– О боже! – Лоусон уже задыхался от волнения. – А он справится? – Не знаю. Но когда я уходила, он собирался найти Рендольфа и пообещал сообщить мне результаты разговора. Я жду телеграмму с минуты на минуту. Не успела Джозефина закончить фразу, как в дверь постучали. Мгновенно сообразив, кто это, Ричард подпрыгнул со стула и открыл дверь, пока Джоззи удивленно смотрела на него. Он вернулся с конвертом. – Читай! Читай! – скомандовал Дик, горя от нетерпения. – «Помолвка расторгнута. Одри свободна. Скажи Лоусону. Боллард», – прочитала миссис Трембли. Глава 17 Дик мгновенно почувствовал себя на седьмом небе от счастья. Можно было только догадываться, как Боллард сумел расторгнуть помолвку между своей племянницей и Рендольфом, но в этом не оставалось никаких сомнений – телеграмма четко констатировала результат. Одри была свободна. – Она станет моей! Она станет моей женой! – закричал молодой человек, прыгая по комнате. – Удача вернулась ко мне, Джоззи. Черная полоса закончилась, и начинается самая светлая и яркая! – Не торопи события, – сурово посоветовала миссис Трембли. – О, не каркай! – Дик почувствовал беспокойство, настолько серьезен был ее тон. – Я не говорю ничего без причины, мой дорогой. Рендольф очень мстителен. Он не сдастся без боя. – Что же он способен сделать? – Не знаю. – Джозефина откинулась на стуле и обхватила голову руками. – Но он смог заставить Одри обручиться с ним, поэтому, мне кажется, у него есть что-то против нее. – Если так, он бы не согласился расторгнуть помолвку. – Хмм. Что-то здесь не так, Дики, дорогой. Интересно, каким образом Боллард нарушил планы Рендольфа? – Я спрошу его, когда увижусь с ним, – решил Лоусон. – На твоем месте я бы этого не делала. Лучше оставить все как есть. Иди на Винтер-сквер и объяснись с Одри. – Я бы с радостью… – Дик засомневался, и выражение его лица сделалось немного отчужденным. – Но станет ли она слушать меня? – Думаю, да. Когда я видела ее вчера вечером, она тебя очень хвалила. В ее глазах ты добрый, умный, человек чести и все такое. Одри сказала, что она никогда не забудет, как обязана тебе. – Это лишь благодарность, – недовольно заметил Дик. – А я хочу любви. – Ну, – философски развела руками его собеседница, – говорят, от жалости до любви один шаг, чем же плоха благодарность? В любом случае, Дики, у тебя есть шанс. Я такого мнения. – Будет Одри слушать меня? – Я почти уверена, что будет. И я бы не пожелала ей лучшего мужа. Ей необходим защитник, – закончила Джоззи торжественным тоном. Лоусон внезапно прекратил ходить по комнате и уставился на нее. – Почему ты так говоришь? – Потому что Рендольф хитрый, умный и злобный. Я знаю о нем гораздо больше, чем ты, Дики, поскольку у моего покойного мужа были общие с ним дела. Если бы Болларду не удалось расторгнуть помолвку, я бы предоставила свои сведения о темном прошлом Рендольфа, которые мне удалось раздобыть. Но пока нет нужды вмешиваться. – Если только он не тронет Одри, – тревожно закончил Дик. – Но я не думаю, что он может причинить ей какое-то зло. – Я согласна. Тем не менее он сделает все возможное, чтобы осуществить свои намерения. – Вряд ли. Вероятно, он утешится Эстер. – Как бы не так, Дики! – Миссис Трембли посмотрела на своего друга рассерженным взглядом. – Мы не сильно близки с твоей кузиной, крайне глупой старой девой. Но все же она слишком хороша для этого негодяя, который растратит все ее деньги и в конце концов бросит ее. Боллард предотвратил брак Рендольфа с Одри, и теперь я должна предотвратить его брак с мисс Спайн. Не беспокойся об этом. Я держу наготове розгу для мистера Артура Рендольфа, хотя мне бы и не хотелось использовать ее без крайней нужды. Лоусон рассеянно кивнул. – Все это хорошо, Джоззи, но ведь не это главное. Мы как никогда далеки от разгадки тайны убийства. – Всему свое время, Дики. Мы приближаемся к разгадке! О чем вы разговаривали с Рендольфом прошлым вечером за ужином с вашей кузиной? Расскажи мне все слово в слово. Это может быть важно. – По-моему, ты делаешь из мухи слона, – ответил Лоусон, вспоминая вчерашний ужин. – Как бы там ни было, я обязана знать. Обладавший удивительно хорошей памятью молодой человек передал подруге весь разговор, включая рассказ Рендольфа об Африке и о спасении его жизни молодым Хэмбером. Джоззи внимательно выслушала всю историю с крайне заинтересованным