Приоткрыл глаза, увидел Нику, гневно стоящую надо мной, уперев руки в бока. — Если ты сейчас скажешь, что и это запланировал, я тебя!.. — Планировал умирать? — Недоуменно поднял я бровь. — Ну, ладно, — смутившись, отступила она было на пару шагов. — Хотя стоп! Ты мне тут не увиливай! А ну прямым текстом, ты планировал это или нет?! — Не в таком виде, но эта ветка присутствовала, — почувствовал я себя неуютно, но все же неохотно выдал правду. — Ах ве-етка, — ангельским тоном пропела она. — А это ты планировал?! — Взъярилась Ника и попыталась пинать лежачего. Лежачий включил щиты. — Ай! — Подскочила она на здоровой ноге, оберегая вторую, отбитую. — А ну убери защиту, трус! — Не порть отличную работу хорошего человека! — Какую еще работу?! — Твою, — примирительно улыбнулся я, попытавшись шевельнуться и болезненно скривившись. Фантомные боли все еще ходили по телу. Ника фыркнула, но повторять попытку не стала. Вместо этого злой и пружинящей походкой отправилась в сторону медвежьей туши — видимо, скидывать всю накопившуюся ярость на него. — А ну не трожь! Это редкий вид!.. Ника!.. Да у него от шерсти танковый выстрел отлетает! В итоге новой травмы ноги не состоялась, а Ника с ворчанием вернулась обратно, и изображая обиду уселась спиной ко мне не доходя несколько шагов. — Извини, — почувствовал я себя неловко. — Не составляй больше планов со мной, ладно? — Глухо произнесла она. — Вы все должны быть счастливы, хотите вы этого или нет. — Не согласился я. — Я хочу сама решать, как мне быть счастливой. — Но у тебя же не получалось, — возразил я. — Лучший хирург на курсе. Ресторан в хорошем месте. У папы дела наладились. — Но ведь таланта не было?… — Спросил я в тишину, и не дождавшись ответа, констатировал. — А теперь — есть. Сейчас в университете восстановят. В больнице на руках станут носить, лишь бы там была. Государственные органы пылинки стряхивать будут, только бы целитель твоей силы в Москве и дальше жил. Папе руку станут важные люди пожимать. — С чего бы это? — Покосилась она. — А вон, видишь, туша на траве лежит. — Махнул я рукой, не поднимаясь. — Ну и? — Это князь. Природный. Один из сильнейших. А ты его почти убила. — Не я, — тут же чуть нервно отказалась Ника. — Это твоя победа! — Какая разница? Последний, решающий удар ведь твой. — Буднично произнес я. — И вовсе не надо бояться. Понимаешь, это ведь как в спорте. Пробежал дистанцию за определенное время — вот тебе высший разряд, доступ на состязания мирового уровня, внимание и уважение других спортсменов и простых людей. Твой нынешний разряд — завалить двухсотлетнего князя. Княжеский разряд. — Да ну, — произнесла девушка с опаской, будто достижение скорее пугало ее, чем радовало. — Враги Шуйских будут уважать тебя за это. Друзья Шуйских будут уважать за то, что оставила князя в живых, — тут же постарался я успокоить нервно вздрогнувшую Нику. — Сам князь тоже не посмеет тронуть ту, что была в праве убить, но проявила милосердие. — Слишком красиво, — шепнула Ника тихо и подавленно. — Никогда так не бывает. — Со мной — бывает. Поэтому верь мне, и все у тебя будет хорошо. — Все же, дай мне право ошибаться, — с силой сжала она колени руками. — И право самой принимать правильные решения! Пожалуйста. — Пусть так, — прикрыл я глаза, соглашаясь. Сложно отказать той, что спасла жизнь. Скорее, невозможно. Я слегка вздрогнул, когда ожил сотовый телефон в кармане. Надо же — уцелел, и сейчас своими переливами напоминал о близости цивилизации. — Але? — Поднял я трубку, а затем на последовавший вопрос оглядел полянку с полудохлым медведем и обломками