– Где она? – воскликнул он. – Так вы уже знаете? Я услышал, как открылась дверь черного хода, и понял, что он встретил на лестнице Бесси. – Чертовы женщины! – пробормотал я. Из кухни вышла Лора, и тут я понял, что не Бесси заслуживает моих проклятий. Встреча любящей парочки оказалась чересчур образцовой. Они обнимались, целовались и прижимались друг к другу. Актер после дюжины репетиций с таким же изумленным видом шарил бы рукой в поисках носового платка. Точно так же, чуть отстранившись, вглядывался бы в ее лицо с восторгом мальчика-хориста. Всю сцену как будто отрепетировали заранее. Его нежность и ее радость. Я повернулся к ним спиной. – Ты счастлив, дорогой? – спросила Лора сладким, как патока, голосом. Шелби что-то прошептал в ответ. Моя трубка погасла, но если бы я повернулся и взял со стола спички, эти двое подумали бы, что я подглядываю. Я сжал зубами холодный чубук. Они все шептались и шептались. Я взглянул на минутную стрелку своих часов, которая медленно ползла по циферблату, и вспомнил, как ждал в засаде, когда один тип выйдет из дома любовницы. В десять вечера было всего четыре градуса, а после полуночи температура упала ниже нуля. Тогда я лежал в снегу и думал о бандите, что нежился в объятиях жирной шлюхи. Я повернулся и увидел, как руки Шелби скользят по золотистой ткани платья Лоры. – До чего же трогательно! Какая несказанная нежность! Джульетта восстала из могилы! Приветствую тебя, Ромео! К Уолдо вернулись не только силы, но и насмешливость. – Прошу прощения за небольшой приступ эпилепсии, – сказал он. – Это у нас семейное. Он оттолкнул Лору от Шелби, расцеловал в обе щеки, закружил, словно в вальсе. – Добро пожаловать, чаровница! Ну и как ты себя чувствуешь после возвращения с того света? – Успокойся, Уолдо. – Я спокоен как никогда, моя прекрасная зомби. Я тоже воскрес. Известие о твоей смерти чуть не свело меня в могилу. Раз уж мы оба восстали из мертвых, нужно отпраздновать чудо жизни. Давайте выпьем! Лора направилась было к бару, однако Уолдо загородил дорогу. – Нет, дорогая, сегодня никакого виски. Будем пить шампанское. Уолдо поспешил на кухню, крича по дороге Бесси, чтобы та сбегала к Москони и купила вина, название которого он написал на бумажке. Глава 8 Лора и трое мужчин пили шампанское. Вполне обычное для Лоры и двоих мужчин дело, вроде Дня воссоединения, и даже Бесси восприняла ситуацию со стойкостью бывалого солдата. Казалось, они готовы продолжить с того момента на прошлой неделе, когда кто-то резко изменил их жизнь, позвонив в дверь и разнеся голову девушки выстрелом из дробовика. Именно поэтому на их встрече присутствовал я, третий мужчина. Подняли тост за Лору, и я сделал глоток. Оставшееся шампанское так и стояло в бокале, пока из него не вышли последние пузырьки газа. – Что это вы не пьете? – поинтересовался Уолдо. – Вообще-то я на работе, – ответил я. – Он самый настоящий педант, – сообщил Уолдо. – Пролетарий-сноб с пуританской совестью. Я был при исполнении, к тому же там присутствовала Лора, только это удержало меня от того, чтобы охарактеризовать его в выражениях, которых он заслуживал. – Не сердитесь на нас, – попросила Лора. – Эти двое – мои лучшие друзья, и, конечно, им хочется отпраздновать мое воскрешение. Я напомнил, что убийство Дианы Редферн все еще не раскрыто. – Но мы-то ничего о нем не знаем, – заметил Шелби. – Ага! Дух умершей на празднестве! – воскликнул Уолдо. – Может, выпьем в его честь? Лора поставила бокал на стол. – Уолдо, пожалуйста, – попросила она. – Предложение весьма сомнительного свойства, – произнес Шелби. Уолдо вздохнул. – Какими ханжами мы стали! Это все ваше влияние, Макферсон. Как ходячий представитель Союза мертвецов… – Будь добр, заткнись! – сказала Лора. Она пододвинулась к Шелби. Тот взял ее за руку. Уолдо наблюдал за ними, как кот за мышиным семейством. – Ну, Макферсон, раз уж вы намерены придать серьезности нашему счастливому воссоединению, поведайте, как продвигается расследование. Вы узнали, откуда взялась бутылка бурбона «Три Хорсиз»? – Я сама ее купила, Уолдо, – тихо сказала Лора. – Знаю, что этот виски гораздо хуже того, что ты учил меня покупать, но однажды вечером я очень спешила и принесла домой «Три Хорсиз». Помнишь, Шелби? – Конечно! – ответил