Мередит ничего не ответила. Доктор собирался было оставить ее, но она задержала его. — Подождите. Кто еще знает об этом? — Только я. Я проводил обследование девочки. — Вы же понимаете, док, этого не должно появиться ни в каких записях? Не соглашаться с Травмой в медицинском диагнозе — дело, скажем так, небезопасное. — Разумеется, мисс Стаут. Я не дурак. Но я обязан сообщить родителям. — В этом нет необходимости. — Необходимость есть. Они должны знать. Это моя обязанность, как врача, сообщить точный медицинский диагноз. — А ты эту обязанность нарушь. Мередит стрельнула в него самым опасным из своих взглядов. Врач выдержал взгляд. Верен клятве Гиппократа, значит. Ну, поступим с тобой по-другому. — Расслабьтесь, док. — Мередит отвела взгляд. — Я знаю, что молчание имеет цену. А родителей Дэнни оставьте мне. Она, черт возьми, моя племянница. Я не стану обманывать свою родную сестру в таком деле. Спустя несколько минут Мередит сообщили, что Дэнни пришла в сознание. Парализующие патроны Травмы действовали на ней немного дольше. Когда Мередит вошла, медсестра уже уходила, а племянница сидела на кровати и одевалась. Увидев Мередит, Дэнни спрыгнула с койки и побежала к ней, а та ей навстречу, прижала к себе. — Тыковка! — Тетя Мередит! — Все хорошо, дорогая. Как ты себя чувствуешь? — Вроде все в порядке, даже ничего не болит. Что со мной делали? Им ведь я нужна была, в меня они не стреляли. — Ничего страшного, у них, видите ли, ошибка произошла. Пойдем, тыковка, моя приятельница Кэсс отвезет тебя и побудет с тобой немного, пока тетя Мередит будет отрывать жопы. На стоянке медцентра их ждали служебные черные Буффало. Тайрон и Кэсс ждали у автомобилей. Кэсс кивнула, затушив окурок, и, приобняв девочку, проводила ее к машине. Мередит проводила взглядом их автомобиль, закуривая сигарету. Чувства бурлили в груди, и уже не было сил скрывать их. — Я их найду и ВЫПОТРОШУ НАХУЙ! — Мередит заорала на всю улицу, врезала ногой по колесу, кулаком по стеклу. Ни то, ни другое повредить не удалось, с большим успехом она скорее сама изувечилась бы, но в приступе ярости не чуяла боли. — Я их, БЛЯ НА ИХ СОБСТВЕННЫХ КИШКАХ ПОВЕШУ! — Вот что я называю неудачным выходным, — бросил Тайрон. Мередит подняла на него взгляд, собираясь обрушиться на него, но остановила себя. Он не знал всей истории. К истерикам начальницы он давно привык и не воспринимал это иначе как причуду самодурки. Для него сегодняшнее приключение выглядело так, словно окончилось счастливым концом. Все живы-целы, да еще и Травма публично села в лужу. Разве не весело? — Поехали, — бросила Мередит, забираясь на заднее сиденье. — Хочу поскорее свернуть кому-нибудь шею. Пришло сообщение от секретарши генерального: директор Уильямс примет вас в любое время, мисс Стаут. Пока ехали, поступил еще один звонок. Входящий вызов: Эндрю Раск. — Стаут. — Что с моей дочерью? Что за хуйня у вас там случилась? — В порядке. Отправила ее домой со своей охранницей. На нас напала Травма. — А какого им от вас надо? Мередит не чувствовала себя в настроении снова пересказывать одну и ту же историю. — Эндрю, — ее голос поменялся, сделался тише, безжалостнее. — Послушай, если это из-за твоей бандитской мафиозной хуеты обидели мою племянницу… — Мередит, ебт, она моя дочь! Но я найду того, кто это сделал и удушу голыми руками. — Береги дыхание, Эндрю. Твоя помощь, конечно, не повредит, но у меня руки длиннее. И когда я их найду, прости, я ждать тебя не стану. — Да делай, что хочешь. Я отправлю людей на охрану дома. — Лишним не будет. Остальное обсудим позже. Стаут, конец связи. Тайрон остановил Буффало у главного входа в офис. Здание намеренно громадного прямоугольного монолита из бетона, высотой в более чем два десятка этажей. Об архитектурной особенности сооружений Милитеха всегда велось много разговоров. Гомики с экранов то и дело вещали в своей визгливой манере о том, как уродливы эти здания и как портят архитектурный облик городов. Мередит на это только посмеивалась. Было бы, что портить. Да