видом – настолько заинтригованным, что Лоусону это показалось странным. – В этом нет ничего необычного, насколько я вижу, – запротестовал он. – Ты не видишь дальше собственного носа, – довольно грубо огрызнулась миссис Трембли. – В том разговоре может быть гораздо больше информации, чем тебе кажется. – Что ты имеешь в виду? – Не суть важно. Ты подал мне идею. Нет, не спрашивай меня какую, потому что я не собираюсь объяснять. Мне надо это обдумать и действовать в зависимости от того, что я решу. А теперь, Дики, можешь идти домой и мечтать об Одри. – Я бы предпочел увидеться с ней, а не мечтать о ней, – уныло простонал Лоусон. – Если ты вдруг увидишь ее, замолви за меня словечко, Джоззи. – О, обязательно. Я собираюсь навестить ее на днях – в три часа в четверг. – Тогда я тоже приду, – приободрился Дик. – Не возражаешь? – Нет, я буду рада. – Джоззи поднялась, зевая. – Но сейчас тебе пора домой. Выгнанный таким образом Лоусон отправился к себе, полный надежд. Он провел остаток вечера дома, думая об Одри, о том, какая она красивая, какой она ангел – и все в том же духе. Эта девушка казалась ему самой храброй и преданной во всем мире. То, как она заступалась за своего брата, то, как она держалась на протяжении всего этого времени, восхищало его. «Никто в мире не сравнится с Одри», – решил Ричард, ложась спать. На следующее утро пришло письмо от Болларда, в котором тот просил Дика навестить его в офисе в полдень. Лоусон удивился, почему приглашение пришло спустя такое короткое время после телеграммы для миссис Трембли, но он был рад получить весточку. Если бы письмо не пришло, он в любом случае посетил бы фондового брокера из-за неудержимого желания узнать, как же ему удалось справиться с Рендольфом. Возможно, Оливер как раз собирался рассказать своему протеже об этом, и, пока Ричард вел уроки верховой езды в окружении дам, он постоянно думал о предстоящей встрече. И когда во всех церквях в городе зазвонили колокола, извещая наступление полудня, Дик стоял перед дверьми офиса Болларда. Когда молодой человек вошел, брокер выглядел взволнованным и уставшим. Он молча указал гостю на стул. Дик удивился такому странному поведению обычно веселого старика и заметил, что во время всей беседы тот говорил довольно тихо. Не было его обычного громового голоса, не звучало искреннего смеха. Оливера как будто подменили. – Вы плохо себя чувствуете, сэр? – осторожно спросил Ричард. – Я беспокоюсь, мой мальчик, беспокоюсь, – сказал фондовый брокер, потирая рукой лоб. – У меня был вчера неприятный диалог с Рендольфом. – Так я и думал. Но ведь он хорошо закончился. Боллард кивнул с угрюмым видом. – О, я уладил этот вопрос. Я вижу, ты горишь от нетерпения узнать, как же я это сделал. Но я не собираюсь выкладывать свои карты. – Я не буду настаивать, сэр, – быстро заверил его деликатный Ричард. – Я знаю. Поверь мне, если бы я мог хоть кому-то сказать об этом, я бы поделился с тобой, малыш Лоусон. Но некоторые вещи должны оставаться в секрете. – У Рендольфа темное прошлое, я узнал это от миссис Трембли, – предположил Дик. – То, как я убедил его отказаться от Одри, не имеет никакого отношения к его прошлому, – поспешно сообщил Боллард, – но если он даст о себе знать после всего, что я сказал ему, я открою его прошлое, которое не отличается добропорядочностью. Я нанял частного детектива, чтобы выяснить все детали, но пока не использовал то, что удалось о нем раскопать. После этих слов в кабинете повисло молчание. Дика крайне интересовало, о чем же думает старик, настолько его лицо было напряженным и наполненным болью, хотя взгляд его оставался холодным и уравновешенным. – Вы хотите что-то обсудить со мной, сэр? – спросил Ричард, когда тишина показалась ему невыносимой. Боллард вперился ему прямо в глаза, словно его застали врасплох, и сделался больше похож на себя. А затем он вдруг произнес фразу, которая, вроде, была совсем не по теме разговора. – Ты любишь мою племянницу? – тихо спросил он. – Вы знаете, что люблю, сэр. Я сказал вам, когда мы виделись в прошлый раз, что попрошу у вас ее руки. – Я благословляю вас. – О! – Дик чуть не задохнулся и уставился на Болларда с открытым ртом. – Конечно, при условии, – добавил Оливер, – что она любит тебя. – Я… я… думаю, что любит, – неуверенно промолвил Лоусон. – И я обожаю ее, – закончил он уверенно и твердо.