самолета. — Нет-нет, все в порядке, я могу разговаривать. — Максим! Это катастрофа! — Прошипел яростным шепотом в трубку Игорь Долгорукий. — Мне сватают Марию Ховрину! Это, вроде как, дочка казначея империи — сопоставил я фамилии. Про него-то я более-менее знаю, а вот с семьей его не знаком совершенно. — Погоди секунду, — попросил я и прикрыл ладонью микрофон. — Ника, нужна консультация. Мария Ховрина, знаешь такую? Девушка хотела было проигнорировать просьбу, дернув плечом, но от прозвучавшего имени отчего-то оживилась и повернулась ко мне, глядя скорее недовольно. — К Долгорукому Игорю сватают. Интересует характер. В глазах Ники появилось понимание важности момента и, отчего-то, облегчение. Она поднялась на ноги и на секунду задумалась, прижав ладонь к правой щеке. Но вместо ответа, изобразила нехитрую пантомиму: вот идет беззаботная девочка, размахивая корзинкой в руках; вот выходит ей навстречу жуткий серый волк, подняв лапы и жутко рыча; вот девочка с улыбкой продолжает идти дальше, любуясь так забавно клацающей волчьей челюстью в левой руке. Мол, смотри какая жуткая особа, эта Мария Ховрина! И это при том, что у самой гигантский медведь за спиной валяется. — Короче, пойдет, — подытожил я все увиденное. — Максим, что пойдет?! — Взволнованно прошипел в трубку Игорь. — Короче, даю вводную: свадебный торт будет весить ровно столько, сколько твоя Мария Ховрина без одежды. Спрашивать — нельзя! Срок для получения сведений — три дня. — Максим, ты с ума сошел?! — Взвился голос до небес. — Игорь, это сорок пять — пятьдесят килограмм торта! А если немного подкормить, то все пятьдесят семь! — М-мда? — Послышалась задумчивость в его голосе. После чего в трубке послышалось характерное шуршание, которое бывает, когда забывают завершить вызов и кладут телефон в карман. А затем чуть приглушенно прозвучал обаятельный, чарующий и располагающий к себе голос, который, что с великим изумлением пришлось признать, принадлежал Игорю: — Мария, сокровище, не изволите ли вина и этих чудных эклеров?.. Я нажал на отбой и с довольным видом посмотрел на Нику. Та отчего-то прямо кипела справедливым возмущением. — Что? — Возмутился я в свою очередь. — Я просто помогаю устроить личную жизнь своему другу! Сам он еще месяц будет кругами ходить. — И что такого в этом торте особенного? — Кисло произнесла девушка, встав в полоборота. — Счастье, — пожал я плечом. — То есть, как это — счастье? — Не поверила Ника. — Химически концентрированное, рафинированное и очищенное счастье несбывшегося. Родительская любовь, которой человек был лишен. Уважение коллег, которого нет, но которое так желанно. Счастье победы для тех, кто никогда не встанет на пьедестал почета. У каждого будет свое счастье. Крайне сложно отказаться от несбыточной мечты, знаешь ли… Очень сильный мотиватор. — Тогда сам чего не ешь каждый день? — Покосилась девушка. — А на счастливых не работает, — вновь качнул я плечом. — Торт, как торт. — Если Ховрина узнает, что на ней женились из-за пятидесяти килограммов торта… — Считаешь, это ее заденет? — Конечно! — Так я сам скажу. Объясню механизм. — Она взбесится, — мстительно хмыкнула Ника. — Успокоится рано или поздно, — отмахнулся я. — Вот тогда пусть и попробует конкурировать с тортом за человеческое счастье. Это ведь даже не сопернице проиграть. Знаешь, как будет обидно? Судя по задумчивому выражению лица, Ника пыталась представить, каково это — быть счастьем меньшим, чем корж и крем с глазурью. Хотя… Он вроде хотел вторую жену взять, не спросив первую… А тут чистокровная Ховрина… И судя по всему, та в батеньку удалась…