и разве не искусство — умело испорченное полотно? Здание главного управления Милитеха в Вашингтоне, округ Колумбия, стояло прямо рядом с областью ограничения высоты застройки по Пенсильвания авеню. Практически создавало его новый облик. Главное управление, кстати, не было самым высотным офисом Милитеха, конгресс НСША удалось уломать только на 155 метров, таким образом, здание получалось визуально не превышающим высоты Капитолия. Это подчеркивало особый статус компании для Америки в целом, так и отдельно для НСША. Отделение в Найт-Сити было достаточно крупным, и одним из крупнейших заграничных отделений Милитеха, наряду с отделениями в Лос-Анджелесе и Москве. Те же, кто критиковал его форму, ничего на самом деле не смыслили в формах. Милитех торговал войной. И тот, кто хочет войну купить, увидев это здание, сразу поймет, что ему туда, а не куда-то еще. Оно дает очень правильные ассоциации. Прочное, из бетона, оно выдержит продолжительные бомбардировки. Его сложно атаковать: прорваться внутрь через входы крайне непросто, как и через пробитую в стене дыру, которую еще попробуй проделай. И его легко оборонять. Помимо множества скрытых орудий, хорошо защищенной огневой точкой может стать каждое окно. Психология маркетинга работала. На уважаемых людей производят впечатление солидные вещи и твердый подход. А папуас, увидев такое, вообще отдаст тебе все свои алмазные трубки и нефть за партию товара с эмблемой Милитеха. Для таких даже существовала специальная линия сборки, на которой создавались позолоченные и золотые реплики оружия и даже техники. У входа несла вахту усиленная охрана. Вооруженные бойцы в черных штурмовых бронекомплектах, человек двадцать снаружи, еще столько же рядом, в укрытиях. Броневики с турелями. На базы вокруг Найт-Сити завозилась бронетехника, артиллерия, авиация, Мередит слышала о целых танковых батальонах, но все никак не удавалось проверить, правда это, или нет. Все готовились к худшему. Никто старался лишний раз от греха не упоминать об этом вслух, но это было только вопросом времени — когда Арасака озвучит официальные обвинения в адрес Милитеха. Приведет ли это к пятой корпоративной войне? Пока ничего не началось, все, кто в теме, как никогда спешили жить. Кто-то пиздил деньги, кто-то тратил деньги, кто как развлекался. Большинство же, как обычно, ничего не понимало и продолжало растительную жизнь, кусаясь на улицах за углы для продажи героина, за телок, за горстку эдди. Их жизни ничего не стоят, их смерти никто не замечает. Мередит на двадцатом этаже бывала всего пару раз, и то, когда получала по башке за плохую работу. Ну а к кабинету исполнительного, который всегда пустовал, ведь Уильямс находился либо в ДС, либо в разъездах, вообще ни разу не приближалась. Оказался он тут случайно именно под мой крутой дебют с Травмой, или специально приехал поиздеваться над униженными? Вряд ли, но, может и так? Двадцатый был, конечно, отстроен нескромно. Тут сидели замы директора отделения. Кроме двух. Начальник ИТ сидел при своих людях на шестнадцатом, начальник СБ — на втором. Это типа не на первом, чтобы сразу убили, но все-таки поближе к людям. ИТ и СБ — привилегированная каста, этих глава отделения практически не трогал. Их сфера деятельности такова, что построить их не так просто, как всех других, выросших из личинки протирателя штанов. На двадцатый старались не попадать. Если все нормально, начальник просто звонит тебе. А вот если просит подойти лично, значит тебя ждет порка. Секретарша двадцатого этажа была женщиной глубоко в годах. Уже из тех старикашек, которые истово улыбаются всем, кто моложе пятидесяти. Ну ладно, допустим, сорока. — Мисс Стаут! Генеральный вас ожидает. Проходите в комнату ожидания, но идите сразу в кабинет. Директор примет вас, как только вы готовы, без очереди и без вызова. Чем активнее мне подлизывают, думала Мередит, тем меньше я чувствую себя в безопасности. В корпе так не принято! Но не развернуться же и бежать. Продолжай рисковать, мисс Стаут. Те, кто не