— Сергей Павлович, голубчик, говорите громче, я ничего не слышу! — пропела Даша. — Я спрашиваю, где и когда мы можем встретиться, — рыкнула трубка. — Через полчаса в торговом центре под Манежем. — А чего там? — Без всякого логического объяснения голос полковника неожиданно стал почти ласковым. — Там слишком много народа. Давай лучше в полночь где-нибудь на окраине Москвы, в укромном уголке... — Это еще зачем? — Затем, чтобы придушить тебя там, паршивая! — взревела трубка. — Через полчаса возле Жукова. — И раздался отбой. — Возле какого Жукова? — спросила Даша у трубки. Но та, как и она, была не в курсе. 2 Памятник Жукову Даше совсем не понравился. Лошадь явно страдала каким-то врожденным пороком и парила в воздухе, неестественно выпрямив ноги. — У лошадки-то полиомиелит, — констатировала она, заметив рядом с собой темно-синие, как грозовое небо, глаза. — А ну пошли. — Полетаев крепко взял ее под локоть. — Что за обращение, мужчина! — начала было возмущаться Даша. — А где «Здравствуй, дорогая, как ты поживаешь»?.. — Я тебе сейчас устрою «как ты поживаешь»! — Полковник шипел и пенился. — Ты что, не соображаешь, что по моему телефону нельзя нести что попало? — А что особенного я сказала? — О каком серийном убийстве ты говорила? — Хордовых. — Хордовых? — Мужественный лоб перерезали две не менее мужественные морщины. — Это семья? — Да, семья. Цихлидовых. — Так хордовых или цихлидовых? Они кто, кавказцы? — Африканцы. — Даша развлекалась от души. — В смысле негры? — Фу, как неполиткорректно! Афро-американцы. — Вот ненавижу эту западную пропаганду! — досадливо поморщился полковник. — Запомни: латиноамериканцы есть, татаро-монголы есть, афро-американцев нет. Даша возмутилась: — Тоже мне, знаток! Во-первых, татаро-монголов уже давным-давно нет, то есть татары есть и монголы есть, но в отдельной упаковке, а во-вторых... Но, как и Юлька, Полетаев не собирался ее дослушивать: — Да плевать мне на твое и во-первых, и во-вторых, лучше скажи, где этих негров убили — в Москве или в Праге? — А кто сказал, что речь идет о... неграх? — Ты же сама сказала — африканцы. — Ну так не негры же. — Слушай, детка, зови их как хочешь, только скажи, кто, где и когда. Видимо, что-то висело в воздухе: судя по Юльке и Полетаеву, люди в Москве явно стали более раздражительными. Даша медленно покачала головой: — Нет, так дело не пойдет. Либо ты перестаешь на меня шипеть, либо я больше не произнесу ни слова. Полетаев некоторое время смотрел так, словно примерялся, не ударить ли ее по темечку, но в конце концов выбрал более миролюбивую тактику. — Я все понял. — Он поднял руки. — Африканцы так африканцы. Хочешь, я и цыган буду звать индо-славянами, мне все равно. А в детстве я вообще состоял в клубе интернациональной дружбы. — С кем дружили? — на всякий случай поинтересовалась Даша. — С афро-испанцами. — С кем, с кем?! — В обществе своих шовинистически настроенных знакомых я бы, конечно, сказал — с кубинцами, но в твоем присутствии не решаюсь. Веснушчатый нос сморщился. — Ой, как смешно! — Зато мне не до смеха. — Полковник снова перешел на шипение. — Так ты расскажешь о... об африканцах или мне идти за клещами? — За клещами не надо. Кстати, знаешь, что меня удивляет больше всего? — Нет, не знаю. — Вот вроде рыбы как рыбы, а губы в точности, как у коренных жителей черного континента. — Для наглядности она вывернула губы. — Как это может быть? Полетаев смотрел диковато: — Детка, у тебя с головой все в порядке? Нечасто рыжеволосому детективу выпадало счастье блеснуть эрудицией в присутствии всезнающего эфэсбэшника, и она с удовольствием воспользовалась выпавшим шансом. — С головой у меня все отлично, — высокомерно заметила молодая женщина, — а вот у тебя с зоологией, видимо, не очень. Цихлиды — это такие африканские рыбы. Некоторое время Полетаев молчал. — И что, из-за них произошло убийство? — спросил он. — Нет. Это их убили. — Прости, их что? — Их убили. — Убили? — Да. — Рыб? Достав из внутреннего кармана сшитого на заказ пиджака роскошный золотой портсигар, полковник откинул крышку с выложенной камнями монограммой, выбрал сигарету, постучал о крышку и не торопясь прикурил. — Поправь, если я ошибаюсь: убили рыб, а тебя наняли расследовать это убийство? — Совершенно верно. В синих глазах заплясали искры. С трудом удерживаясь от ехидной улыбки, Полетаев достал мобильный телефон и набрал чей-то номер. — Костик, отбой, все в порядке. Я немного прогуляюсь, потом перезвоню. Спасибо, передам. — Спрятав телефон, он обнял Дашу и поцеловал в висок: — Тебе привет от Кости. — Спасибо. — Даша была спокойна, она догадывалась, что произойдет дальше. И интуиция не обманула. — Как хорошо быть известным детективом! — Полетаев с удовольствием попыхивал сигареткой. — Можешь сам выбирать дела для расследования. Представляю, сколько первоклассных детективных агентств боролись за право расследовать это рыбное дело. Кстати, убийство наверняка было совершено с особой жестокостью? — Он вдруг понизил голос до шепота: — Признайся, трупам вспороли животы, выпотрошили все внутренности, а потом медленно зажарили с морковью и луком? — Полковник вздохнул. — Моя бабушка когда-то так делала, было безумно вкусно... Правда, она называла это не убийством, а рыбной поджаркой, но ты на всякий случай будь осторожна. Скорее всего, преступник ни перед чем не остановится, и когда ты выйдешь на его след... — он ободряюще приобнял спутницу за плечи, — держись. — Полетаев, — Даша стряхнула ухоженную руку, — убери свой маникюр и не пытайся меня дестабилизировать, я наизусть знаю все, что ты сейчас скажешь, поэтому можешь не стараться. — Как хочешь. — Полковник с любовью осмотрел тщательно отполированные ногти. — Тогда зачем звала?