— Возможно, парень погиб! Возможно, поиски наши не увенчаются успехом! — не выдержав, вскипел Гуров. — Но провести их мы обязаны, пока есть хоть малейший шанс, что Ник еще жив! И вы, с вашими ресурсами, будете принимать в поисках активнейшее участие! И начнете прямо сейчас! — А иначе что? — Иначе я организую вам масштабные неприятности! Для начала сообщу местным властям, что вы нарушаете права туристов и халатно относитесь к своим обязанностям. Потом буду настаивать, чтобы все возможные службы контроля проверили, как ведутся дела на вашем курорте. Уже в конце этой фразы Волкан покраснел, открыл было рот, собираясь что-то сказать, но задохнулся от гнева и промолчал. — Но и это еще не все, — безмятежно продолжал Лев. — История с Ником, а также ваше непосредственное в ней участие станет достоянием общественности. И не только здесь, в Турции. Ведь ваш отель в основном ориентирован на россиян? Я позабочусь о том, чтобы эту историю узнали все российские туроператоры. А также все пользователи соцсетей. И я лично прослежу, чтобы возмущенные люди сплотились и объявили вашему курорту бойкот. Ибо, несмотря на все обстоятельства, безопасность туристов является вашей заботой и ответственностью! И должна быть главным приоритетом! — Хорошо, а если я предоставлю вам людей и технику? — Тогда все узнают о вашем участии в судьбе мальчика и трогательной заботе о его матери. — Как скажете, полковник. Волкан сдержал слово, скрепя сердце выдал в распоряжение Гурова катер с командой и выделил людей для поисков Ника. Команда вышла в море с рассветом. К ней присоединились несколько добровольцев из числа отдыхающих. Благодаря организаторскому таланту Орлова в скором времени к ним присоединились профессиональные спасатели, и появилась возможность развернуть поиски гораздо шире. Гуров поднял сводки погоды того дня, когда пропал Ник. Проанализировал силу и скорость ветра, изучил направления морских течений, чтобы очертить примерный район поиска, разбить его на квадраты и начать методично прочесывать с воздуха и по морю. Стараниями полковника была организована и общая связь, чтобы не возникло неразберихи в международных командах. Ближе к полудню к спасателям присоединилась береговая охрана на двух катерах. Тем временем Лиля, поддерживаемая Ланой и женщинами из числа отдыхающих, с тревогой ожидала новостей на берегу. Чтобы не терять зря времени, Гуров вышел в море, едва забрезжил рассвет, так что о новостях в расследовании, новой теории и ведущихся поисках Лиле сообщила Лана, когда приехала за ней в больницу. Несчастная мать очень переживала. Она то винила себя за то, что не разрешила сыну погружение, то злилась на упрямого мальчишку, то начинала рыдать, то бросалась молиться. И время от времени повторяла как мантру, что Ник знает основные правила выживания в открытом море. И пусть мальчик из упрямства подверг себя опасности, он будет бороться за жизнь до последнего. Лана во всем ее поддерживала, женщины ждали новостей. Ближе к вечеру команда второго вертолета заметила в открытом море оранжевое пятно. Спасатели со специальным приспособлением спустились ниже и подняли на борт Ника Петрова. Он был в спасательном жилете, надетом поверх костюма для подводного плавания. Парень был сильно обезвожен, истощен, лицо и руки сплошь в солнечных ожогах. Но Ник был жив и находился в сознании. Его обнаружили в одном из дальних квадратов поиска, как и предполагал Гуров, мальчика все дальше выносило в открытое море. Гуров поспешил обрадовать Лилю, сообщить, что ее сын жив, и прямо на вертолете его везут в одну из клиник Анталии. Он спешно свернул поиски и, добравшись до берега, поторопился в больницу. Лиля с Ланой его опередили, обе женщины уже находились в приемном покое. — Спасибо, огромное спасибо вам, Лев Иванович! — со слезами на глазах бросилась навстречу полковнику Лиля. — Я, дура, настаивала, что сына похитили. Это из-за меня он столько проболтался в море и чуть не погиб! — Ну, будет вам сокрушаться. И вины в том вашей нет, ведь вы не могли знать, просто обстоятельства так сложились. — Лев успокаивающе похлопал по спине женщину, прильнувшую к его плечу. — Да и я лишь координировал поиски, нашли Ника наши спасатели. И в больницу парня доставили оперативно. Как он? Что говорит? — К Нику пока не пускают, — сообщила Лана. — Да, его сейчас обследуют врачи. Ребята, что нашли его, рассказали, что Ник был в сознании, только говорить не мог. Возможно, он периодически пытался звать на помощь и голосовые связки сели. Или это результат сильного обезвоживания. А потом Ник потерял сознание, еще там, во время полета. А теперь, кажется, впал в кому. Это все, что нам известно. — Не нужно отчаиваться, — ласково улыбнулась Лана, — ведь самое страшное уже позади. — Да, да, Ланочка! Вы совершенно правы! Главное, что Ника нашли, что он жив и в безопасности. Врачи ему обязательно помогут! — Значит, пока нет возможности выяснить у Ника, что же с ним произошло, — тихо заметил Гуров, но Лиля его услышала: — Лев Иванович, вы это о чем? — Конечно, последнее слово будет за врачами. Но полагаю, что рискованное погружение прошло нормально. Или Ник не погружался вовсе, это пока не ясно. — То есть вы хотите сказать, если бы с Ником произошел несчастный случай при погружении, он бы не выжил? — Утверждать не стану, но одиночное погружение тем и опасно, что