— Чай будешь? — не поднимая головы, спросила она. Даша принюхалась и опасливо поинтересовалась: — Это им пахнет? — Да. — М-м-м... — Глаза выискивали хоть что-нибудь съестное. — Тогда лучше бы кофе. Паэгле оторвалась от документов и строго глянула поверх оправы: — Ну если сердца не жаль... — Не жаль, — поспешил ответить оголодавший детектив. Не хватало, чтобы в результате медицинской дискуссии ее лишили завтрака. — Где кофе? — В шкафу, справа от плиты. Кофе оказался растворимым и к тому же без кофеина, но это все равно лучше, чем цедить полынь. Добавив в ничем не пахнущую жидкость молока и пару ложек сахара, Даша присела на табурет, поджала ногу. — А поесть что можно? Сложив бумаги, Паэгле размяла пальцы рук: — Сначала поговорим о деле, а затем спокойно позавтракаешь. Даша начинала понемногу привыкать к причудам хозяйки: — Чтобы не мешать процессу пищеварения? — Именно. Вот, посмотри. — Юлька развернула бумаги на сто восемьдесят градусов. — Хочу, чтобы ты прочитала прямо сейчас. Если возникнут какие-то вопросы, сразу и разберем. — Я бы, конечно, сначала поела. Но раз ты настаиваешь... Юлька не настаивала, она молчала, но это молчание звучало красноречивее всех уговоров. Пришлось смириться, хотя желудочные соки и грозили прожечь изнутри огромную дыру. Облизнув ложку, Даша с недовольным видом положила ее на край блюдца и подтянула листы к себе. — Ладно, давай посмотрим, кто у тебя там. Итак, Валикбеев Ираклий Имранович, 1963 года рождения... Значит, сколько ему сейчас? — Она на секунду задумалась. — Понятно, мужчина в самом расцвете сил. Ладно, смотрим дальше. Директор института, ого, какие у тебя, однако, подозреваемые, доктор медицинских наук... так, так, так... женат, детей нет, специалист в области разведения африканских цихлид... — Она подняла голову. — Здорово! Профессор, автор множества монографий, учебников, заслуженный работник медицины — прямо похвальная грамота, а не личные данные предполагаемого преступника. Юлька шутки не приняла. — А кто, по-твоему, может прийти ко мне в дом? Чикатило? — Чикатило-Мукатило. Просто я никогда не встречала отравителей со степенью доктора наук. — Это еще ничего не значит. Читай дальше. Даша вздохнула. Ей очень хотелось есть. Хорошо хоть подозреваемых всего трое, а не весь Юлькин институт в полном составе. — Следующий. Пантелеев Юрий Иванович. 1960 года рождения. Этот постарее будет. Да и звание пониже — кандидат биологических наук, доцент... Заведует лабораторией... Недавно разведен, двое детей. Чего развелся? Задумавшаяся о чем-то Юлька непонимающе сморгнула: — Откуда я знаю? — У него что, плохой характер, другая женщина? — Характер омерзительный, про другую женщину ничего не знаю. Хотя, на мой взгляд, у него слишком длинные руки. — Ты в том смысле, что... — Даша сделала не очень приличный, но вполне выразительный жест в районе собственных бедер. — Именно в этом, — Паэгле состроила неодобрительную гримасу. — Кстати, постарайся быть более сдержанной в своих проявлениях, в доме ребенок. — Я же не с ребенком разговариваю, а с тобой. А если не хочешь, чтобы я уточняла, выражайся более конкретно. — Так ты сначала дочитай до конца, а потом задавай вопросы. Посчитав в уме до десяти, Даша продолжила чтение анкеты: — «...