— Знаете, а вы такая красивая пара! — Сделал я комплимент. После чего был вежливо отведен Артемом в сторону. — Даже не думай! — О чем? — Деловито уточнил я. — Ты сам все понял! И вообще, мы с Верой сейчас на свидание. — Отлично, я с вами. — Максим, свидание — это когда двое! И в ресторане столик только на двоих! — То есть, тебе девушка, тебе ресторан, а если лучшему другу нужны небольшая папочка чертежей — то сразу пошел прочь? — Возмутился я. — Не знал, что ты такой эгоист! — Максим, не выноси мне мозг! — Договоримся, что я просто попрошу у Веры немного содействия, — обозначил я пальцами совершенно крошечное расстояние. — Ну не на улице же об этом говорить! А наедине и завтра — ты же против будешь? — Буду, — категорично кивнул Артем. — Седина в волосах ей не пойдет. — Так что договорились? — Улыбнулся я. — В качестве благодарности я вам ресторан оплачу. — Он и так для меня бесплатный, — буркнул друг, уже явно уступая. — И ты собирался от меня это скрыть? — Задохнулся я деланным возмущением. — То есть, я его сегодня своим шоколадом откачивал, а он!.. — Все-все-все, я согласен. — Поднял ладони Артем. — А я сегодня опять завис, да? — После русского языка, — подтвердил я кивком. — Следовало ожидать, — задумчиво пробормотал товарищ. — А ты точно только шоколадом кормил? — Вдруг тронуло его беспокойство, а язык явно принялся отыскивать кедровые чешуйки между зубов. — Вера подтвердит, — посмотрел я на него укоризненно. — Вот! Несомненная польза от человека! — Поднял он палец ввысь и, чуть сутулясь, поспешил к девушке объяснять, почему свидание начнется с легкой застольной просьбы. До заведения мы добирались на машине (к которой, предварительно, пришлось вернуться на такси — все же, почти четыре километра). Ресторан находился на первом, довольно высоком этаже двухэтажного строения песочного цвета на Цветном бульваре, претендуя масштабной вывеской как бы не на все здание целиком. Хотя, конечно, по облику строения и его соседей, приезжему было бы крайне сложно определить, что это место, в общем-то, внутри Садового кольца и практически центр города, а не сонные окраины — уж слишком неброско выглядели постройки, которые подновляли ровно настолько, чтобы видимый налет старины не обратился свалившимся на пешеходов карнизом. Потому что если чинить всерьез — можно увлечься и запросто оказаться в бездушном новострое с пластиковыми окнами. В общем, это уже потом, когда карта местности совместится с совершенно нелогичной малоэтажной застройкой, последует многозначительное «ого!», содержащее в себе понимание, как дорого может тут стоить квадратный метр площади, и насколько на это наплевать местным хозяевам, раз они не дают воткнуть рядом с собой высотку в разрешенные двенадцать этажей — просто потому, что она заслонит им небо и бросит тень на их окна. В общем, заведение обещалось быть неплохим — явно не рядовым, по крайней мере. А еще тут была бесплатная еда, и это хотели от меня скрыть. Возмутительно! — У нас заказан столик, — обратился Артем к распорядителю зала на входе. А тот обаятельно улыбнулся, будто встречая любимое начальство, и жестом обратил наше внимание на довольно интересный факт, который не сразу попался на глаза. — Сегодня наше заведение работает исключительно для вас! Просим выбрать любой столик, расположение которого придется вам по душе. — И слова «вам и вас» звучали так, словно были написаны с заглавной буквы. Зал же был абсолютно пуст — хотя играла живая музыка, укрывшаяся от взглядов посетителей за шторкой, горели всеми огнями хрустальные люстры, отражаясь теплыми искорками от разложенных на столах столовых приборов и меди настенных канделябров. Довольно просторное помещение, всего на двадцать столиков — расстояние меж ними такое, что паре легко танцевать, а до соседей не долетит тихая беседа. Уютно, светло, без напускной роскоши. Под ногами наборный паркет серых тонов, резная мебель выполнена из темного дерева — в тон им стены, набранные из панелей темной вишни и украшенные нейтральными акварелями. Столы покрыты зелеными скатертями, на которых довольно симпатично смотрится белый фарфор посуды. В белых тонах исполнен и высокий потолок — тут, правда, мастер не смог удержаться от легкой позолоты, замахнувшись то ли на то, чтобы повторить потолки Эрмитажа, то ли на скромную роскошь большого Гатчинского Дворца. А за окнами, приподнятыми над дорогой, был виден парк — пока еще зеленый. Симпатично. Что-то невнятно-восторженное пробормотала Вера, перемежая восторги тоскливыми взглядами на свое платье, которое то ли не соответствовало моменту, то ли было вполне приемлемым, так как никого все равно не было, а значит никто не обратит внимание, но это ужасно, что никого нет, потому что она тут, на свидании, одна на весь зал. В