рискует, крутят баранку для тех, кто рискует. В комнате ожидания Мередит обнаружила приятный сюрприз. Она была полна народу. В основном лысеющих и потеющих мужиков в пиджаках и с портфелями. В ее появлении все они замерли и провожали ее взглядами, пока она не остановилась и не развернулась к ним перед дверью босса, у которой сидела еще одна секретарша, откуда-то вызванная, или личная, молодая. Увидев Мередит, она, однако, ничего не сказала, а только наблюдала за сценой. Парням, зато, стало сложнее не прятать взгляд на Мередит, когда она стояла к ним лицом. В других обстоятельствах эти похотливые крысы бесстыже таращились бы на ее статное тело, зная, что им ничего за это не будет. Но не теперь. Да это же юридическое подразделение Травмы! Их всех бросили сюда, лизать очко боссу, чтобы он не начал войну. Травма — серьезная корпа. Но с Милитехом ей не бодаться. Генеральный сейчас торжественно доил их главного адвоката, чтобы потом все вместе с фотофиксацией подтвердили заключение мирного договора. Говоря понятным языком, они приперлись молить о прощении, и перед ними стояла та, что поставила их в такую позу. Взгляд Мередит снова пробежался по смешным лысым зачесам на головах. Она сложила руки на груди и расставила ноги. Эту позу она принимала грациозно, выдроченно до совершенства, поза своего превосходства. — Привет, педики. Висевшую нервную тишину прервало показавшееся во входных дверях лицо ее босса, Люка Осабандоса, красное, толстое, седое. Люк Особандос, бывший генерал, ветеран войны, половина туловища из железа (нет, Мередит не проверяла сама), все еще в неплохой форме для своих лет, и здорово смотрится в мундире Милитеха. Впрочем, черный идет всем. В роду, судя по носу и глазам, есть индейцы. В крови, судя по былым подвигам, ненависть к японцам. Но, все же, военная выправка, жесткие требования и твердые принципы внушали почтение. Пожалуй, это был единственный человек, к которому Мередит испытывала положительные чувства. Ей почти нравился ее босс. Осабандос головой показал ей: надо покумекать. Мередит легко оставила педиков и двинула из комнаты ожидания. Они встали в углу, в коридоре. Старинная привычка босса, он ведь старикан из тех времен, когда еще не изобрели системы прослушивания объемного звучания и пользовались направленными микрофонами. Проще говоря, тогда «встать подальше» работало. И говорил в таких случаях Осабандос на пониженных тонах. — Мередит. Как тебе удалось остаться одним куском? — Не знаю, сэр. Повезло. Не надо думать, что он завел эту тему, потому что беспокоится обо мне. Обыкновенная раскрутка на показания. Впрочем, с предварительными ласками он не затягивал. — Без сэров. Девочка, я не просто так занимаю этот пост столько лет. Тебе не могло повезти. Ты была одна, голышом, только из бассейна, в полностью обезоруженном доме. И я знаю, что ты пошла бы в самоубийственную атаку, потому что защищала свое мелкое чудо, я знаю твой тип, гребаная Солдат Джейн. Мои прилетели через почти три минуты. Все, что хотела сделать с тобой Травма, сделать она успела, и даже беспрепятственно свалила. Гребаный престарелый краснорожий чингачкук! Ну почему ты не спился и не впал в деменцию как поступает большинство твоих пернатых братьев из вигвамов?! Проницательность — это совсем не то свойство, которое хочется видеть в окружающих меня опасных людях! Провести такого типа будет тяжело. Но и тебе со мной придется несладко. — Мередит, девочка. Если тебе есть, что сказать мне, лучше говори сейчас. Да ладно, дружище, попробуй лучше. Смешнее могло бы быть только если бы ты попросил показать сиськи. Просто выложить тебе все, что ты иначе должен будешь долго и с трудом раскапывать? Низкого же ты мнения обо мне, старик, если думаешь, что меня можно взять на понт. — Вам, ведь, и так все известно, верно? Просто проверяете на честность. — Ну, выкладывай. — Хорошо. Ничего. Как вам прекрасно известно! Травма лоханулась, вот и все. Она мило пожала плечами и с торжеством увидела, как на лице Осабандоса проскочило раздражение.