Аквариумистикой увлекается недавно. Завистлив, амбициозен, недалек. Нездоровое влечение к женскому полу...» Что значит — нездоровое? — Отличается от нормы. — А что есть норма? — философски поинтересовалась Даша. — Когда на одного нормального мужчину приходится одна нормальная женщина. Даша хмыкнула: — Это не норма, а идеал. Причем весьма условный. Просто одним хватает ума скрывать свои полигамные амбиции, а у других душа и штаны нараспашку. Паэгле посмотрела на бывшую одноклассницу долгим непроницаемым взглядом: — Хорошо. Пусть нормой будет, когда штаны и душа застегнуты на все пуговицы. Так вот у Пантелеева их нет ни одной. — Понятно. — Воображение тут же нарисовало расхристанного субъекта со сползшими штанами. — А они как бы оторваны или их изначально не было? После секундной паузы Паэгле неожиданно психанула: — Рыжая, иди ты со своими пуговицами знаешь куда! Что за дикие вопросы из тебя прут? Даша немедленно обиделась: — Если у тебя проблема с аллегориями, нечего на других орать, за моим вопросом стоит глубокий психологический смысл. — Господи, какой еще смысл?! — Таким, как он есть, я имею в виду Пантелеева, он всегда был или его сформировали обстоятельства? Для хода расследования это очень важно. — Если для хода расследования это так важно, — сдерживаясь, ответила Паэгле, — то и спрашивай по-человечески. Без дурацких аллегорий. А то какие-то пуговицы, штаны... Чего тут непонятного? Лезет ко всем бабам подряд. А уж родился он таким или молния ему в одно место ударила — понятия не имею. Его по этой причине из практикующих врачей сослали в лабораторию, анализами командовать, лишь бы подальше от пациенток. У нас хоть и не Америка, но тоже народ нервный. — Теперь все ясно, — сухо произнесла Даша и, возвратясь к отложенному листу с биографией доцента, продолжила чтение: — «Подвержен конъюнктуре, последние три года занимается африканскими цихлидами, заметных успехов нет. Возможно, хотел поставить хобби на коммерческую основу, но не хватает терпения и интуиции...» Понятно. Даша прикрыла глаза. Очевидно, что завлабораторией не был Паэгле симпатичен. Оно в принципе понятно, но если чувства к Пантелееву Юлька демонстрировала со всей прямотой своего характера да еще при посторонних, то подверженный конъюнктуре доцент вполне мог травануть рыбешек просто так, из вредности. Тем более что биологу не составит труда подсунуть какую-нибудь редкостную инфекцию. Она взяла в руки третий, последний, лист. — «Истомин Артем. 1972 года рождения. Образование неоконченное высшее. В настоящее время является владельцем зоомагазина. Огромные связи с аквариумистами всего мира. Регулярно посещает международные выставки, сам разведением не занимается, но умеет продавать и добиваться своего». Взгляд невольно задержался на последней фразе: — Юль... — Да? — Вот здесь, по поводу Истомина. Что значит — умеет добиваться своего? Паэгле сняла очки и устало потерла глаза: — В зависимости от успехов своих поставщиков меняет моду. Довольно ловкий парень. — Прости, не поняла, какую моду? — На рыб, разумеется. Основные покупатели зоомагазинов — простые обыватели. Умерла рыбка — купили другую. А вот какую они захотят поселить в своем аквариуме, во многом зависит от моды. Рыбы — товар недорогой, деньги делаются на обороте. Я понятно излагаю? — Вполне. Это все? — Даша еще раз пересмотрела бумаги. — Да. Основные факты все здесь. Если что-то непонятно — спрашивай. Отложив бумаги, Даша подперла подбородок и задумалась. На самом деле что читала, что не читала — ясности никакой. Все эти биографии — полная ерунда. Они, по сути, вообще ничего не дают. Наличие или отсутствие дипломов и регалий ничего о человеке не говорит. Ни о его характере, ни о страстях — ни о чем. Ну ладно еще Валикбеев с Пантелеевым — коллеги, за годы работы могли осточертеть друг другу, мало ли какие обиды накопились, да и зависть исключать нельзя, но при чем здесь директор зоомагазина? Ему-то какая радость от смерти Юлькиных рыб? — Юль, скажи, зачем этому Истомину травить твоих рыб? Мне кажется, ему выгоднее их продавать. Паэгле отрицательно покачала головой: — Только в том случае, если я буду их ему поставлять. — А ты будешь? — Не буду. — Почему?