— Не, все путем. У меня ребра-то железные. Так, треснула парочка. Ничего серьезного, я их просто отрубил в скрипте. — А, ты, значит, у нас хромированный. Ну-ка хвались! Кирпичу внимание польстило. Он даже немного застеснялся. — Ну че сказать. Скелет, шесть штук мышечных усилителей. Каркас в шее, чтоб не сломали. Здесь и здесь арамид, — он постучал кулаком по груди и животу, забронировал самые уязвимые области. Мередит закинула ногу на ногу, наградив напарника издевкой во взгляде. — Билли. Я тебя попросила что сделать? Сказку мне рассказать? Ну-ка давай, заголись, дай посмотреть. — Ааа. Нихуясе! Ну ладно. Он быстро стянул трофейную футболку с принтом «СВАБОДА». Великан… Мередит встала с кровати, приблизилась к нему, обойдя столик. На его мускулах были хорошо заметны ленты хрома — мышечные усилители. Кожа была родной, рельеф тоже свой. Арамидная броня была зашита между кожей и мышцами, повторяя все изгибы мускулатуры. Она потрогала — приятно. — Ммм. Непогано. А внизу у тебя что? — Ну это… Хы. Это тоже показывать надо. Мередит провела пальцами по своим волосам: — И чего ждешь? Билли, выпучив глаза — «к такому меня жизнь не готовила», — к своей чести быстро нашелся и принялся расстегивать ковбойские штаны с бахромой. — Ботинки тоже снимай, — добавила ему Мередит, ехидно улыбаясь, — не пригодятся. Через несколько секунд, когда Кирпич стоял перед ней полностью голый, она окинула его придирчивым взглядом с ног до головы. — Ничего себе... Она опустилась перед ним на колени, взяла в руку его набухающий пенис, который был уже сейчас толщиной с ее запястье. Приподняла перед глазами, взвешивая в ладони, а потом подняла к нему испытующий взгляд: — Билли, это что такое? Ты всю бабушкину пенсию на него истратил? Дурак, что ли?! Тебе известно, что семь дюймов достаточно, чтобы удовлетворить любую?! Нахуя ты себе сделал это одиннадцатидюймовое полено?! Ты скорее изувечишь несчастную бабу, чем толком трахнешь! — Не, тут я ваааще не при делах, мэм. Ой, то есть Стейси! Это к моим старикам жалобы отправляйте. Ой, то есть отправляй! — Заткнись уже! Она рыкнула на него недовольно. Но, задержав на нем взгляд снизу вверх, чуть улыбнулась. — Скажи мне, только честно, тебе когда-нибудь удавалось целиком запихать его в рот телочке? Я думаю, нет. Не дожидаясь его ответа, она положила головку уже почти каменного члена себе на язык. Но не остановилась на этом. Она тут же охватила его губами и взяла в рот насколько смогла, не доходя до горла. Это была даже не половина. Она выкручивала автодок, вкалывая препараты, убивающие чувствительность нейронов в глотке. Это убирало рвотный рефлекс. Мередит собиралась хорошенько потрудиться. Задача была непростой, но она всю жизнь готовилась к подобному, устанавливая себе всевозможные модификации. Она совершенствовала свое тело так, чтобы ничто не мешало воплощению ее фантазий. Она схватила своего голого ковбоя за задницу и накинулась на него, погружая его член себе в глотку. Не с первого раза, но со второго она ткнулась носом в его лобок и губами коснулась основания члена. Замерла так на несколько мгновений, а потом резко отпрянула, освобождая член. Между ее губами и головкой каменно-твердого члена гигантского размера повисла нитка слюны. Мередит не стала ее убирать, прямо так взглянула вверх, в лицо Кирпичу. Она знала, ее лицо сейчас приобрело то безумно блядское выражение, которое гарантированно пленяет любого мужика. — Билли. Скажи мне. Что бы ты сделал со Стейси? С твоей Стейси, когда вы остановились с ней в комнате паршивого мотеля? Не стесняйся, придумывай. Его лапы легли ей на голову, пальцы запутались в волосах. А она поймала ртом его член и приготовилась отдать ему инициативу. Он, похоже, все еще не верил в происходящее. Она помогла ему, легонько шлепнув ладошками по ягодицам. Это привело его в чувство, и он принялся неистово трахать ее в череп. Его гигантский член проскальзывал в нее, прямо в глотку, глубоко вниз. Ей даже приходилось выгибаться, чтобы предоставить ему более прямую трассу. Он больно драл ее за волосы, но она терпела, боясь порушить мгновения магии. Она ненавидела, когда ее трахают бережно, неискренне, боясь