– Да так, один знакомый, – уклончиво ответила душа. – А я о вас знаю только то, о чем вы Рукоблудскому рассказали. Я ведь рядом с ним находился. Помните, когда вы второй раз пришли, он крикнул: «Дохляк, убирайся». Это он меня так величал. Сил во мне почти не было, вот он и злился. Лет через семь и вы таким же дохляком стали бы. Но я помогу. – Выходит, вы и есть настоящий Рудольф Рукоблудский? – спросила душа. – Да, я и есть. – Так значит вы призраком уже не семь, а вдвое больше лет живете. – Почему? – не поняла тень. – У вас же та автокатастрофа около пятнадцати лет назад случилась. – Автокатастрофа? – переспросила тень. – Да, когда погибли ваши близкие. – Ну да, – вспомнила тень, – точно так, пятнадцать лет. И откуда вы все это знаете? – Человек сказал, бывший сотрудник конторы, но его уже нет в живых. Тот, который в моем теле, убил его. – А как его звали? – Сорокопут. Тень хотела еще что-то спросить, но тут из-за деревьев показался старый дом, стоящий на самом краю глубокого оврага и рискующий в любой момент рухнуть на его дно. – На втором этаже, направо, – сказала тень. Душа Громова проскользнула сквозь подъездную дверь и взлетела на второй этаж прямо в квартиру, где жил товарищ маленькой тени. Звали его Макар Иванович. Это был заядлый пятидесятилетний холостяк, эпилептик и гений-самородок, не имевший не только высшего, но даже и среднего специального образования. Фамилию свою Макар Иванович, по каким-то одному ему известным причинам, тщательно скрывал и называл вслух лишь представителям некоторых уполномоченных органов, да и то в исключительных случаях и с большой неохотой. Во всей большой пятикомнатной коммунальной квартире Макару принадлежала только одна комната, почти полностью занятая неким хитроумным механизмом – плодом почти сорока лет его напряженной работы. Свободное от машины пространство занимали огромные кипы книг. Из мебели был один стол. Роль кровати исполнял старый матрас, по причине дневного часа свернутый в плотный рулон. Душа со своим маленьким спутником застала Макара за столом, застеленным листом ватмана с начерченной на нем схемой какого-то устройства. Прямо на схеме стояла большая тарелка с дымящейся похлебкой. Опустошая тарелку, самородок истово орудовал ложкой. Тень плавно опустилась на стол прямо напротив тарелки и тут же начала сигнализировать о своем присутствии. Она отчаянно махала руками и громко, как только могла, пищала: – Макар Иванович! Макар Иванович! Наконец Макар заметил напротив себя какое-то движение, присмотрелся, закашлялся, и недовольно произнес: – А, это ты, чертяка. Опять явился. Чего тебе надо? – Никакой я не чертяка, – отчаянно завопила тень, – сколько раз можно повторять! – Ты чертяка, – упрямо повторил Макар, – только пока без рогов. – С вами невозможно разговаривать, Макар Иванович, – заявила тень, – но сегодня я пришел не для того, чтобы спорить. Я привел к вам человеческую душу полную сил, и вы сможете, наконец, провести свой эксперимент. – Душу!? – несказанно удивился Макар. – Где!? – У вас за спиной. Макар был наделен острейшим зрением, поэтому пошарив глазами по комнате, он увидел душу и вскрикнул от радости. Хозяин комнаты был среднего роста, с чрезвычайно широкими плечами. Из густой шевелюры и такой же густой, взлохмаченной бороды выглядывало широкое бледное лицо, покрытое редкими глубокими оспинами. В глазах его, наполовину спрятанных за кустистыми бровями, во всю мощь блистала какая-то тайная страсть, одержимость, почти безумие. – Я знал, что у человека есть душа! Я уже почти доказал это! – кричал он. – А они смеялись надо мной! Плебеи! Жалкие пасынки науки! Но я еще им докажу! Прошу вас, присаживайтесь, хотя нет, то есть вам это ни к чему, то есть, тьфу… Макар смешался, размашистым движением отбросил в сторону прядь волос. Казалось, он совсем забыл о маленькой тени и полностью переключился на диалог, а точнее на монолог, обращенный к душе: – Вы видите эту машину, ее создал я. Сорок лет, вы слышите, сорок лет труда! Я создал машину времени. Путешествия во времени не сказка, а реальность, теперь реальность! Моя машина должна работать, но они не верили мне. Они возомнили себя истиной в своей конечной инстанции. О-о-о, как же я теперь посмеюсь над ними, – Макар погрозил в окно дрожащим от негодования кулаком. – Они мне говорят: у вас даже нет высшего образования, вы же никакого представления не имеете о квантовой механике. Как же мы можем с вами на такие темы разговаривать? Они