общем, это точно не переодетый мужчина, подосланный к Артему склонять к недоброму с последующим разоблачением, семейным скандалом и пятном на репутации. — Ты опять думаешь про Веру что-то плохое, — шепнул неодобрительно Артем, обескураживая неестественной догадливостью. Неужели я стал настолько предсказуем? — Наоборот, вычеркнул одно из подозрений в ее адрес. — Поспешил я шепотом реабилитироваться. — Там еще много, в твоем списке? — Если начать зачитывать, до утра не завершу, — и первым прошел к центральному столу, расположенному напротив сдвоенных окон, а значит идеально освещенному. — Меню, будьте любезны, — тут же по правую руку лег весомый томик с бархатной обложкой и цветными иллюстрациями на матовой и плотной бумаге. — Вы присаживайтесь, — обратился я к Вере и Артему. — Максим только на первую перемену блюд, — отчего-то уговаривал Артем замершую у выхода Веру, взяв ее правую руку в свою. — Мне неловко, неудобно, — прошептала она. — Может, лучше в кафе? — Слушайте, ну какое кафе? — Возмутился уже я, обращаясь к официанту. — Значит, нам первую страницу целиком… Так… Еще вторую и третью. И компот. У вас есть компот? — Усомнился в уровне заведения. — Есть из морошки, малины, плодов розовых цветов, земляники и брусники. Какой изволите?.. Вопрос повис в отзвуке закрывшейся двери и последующей тишине. Вера и Артем ушли. В душе поселилось маятное ощущение допущенной ошибки. Но с другой стороны, что за ерунда, в самом деле! Как будто заказывал только для себя, а не остальным, которым наверняка было бы интересно распробовать все по малому кусочку. Я ведь сказал им, что уйду после первого блюда, и никогда не давал повода сомневаться в своих словах. Какая-то полоса разлада появляется всякий раз, когда этот представитель женского пола начинает действовать по-своему. Я положил лицо на ладони, чувствуя, что рассуждения бесполезны, свидание сорвано, а виноватым в этом оставят меня. — Что-нибудь еще? — напомнил о себе официант. — Достаточно, — отложил я меню в сторону, постаравшись насладиться одиночеством и видом осеннего парка перед собой. Не бежать же за ними, уговаривая. От последствий ошибки тоже можно получать удовольствие. — Желаете аперитив? — Принесите лучше мороженое. Просто мороженое, — отослал я его жестом. Расторопный персонал уложился в пару минут, поставив запрашиваемое рядом в аккуратной полукруглой чаше, сопроводив серебряной ложечкой. — Это вам не кусочки с круглой наклейки, — пробормотал я отчего-то. Попробовал — и понял, что кусочки с наклейки были вкуснее. Вернее, я не помню доподлинно, каковыми именно они были, но детство запоминает ощущение счастья, а не вкусовые оттенки. Позади раздались звонкие шаги — словно что-то тяжелое несут, или специально акцентируют внимание… Шаги, впрочем, замерли ровно за спиной. Первое, быть может, принесли — и требуется посторониться, чтобы поставить аппетитную, пропеченную молочную свинку?… Тогда почему бы не обойти стол… Я обернулся из любопытства. Стоит. Ника стоит. В черном вечернем платье с глухим воротом, с высокой прической, на высоких каблуках, которые аккурат цокают так звучно, с наборными браслетами на левой руке, упертой в бок, и перстнями на правой, в которой зажата вилка. Не свинка. Какая досада. — О, тебя уже выпустили, — я повернулся обратно к столу и принялся меланхолично доедать мороженое. Совершенно безвкусное, к слову. Отличное завершение отвратительного вечера. Справа проскрипел стульчик, подтащенный сильной рукой по паркету и установленный рядом. Ника уселась рядом, поставив локоток на стол и приложив пальчики руки к щеке. — Собирайся, — глубоко вздохнув, выдохнула она слово. — Убивать тебя буду. — Да ты рецидивист, — покосился я на нее. — Только вышла — и снова в тюрьму. — А я, благодаря тебе, комиссию мозгоправов не прошла. У меня теперь и справка есть. — Улыбнулась она так красиво, что по спине невольно пробежались мурашки. — Я теперь аттестованный псих. Мне теперь даже в больнице работать будет нельзя. Из-за тебя!!! — А ну цыц! Вилку погнешь! — Голосом одернул я движение руки, пошедшей на замах. — Ты что тут делаешь вообще? — Так это мой ресторан, — вновь улыбнулась Ника. — Хм. — Сопоставил я этот факт с обещанным бесплатным обслуживанием и сделал однозначный вывод. — Ты перед Шуйским так вину решила искупить? Серьезно? — Да. И судя по тому, что его здесь нет, ты опять мне все испортил. — Произнесла она с короткими паузами между слов, будто сдерживая рык. — Так что собирайся, хана тебе, мелочь. — Я тебя всего на три года младше. И вообще, может быть, не совершеннолетний, — подцепил я ложечкой кусочек мороженого. — Тебе вообще не стыдно? — Нет! О-о не-ет! — Так, хватит улыбаться в мою сторону. Вон, прохожих пугай. — Вставай и прими свою смерть! — Не могу. Я ем.