Шелби, сжимая ее руку. Казалось, они стали еще ближе, а Уолдо выталкивают на мороз. Уолдо налил себе еще шампанского. – Скажите, Макферсон, были ли у этой малютки-модели какие-нибудь тайны? Возможно, она водила дурные знакомства? Известны ли вам секреты ее веселой жизни в Гринвич-Виллидж? Уолдо явно использовал меня в своей игре против Шелби. Надо же, умнейший человек, прочитал практически все значительные произведения английской литературы – и не понимает, что какой-то невежа-полицейский может преподать ему урок! Я повеселел. Лайдекер лил воду на мою мельницу. – Мой помощник вышел на след ее врагов, – сообщил я, придав голосу официальный тон. Уолдо поперхнулся шампанским. – Откуда у нее враги? – удивилась Лора. – Возможно, в ее жизни было нечто такое, о чем ты не знаешь, – сказал Шелби. Лора недоверчиво хмыкнула. – Большинство этих девиц ведут сомнительный образ жизни, – уверенно заявил Шелби. – Насколько известно, бедняжка вполне могла путаться со всякими темными личностями. Взять хотя бы мужчин, которых она цепляла в ночных клубах. – Откуда вы так много о ней знаете? – поинтересовался Уолдо. – Ничего я не знаю, просто предполагаю, – ответил Шелби и повернулся ко мне. – Модели ведь часто бывают на дружеской ноге с представителями преступного мира, не так ли? – Бедная Дайан! – сказала Лора. – Она была не из тех, кого можно ненавидеть. То есть, я имею в виду… она не умела испытывать по-настоящему сильные чувства. Даже не представляю, что кто-нибудь мог возненавидеть этого ребенка. Она была такая… в общем, хотелось ей помочь. – Это Шелби так сказал? – спросил Уолдо. – Полагаю, он интересовался ею исключительно из филантропических побуждений. У Лоры на щеках выступили красные пятна. – Да! – с жаром воскликнула она. – Я сама попросила его быть с Дайан добрее. Правда, Шелби? Шелби подошел к шкафчику и достал полено для камина, явно радуясь поводу отойти. Лора следила взглядом за его передвижениями. – И ты, дорогая, просила его проявить особую доброту именно в прошлую среду? – спросил Уолдо нарочито невинным тоном, бросая при этом любопытные взгляды в мою сторону. – В среду? – переспросила Лора, делая вид, что не помнит. – Ну да, в прошлую среду. Или во вторник? Тем вечером на стадионе исполняли «Токкату и фугу ре-минор» Баха. Это ведь была среда? – Уолдо перевел взгляд на камин и Шелби. – Лора, когда ты устраивала вечеринку с коктейлями? – Ах, это, – протянула Лора. – В среду. – Жаль, что вы там не присутствовали, Макферсон, – обратился ко мне Уолдо. – Было очень, очень весело. – Уолдо, ты ведешь себя глупо, – сказала Лора. Но Лайдекер решил устроить сцену, и ничто не могло его остановить. Он встал с бокалом шампанского в руке и стал изображать Лору – радушную хозяйку на многолюдном приеме. Уолдо не только говорил высоким голосом и покачивал бедрами, как делают большинство мужчин, когда изображают женщин, у него оказался недюжинный актерский талант. Уолдо словно сам стал хозяйкой, которая переходит от гостя к гостю, представляет незнакомцев, следит за тем, чтобы не пустовали бокалы, предлагает бутерброды на подносе. «Здравствуйте, дорогой, я так рада, что вы пришли… вы должны познакомиться… Знаю, вам очень понравится… Только не говорите, что не пьете… И ничего не едите!.. Да ладно, от такого крошечного канапе с икрой вы нисколько не поправитесь… Вы не знакомы с… Не может быть, все знают Уолдо Лайдекера, это же Ноэл Кауард в тяжелом весе… Уолдо, дорогой, один из твоих самых преданных поклонников…» Спектакль был великолепным. Словно наяву представали напыщенные, чванливые мужчины и высокомерные женщины, причем все время, пока Уолдо двигался по комнате, изображая Лору с подносом в руках, было понятно, что эта воображаемая Лора следит за происходящим у эркерного окна. Затем Уолдо встал у этого окна, и его жесты изменились, теперь он изображал мужчину – галантного Шелби. А еще девушку, которая смотрит на него снизу вверх, хлопая глазками и теребя лацканы его пиджака. Лайдекеру удалось передать голос и интонации Шелби, и хотя я ни разу не слышал Дайан, мне доводилось встречать куколок, которые разговаривали именно так. «О, милый, ты самый красивый мужчина в этой комнате… Неужели мне нельзя это сказать?»