– Что вам известно об этой девушке? – спросил я через дверь. – Как, вы сказали, ее зовут? Вы были подругами? Дверь спальни открылась, и вышла Лора в длинном свободном халате золотистого цвета, похожая на фигуру святой в окне католической церкви. Она держала журнал, который я видел на ее ночном столике. На задней обложке девушка в вечернем платье улыбалась молодому человеку, который зажигал ей сигарету. Реклама гласила: ПРИЯТНО В ОБЩЕНИИ! НИЧТО НЕ ОБЪЕДИНЯЕТ ЛУЧШЕ, ЧЕМ «ЛАНКАСТЕР»! – Так она была моделью? – Красивая, правда? – спросила Лора. – Похожа на модель, – сказал я. – Она была настоящей красавицей, – настаивала Лора. – Что еще? – Что именно? – Какой она была? Хорошо ли вы ее знали? Где она жила? Сколько зарабатывала? Замужем, не замужем, разведена? Сколько ей лет? Была ли у нее семья? С кем она дружила? – Как много вопросов сразу! Пожалуйста, мистер Макферсон, давайте по одному. Какой была Дайан? – Лора замялась. – Вряд ли женщина способна честно ответить на этот вопрос. Вам следовало бы задать его мужчине. – Ваше мнение, вероятно, надежнее. – Пожалуй, я слишком пристрастна. Женщины с моей внешностью не могут быть объективны к таким девушкам, как Дайан. – С внешностью у вас все в порядке, мисс Хант. – Речь не об этом. Я никогда не делала ставку на красоту. Но если я скажу, что считала Дайан довольно глупой, пустой и в целом не очень приятной особой, вы можете подумать, что я ей завидовала. – Если вы так считали, почему пустили ее в свою квартиру? – Она жила в душной меблированной комнатушке. Здесь все равно никого бы не было несколько дней, вот я и дала ей ключ. – А почему вы это скрывали? Даже Бесси ничего не знала. – Ничего я не скрывала. В пятницу мы с Дайан вместе обедали. Она сказала, что в ее комнате ужасно жарко, я и предложила ей пожить у меня, в относительном комфорте. Если бы я забежала домой в пятницу вечером или увидела бы Бесси, я бы ей сказала. Впрочем, Бесси и так бы все узнала, когда пришла бы в субботу. – Раньше вы разрешали кому-нибудь пользоваться вашей квартирой? – Конечно. А почему и нет? – Говорят, вы очень щедры. И импульсивны, так ведь? Она снова засмеялась. – Тетя Сьюзи говорит, что я веду себя как простушка из слезливых сказочек, а я ей отвечаю, что в конечном итоге простушки оказываются в выигрыше. По крайней мере, не заработаешь невроз, копаясь в причинах тех или иных людских поступков и размышляя, не пытается ли вас кто-то использовать. – Зато могут по ошибке убить, – произнес я. – В этот раз вам повезло. – Продолжайте, – сказала она со смехом. – Впрочем, мистер Макферсон, не такой уж вы и сухарь. Сколько своих рубашек вы отдали другим людям? – Я шотландец, – коротко ответил я, не желая показывать, как мне приятно, что она разгадала мой характер. Она вновь рассмеялась. – Шотландскую скупость часто преувеличивают. Моя бабушка Керкленд была самой великодушной и щедрой женщиной в мире. – Ваша бабушка – шотландка? – Да, из местечка Питлохри. Надо же! Я слышал о Питлохри. Мой отец родом из Блэйр-Этхол. Мы пожали друг другу руки.. – Ваша родня была очень набожной? – Отец – нет. А в семье матери постоянно твердили о первородном грехе. – Ага! Семейные распри! – сказала Лора. – Только не говорите, что ваш отец читал Дарвина! – Роберта Ингерсолла[30]. Она схватилась за голову. – Представляю, какое у вас было детство! – Только когда мой старик немного перебирал. Все остальное время Роберт Ингерсолл даже не приближался к апостольской половине поля. – Но имя чем-то притягивало, и, став старше, вы тайком читали его книги. – Откуда вы знаете? – Вы решили узнать все на свете, чтобы никто не смог вами помыкать. И тут я начал рассказывать про свою жизнь. Должно быть, мой рассказ звучал как похождения Фрэнка Мерриуэлла[31] и Супермена вместе взятых, изданные в девяноста девяти выпусках по пять центов за штуку. Макферсон против «Ассоциации производителей молочных продуктов». Макферсон в Вашингтоне. Знаменитая ночь Макферсона в наркоманском притоне. Макферсон внедряется в незаконную брокерскую фирму. Профсоюзный рэкет глазами Макферсона. Убийцы, которых я знал. После этого мы каким-то образом вернулись к детским годам Макферсона. Из грязи в князи или босоногий паренек из Бруклина. Кажется, я описал ей все матчи «Лонгайлендских могавков» с моим участием. Я поведал, как отправил в нокаут Рокко, Итальянского Монстра, и как Спаркс Лампини, который поставил на Рокко, в отместку вырубил меня. А еще я говорил о своей родне, о маме и сестре, что выскочила замуж за босса и стала той еще стервой. Я даже рассказал, как мы все болели дифтерией, и Дэйви, мой младший братишка, умер. Я уже лет десять не упоминал о Дэйви. Лора сидела, сложив руки на золотистом одеянии, и слушала меня с таким лицом, словно сам Моисей читал ей свои заповеди. Наверное, именно это имел в виду Уолдо, когда говорил об умении тонко польстить. – Вы совсем не похожи на сыщика, – заметила она. – У вас есть знакомые сыщики? – В детективах обычно два типа сыщиков: крутые парни, что разговаривают сквозь зубы и действуют, руководствуясь инстинктами, или холодные, бездушные сухари с научным складом ума, которые разглядывают под микроскопом каждый волосок. – А вам какие больше нравятся? – Никакие, – ответила она. – Я не люблю людей, которые зарабатывают на жизнь слежкой и суют нос в чужие дела. Я не считаю сыщиков героями, по-моему, они отвратительны. – Спасибо на добром слове. Она слегка улыбнулась. – Вы другой. Те, кого вы преследуете, должны быть пойманы. У вас очень важная работа. Надеюсь, вы расскажете мне еще миллион историй. – Конечно! – сказал я, раздуваясь от гордости. – Я лучше Шахерезады. Проведя со мной тысячу и один вечер, вы не узнаете даже о половине моих доблестных деяний. – Вы и разговариваете не как сыщик. – Неужели я не похож ни на крутого парня, ни на интеллектуала? Мы рассмеялись. Здесь погибла девушка. Ее тело лежало на полу в этой комнате. Так я встретился с Лорой. И мы без удержу смеялись. Вели себя как старые друзья и позже, в половине четвертого утра, когда она сказала, что проголодалась, пошли на кухню и открыли какие-то консервы. Выпили крепкого чаю, сидя за кухонным столом, словно близкие родственники. Я предполагал, что именно так все и должно было происходить, когда рядом она – живая, теплая, проявляющая искренний интерес, – и не ошибся. Глава 3 – Слушайте! – сказала Лора. Мы слышали шум дождя, треск поленьев в камине и рев туманной сирены на Ист-Ривер.