мне говорят: это у вас бред, это вам во время припадка привиделось. Хамы! – Макар перевел дух, и быстро продолжил: – Что можете знать вы о перемещениях во времени? Не побоюсь утверждать, что все ваши знания на этот счет заимствованы из легкомысленной фантастической литературы. Ну, предположим, создал какой-нибудь высоколобый чудак машину времени по образу и подобию, описанному в этих ваших книжках. Ладно, хорошо, создал и пронизал время, ну скажем, на триста лет вперед. Но где он находился все эти триста лет по отношению к другой базовой величине – пространству? Тут возможны два варианта: либо он оставался в пространстве на том же самом месте, и тогда, остановившись через триста лет, которые показались ему десятью минутами, он вдруг обнаружил себя за несколько парсеков от Земли, которая все эти годы непрестанно двигалась внутри Солнечной системы и внутри галактики. И хорошо еще, если эта остановка произойдет в открытом космосе, а не внутри какой-нибудь звезды. Теперь второй вариант, он еще плачевнее. Предположим, путешественника во время его скачка не существовало в пространстве, он был как бы заброшен в двадцать третий век сразу, без каких-либо промежуточных стадий. Предположим даже, что он рассчитал траекторию полета Земли на триста лет вперед и в будущем вошел в пространство именно в нужной точке. Но полного вакуума в природе не существует, на месте входа в пространство всегда найдется какой-нибудь подлый атом, и скорее всего он будет далеко не один, то есть я хочу сказать, что машина времени и тело путешественника попытаются занять место уже чем-то занятое. Произойдет вклинение одной материи в другую. Что случится в результате? Взрыв и очень мощный! Никакое тело, состоящее из атомов и молекул, не может без вреда для себя перемещаться во времени. Создавая свою машину, я рассчитывал на некую полевую, энергетическую субстанцию, например на душу, – да, да, на человеческую душу. Смысл перемещения таков: машина дает лишь короткий импульс к перемещению во времени такой субстанции, весь остальной заданный путь она должна пользоваться своей энергией, персональной. Понимаете? В этом то и была основная проблема: я не мог найти такой вид голой энергии, которая при отсутствии молекулярного носителя, могла бы длительно сохраняться сама в себе, а при временном скачке расходоваться длительно и экономно. И вот однажды, да, не скрою, – это было во время припадка эпилепсии, мне было сказано только одно слово – душа! И я все понял! Но продолжу. Оказавшись в будущем, душа с любого расстояния активно притягивается этим же прибором, который объективно существует в выбранном вами времени будущего, хотя и добирается туда как бы своим медленным, обычным ходом. – А если ваш прибор к тому времени сломается? – заметила тень. Она внимательно слушала Макара и, по-видимому, старалась понять его сложные научные объяснения. – Что? Тогда, значит, не будет притягиваться, пока я его не починю, – раздраженно пояснил Макар. – Все предельно ясно, – запищала тень. – Мы с товарищем вас еще с удовольствием послушали бы, но со временем ограничены. К тому же все эти ваши увлекательные рассказы я уже слышал. Давайте эксперимент прямо сейчас и проведем. Хоть вы меня чертом и называете, я свое обещание сдержал – душу человеческую к вам привел. А вы и не поинтересуетесь, откуда эта душа взялась, вот так – без туловища. Может, беда у нее стряслась. Но, услышав про эксперимент, Макар, казалось, пропустил все последующие слова тени мимо ушей. В глазах его появился азарт. – Эксперимент! – закричал он. – Давайте прямо сейчас! Тень повернулась к душе: – Мой план таков: тот, что в вашем теле сидит, через час, другой проснется, вас к себе потребует, а вас нет. Больше недели без вас он прожить не сможет, ослабнет. А через неделю мы с вами как раз и появимся и его из вашего тела выгоним, понимаете. Вы меня только с собой возьмите. У меня на самостоятельное путешествие силенок уже не хватит. Ведь можно же нам вдвоем, Макар Иванович? – Можно, – спешно ответил Макар. Как заведенный метался он вокруг своего аппарата, готовя его к скорому эксперименту. Машина времени состояла из нагромождения мощных линз, стальных рычагов, ламп, конденсаторов, разноцветных проводов и еще каких-то непонятных деталей. – Но вы уверены в успехе? – впервые после долгого молчания спросила душа. – Да, – хором ответили Макар и тень. Наверное, каждому из них показалось, что вопрос был обращен именно к