навредить или просто вызвать ее недовольство. Что ты за мужик, если боишься недовольства бабы? Такое не возбуждает совсем, только злит. Никто не любит вранья. Я хочу по-настоящему. А если буду орать, то просто пасть заткни мне своим хуем! Да, да. Вот так. Пусть больно, зато охуенно… Он вдруг остановился. Как будто чем-то обеспокоился: — Ыыы… Стейси. Ты там нормально? Я тебя не сильно… Она, со ртом, все еще занятым членом, гневно ему замычала и принялась стегать его ладонями по жопе: это что еще за пит-стоп, ну-ка быстро возвращайся в гонку! Тот все быстро сообразил, схватил ее за волосы еще сильнее и принялся колотить лицом о свой пах, со страшной силой вталкивая гигантский каменно-твердый член ей в глотку. Парень он, может, не самый интеллектуальный, зато сигналы понимает. Мередит в душе все равно оставалась фантазеркой. Физиологически такой вид секса не приносил удовольствия девушке. Но когда в игру вступает воображение, тут уже расклад совсем иной. Ее страшно заводил сам факт того, что она сидит на корточках, а ее порет в рот, намотав волосы на кулак, какой-то простолюдин с членом мутанта. Она вся уже была мокрой. Пикантности добавлял тот факт, что трахает ее перекаченный тип с мускульными усилителями, который способен убить ее с одного удара, просто раз кулаком махнув. Я в опасности, думала она с огромным возбуждением. Я должна быть хорошей шлюшкой для него. Обезбол освобождал от рефлексов, но не убирал естественные сигналы нейронов, и она в полной мере ощущала, как шланг ходит в ее глотке. Но все это было просто разминкой. Надо понимать, секс — это все-таки то самое, классическое. Не важно, как искусно ты владеешь пальцами, языком, чем угодно. Если ты не способен как следует раздолбать девке ее горячую мокрую пизду, то все насмарку, без толку. Это Мередит знала по большому опыту. Все эти ласки, искушения, «техники секса» — это все наносное. Самое важное — вставить и отыметь, чтобы она почувствовала себя так, будто под грузовик попала. Либералы говорят, что размер не важен. Они ошибаются. Он важен как раз потому, что без него мужчина не способен оказать своей подруге самую ценную услугу — разнести ее пизду. Они переместились на кровать. Билли был не слишком изобретательным, но Мередит ему помогала — задирала ноги вверх, закидывала их за голову, делая венскую устрицу — мужики такое обожают. Она хватала его за шею, терлась о его каменную грудь своими мягкими сиськами, манила его схватить себя покрепче. За волосы, за грудь, за шею. Кирпич был в полном восторге. Он приходовал ее с неистовым желанием, что с его членом было испытанием для Мередит. Но та к сексу относилась стоически. Больно – не больно, заткнись нахуй. Пока тебя трахают — молчи и радуйся, а то довыступаешься — и перестанут. Мужики — создания нежные, их легко расстроить. Они сделали перерыв на то, чтобы выпить по стаканчику. А потом Билли снова отымел ее. Сзади, стоя, прижав лицом и сиськами к стене. Он был молод, в нем было много жизненной энергии. Она наслаждалась тем, как он вливает в нее этой энергии все больше и больше. Она находила удовольствие еще и в том, что она совершенно беспомощна сейчас. Она не могущественный директор, а просто какая-то телка по имени Стейси. И обращаются с ней точно так, как заслуживает простая телка. Когда тебя имеют как хотят. Давно забытые ею ощущения. Приятно было освежить память. Когда утомились, легли боком. Билли обнял ее под грудью своей здоровенной ручищей и мял ей сиську крупными пальцами. Но очень быстро уснул. Мередит хотелось еще. Ей всегда хотелось еще, но она понимала, что искренность бесконечной не бывает. Мужчина устает. Нужно дать ему отдохнуть. Она и сама устала, но, несмотря на это, проснулась в шесть утра. Аккуратно выскользнула из медвежьих объятий Билли Кирпича, и голая уселась в кресло с сигаретой. Она будто почувствовала, когда нужно проснуться: прошло десять минут, и появилась сеть. Ей тут же позвонили. Входящий вызов: Аманда Бланшетт. — Мередит, ты жива! Слава богу, ты нас здорово напугала! Ты где? — Сама не знаю. А у меня трекер не работает, что ли? Я кантуюсь в мотеле, где-то в пустыне, в районе трассы