так, — звонко и сухо произнесла она без малейшей улыбки. — Самойлов. — Привет, Ника, — вновь улыбнулся я. — Ты не будешь тут учиться. — Произнесла она строго и с тихой яростью. — Что? — Признаться, недопонял я, и упустил момент, когда Ника аккуратно и ловко перехватила бумаги из моих рук. А девушка одним невероятно сильным движением разорвала все документы напополам, после чего гордо и с вызовом подняла подбородок. — Это были его документы, — указал на шокировано стоящего рядом товарища. Артем со смятенным непониманием перевел взгляд с разорванных бумаг и патентов на Нику. — Я, я, — сбилась Ника от взора княжеских очей. В которых непонимание заклубилось яростью и гневом. — Хочу еще представить, если вы успели друг друга позабыть, — галантно повел я рукой в сторону товарища. — Наследный княжич Шуйский Артем Евгеньевич. А это у нас, разумеется, Еремеева Ника, — улыбался я доброжелательно. Ника, вам не составит труда передать разорванные документы об образовании и удостоверения личности их владельцу? — Я, я, я… — Ох, давайте я вам помогу. Вот так… А теперь, беги, Машенька, — добавил я с искренней заботой, наблюдая, как поднимается тьма Ночи Охоты в глазах урожденного Шуйского. — Я, я, н-не М-маша… — Пробормотала Ника, одновременно вполне разумно пятясь назад. Инстинкт самосохранения — великая вещь! Наконец, она повернулась спиной и опрометью и явно применяя Силу рванула в сторону корпуса. — М-м-мак-с-сим-м, — провибрировал низким рокотом искаженный голос друга. Люди с хорошей интуицией поспешили расчистить круг в радиусе двадцати метров. — Да ну, почти не порвались, — успокаивал я его, вручая документы. — Вот, видишь? Если совместить две половинки… — М-максим-м…