нему. Макар, между тем, усердствовал: подсоединял клеммы, щелкал рубильниками, крутил ручки резисторов. Схватив в одну руку отвертку, а в другую паяльник, он полез в многоэтажную схему, начал что-то спешно припаивать в ней, получил удар током, от которого выронил паяльник и затряс рукой. По комнате пополз запах горелой изоляции. Но, несмотря на досадные помехи, без которых, как известно, не обходится ни один изобретатель, машина заработала, замигала лампочками, защелкала реле и негромко загудела своим электронно-механическим нутром. – На сколько суток ставить!? – закричал Макар. – На шесть, я думаю, хватит, – сказала тень. – Понял! Прошу всех в центрифугу. Ну, до встречи. Увидимся через шесть дней, но для вас это покажется не больше одного часа! Макар захлопнул крышку центрифуги, нажал на кнопку. Тонко и высоко взвыл мотор. Играя светом ламп, завращались линзы, в мгновение выткали тонкий и яркий зеленоватый пучок света, одним концом уходящий в центр вращающейся центрифуги, а другим куда-то в потолок. Вдруг, словно юркая серебристая змейка завилась вокруг луча и, рванувшись вверх, исчезла, несказанно удивив мохноногого паучка, давно облюбовавшего потолок Макаровой комнаты для своего гнезда и даже успевшего свить там незаметную, но весьма прочную охотничью сеть. Глава 5 Во мраке появилась огненная точка. Сначала она была почти незаметна, словно далекая крохотная звезда на ночном небосклоне, но скоро начала расти. Вот она уже как солнце в зените, вот уже заполнила собой половину всего зримого пространства. Еще мгновение – и двое покусившихся на его величество время ворвались во чрево огненного гиганта. Это не звезда, а вход в спираль, свитую из сполохов холодного пламени. Завитки спирали, будто ребра фантастического червя, мелькали пред взором, а затем и вовсе слились меж собой в дико вращающуюся трубу. Двое внутри нее, не люди даже, всего частицы людей, отвергли настоящее и дерзко покусились на будущее, отдавшись воле грозных и незнакомых законов мироздания. Но что настоящее? Только острое лезвие клинка, через которое тянется быстротечная нить времени, перетекая из будущего в прошлое. Настоящее – лишь мгновение, почти неуловимый для понимания миг, также как почти неощутимо для зрения острие клинка. Ровно сто сорок четыре часа спустя от начала эксперимента Макар выключил машину времени и открыл центрифугу. Из нее, вместе с облаком горячего пара, выплыли путешественники: душа и крепко вцепившаяся в нее тень. Потрясение от только что пережитого было настолько велико, что ни одна, ни другая не могли и слова сказать, а лишь обессилено опустились на пол. Макар увидел их. – Ура! – восторженно закричал он. – Получилось, друзья, получилось! Сегодня уже двадцать четвертое января! Но скорее расскажите обо всем! Что вы там видели!? – Видели кое-чего, – устало вздохнула душа. Даже на первый, непридирчивый взгляд она стала явно меньше ростом. Как и предупреждал Макар, рывок во времени потребовал большой растраты сил. – Ох, умираю! – вдруг завопила тень. Она опять стала похожа на скелет и, кажется, даже не крысы, а какого-то еще более мелкого грызуна. – Господин Громов, спасайте! – Да, – сразу согласилась душа. Напитав себя и вновь восстановив размер сытой крысы, тень уверенно произнесла: – Не сейчас, Макар Иванович, все узнаете позже. Мы еще увидимся с вами. Сейчас нам нужно торопиться. – А куда конкретно нам надо идти? – растерянно спросила душа. – А вы разве сами зова хозяина не чувствуете? – Нет. – Хм, может он помер уже. Что ж, поищем. Для начала в милицию надо. Но ни в камере предварительного заключения, ни в прочих помещениях районного отделения внутренних дел Громова не оказалось. – На квартиру к покойному Рукоблудскому, – распорядилась тень. Знакомая дверь на первом этаже была опечатана сургучной пломбой. Тело психиатра уже обнаружили, а прав на квартиру пока никто не предъявил. Проскользнув внутрь, оглядели помещение. Трупа нет, на полу сухие отпечатки чьих-то подошв. – Может он у меня дома? – предположила душа. – Но там остался труп Сорокопута. Дверь, наверняка, тоже опечатана. Никакой пломбы на двери не было. Да и сама дверь не заперта, а просто прикрыта. Тела Сорокопута на кухне не оказалось. А вот Громов лежал на полу в гостиной комнате, на том самом месте, где десять дней назад выкручивал руки Татьяне Барышевой. – Есть! – прошипела тень, метнулась к телу и радостно воскликнула: – Живой! Не опоздали, сейчас все поправим, сейчас…