I-9. — Высылаю за тобой автомобильный конвой. Надо вытащить тебя без шума. Аманда коротко пересказала Мередит события того дня. Истребители «Кирю», ворвавшиеся под самый конец битвы, как Мередит и предполагала, пришли с заданием добить главарей кочевников, которые были связаны с Арасакой. Задание свое они выполнили, при этом не тронув никого из Милитеха, не считая вертолета Мередит. В нем, между прочим, тоже все остались живы — летчику удалось приземлить машину, не разбившись. Зачем вообще стреляли — непонятно. Возможно, промахнулись, выбрали не ту цель. В остальном выставка прошла безупречно. Никто ничего даже не заподозрил. Ни один кочевник не добрался до Экспоцентра. Удар войск Милитеха рассеял их орду. Думать об атаке им было уже не по карману — тут как бы свою жопу с места побоища унести. Билли Кирпич тоже проснулся. Она коротко ввела его в суть новых обстоятельств. Позволила ему полапать себя за грудь, наградила теплой улыбкой. Он, кажется, влюбился: — Слышь, Стейси… Я ведь не должен никому рассказывать, да? Мередит хмыкнула. — Да рассказывай, господи. Только дураком себя выставишь. Кто тебе поверит? Конвой автомобилей Милитеха прибыл через двадцать минут. Народ из мотеля и бара даже вышел позырить. Мередит и Кирпич, уже одетые в свои драные шмотки кочевников, торжественно проследовали по автомобилям. Больше я его никогда не увижу… Спасибо тебе, Билли Кирпич, за отличную разрядку. В рабочих чатах кипела суета. Одни занимались распределением заказов, полученных после выставки. Другие, посвященные в события в пустыне, искали следы нападения кочевников. Благодаря удару Арасаки по сетевым ретрансляторам бойню в пустыне удалось сохранить в тайне. Милитех оцепил весь тот участок пустыни, чтобы никто не проник и не наделал фотографий. На то, чтобы растащить все горелые остовы машин кочевников, суток не хватит точно. Сетевой дозор выпустил пресс-релиз о падении сети. Сообщалось, что неизвестными злоумышленниками был загружен вирус. В настоящее время все последствия устранены, работа восстановлена. За пределы Найт-Сити вирус не выбрался. О том, что директор Стаут пропала без вести, официального оповещения так и не выпустили. Пока никто по-настоящему не понимал, что на самом деле произошло, и все воздерживались от конкретных заявлений, опасаясь, как бы не вышло хуже. Было восемь утра, конвой приближался к городу, Мередит распорядилась отвезти ее сначала домой, переодеться. И там она встретила Дэнни, собравшуюся в школу. Племяшка была, как всегда, великолепна в шортиках, из-под которых торчат резинки трусиков, в малиновой маечке до пупка и такого же цвета кепке. Так сейчас модно у молодежи. А еще эти гигантские кроссовки — вот уж чего Мередит не понимала. Но она и сама сейчас выглядела не так, чтобы иметь право критиковать кого-то за стиль. — Тетя! У тебя сегодня такой интересный прикид! — Дэнни захихикала. — Ага, устроилась на подработку дальнобоем, — ответила ей Мередит. Она обняла племянницу, прижала ее голову к своей груди, поцеловала в висок. Дэнни была совсем не против, но все равно немного удивлена. А Мередит содрогнулась от пришедшей в голову мысли: она имела неиллюзорные шансы не вернуться к любимой племяннице. Такое не должно повториться. Я никогда не стану причиной твоих слез, моя тыковка. После душа и сигареты Мередит ощутила прилив сил. Она смыла с себя всю пыль пустыни и вонь потных тряпок кочевников, а вместе с этим и все тревожные мысли. Теперь все вновь было под контролем. А если что-то и не было, то скоро под контроль вернется. Она оделась в один из своих любимых костюмов (самый любимый пришлось сжечь в фургоне) — нетипичного фасона. Пиджак с глубоким прямоугольным декольте, предназначенный для ношения без блузки, чтобы демонстрировать грудь. Юбка немного более короткая, чем обычно, и значительно более высокие туфли. В Найт-Сити внешность решает все, и своим внешним видом Мередит делала заявление: ничего не изменилось, я все еще здесь, все еще центр внимания и все еще отдаю приказы. И если вдруг кто-то испугался — не бойтесь, мамочка не даст вас в обиду, она ничего не боится, вот так запросто, одной ракетой, с ней не разделаться.