в случае необходимости оказать пострадавшему помощь просто некому. Но сейчас интересно другое: как произошло, что парнишка оказался в открытом море без лодки, но со спасательным жилетом? — Конечно, он ведь не мог пытаться нырять, набросив жилет, — пробормотала Лана. — Лев Иванович, что вы хотите сказать? — решила уточнить Лиля. Но ответить Гуров не успел, в приемную вышел доктор и, сильно коверкая, произнес фамилию Петровых. Все бросились к нему, и Лана взялась переводить. — С молодым человеком все нормально, серьезной опасности для жизни нет. Он, конечно, пострадал: кожные покровы обожжены и наблюдается легкое истощение и сильное обезвоживание, но внутренние органы не пострадали. — А как же кома? — тоненьким от волнения голосом пискнула Лиля. — Это защитная реакция организма и в данном случае скорее благо. Пока мы не будем пытаться вывести парня из комы. Подлечим ожоги, подержим на капельницах, устраняя последствия обезвоживания. Но, повторюсь, его состояние опасений не внушает. — Значит, к нему можно? — Лиля вся подобралась, словно собиралась рвануть в палату прямо сейчас. — Да, конечно, навестить его можно. Но не всем вместе, желательно только один человек. — Я! Я — мать! Анне! — воскликнула Лиля, употребляя и русские, и турецкие слова. — Конечно, — улыбнулся доктор. — Тогда побегу! Лев Иванович, вы с Ланой можете возвратиться в отель и отдыхать. Вы больше суток на ногах, да и в предыдущие дни почти не отдыхали. — Лиля, может быть, мы вас подождем? Ник очнется, я так полагаю, не сегодня. — Я отоспалась в больнице! И в любом случае не сдвинусь с места! Я сына не оставлю! — Собственно, в этом нет необходимости, — растерялся доктор, когда Лана перевела ему, что «анне» желает остаться и ухаживать за сыном. — У нас высококвалифицированный, заботливый персонал. И с вашим мальчиком все будет хорошо. — Я оплачу отдельную палату с койкой для меня. Или пусть это будет кресло, неважно, но я останусь с сыном! После непродолжительных переговоров все было улажено. Ника перевели в отдельный бокс, где, отгороженная пластиковой перегородкой с небольшой кушетки за ним могла наблюдать Лиля. Кажется, женщину устраивало и это. Она уселась со вздохом глубокого удовлетворения и принялась ждать пробуждения сына. От созерцания его лица, покрытого корками и волдырями, Лиля отвлеклась лишь на минуту, чтобы попрощаться с Ланой и Гуровым. — Лев Иванович, я надеюсь, когда вы отдохнете, то не покинете нас, а продолжите расследование. Понимаю, это будет очень сложно выяснить, но мне хочется знать, как все-таки Ник оказался без лодки в открытом море. — В этом наши желания совпадают, — кивнул Лев, — так что приложу все усилия. Вечером того же дня Гуров позвонил Орлову. Нужно было сообщить об успехах, поблагодарить за содействие и быструю квалифицированную помощь спасателей. А также запросить дальнейшие инструкции. О том, что Ника нашли, генерал уже знал, спасатели доложили. Поэтому Орлов начал с благодарности и поздравлений: — Спасибо тебе, Лева, уважил. Кто ж еще, кроме тебя, смог бы построить версию на таком ничтожном факте, как желание заняться подводным плаванием? И не просто построить, доказать и попасть в «десятку». Полагаю, у мальчишки оставалось не так уж много времени? — Да, — подтвердил Гуров, — что называется, вовремя успели. Его уносило дальше предполагаемых координат, отдаляло от очерченной территории поиска. Учитывая течения и погоду, я за отправную точку брал расстояние в три километра от берега плюс погрешность, ведь точно никто не знал, где Ник лишился лодки. А там, дальше, никто просто не догадался бы искать. Предположили бы, что он погиб при погружении. К счастью, все обошлось. И пусть Ник сейчас в коме, доктора уверяют, что опасности нет и парнишка серьезно не пострадал. Лиля просто вне себя от счастья и отказывается покидать сына, словно старается компенсировать время, проведенное в разлуке. — Да, все хорошо, что хорошо кончается. Есть предположения, как Николай оказался в такой ситуации? Ну, кроме очевидных? — Есть, разумеется. Во-первых, парень слишком далеко удалился от берега. Возможно, Ник ошибся и неправильно закрепил лодку. Или не закрепил вовсе, и ее снесло течением. А когда он вынырнул после погружения, не смог правильно определить, в какой стороне берег. Или Нику стало плохо прямо в воде и до лодки он не добрался вовсе. По словам инструктора, лодку он нашел утром следующего дня. Я ее осмотрел, но следов никаких, разумеется, не обнаружил. — Значит, остается только одно. — Да, подождать, пока очнется Николай Петров. И расспросить парня о подробностях его злоключений. Так что я предпочел бы остаться на несколько дней. — И что тебя настораживает на сей раз? — после недолгого размышления поинтересовался Орлов. — А я не говорил ничего подобного, — хохотнул Гуров. — Давай, Лева, выкладывай. Я тебя сто лет знаю и уже по паузам между словами понимаю, что ты нечто замалчиваешь! — Ничего особенного, правда. Эта мелочь может иметь самое простое объяснение. Но она не вписывается ни в один из озвученных мною сценариев. И это настораживает. — Что именно? — Ник был в спасательном жилете, надетом поверх костюма для погружения. — И что это значит? — Со слов инструктора, известно, что в лодке находилось два спасательных жилета. Ник, угоняя транспортное средство, мог их даже не видеть. Или видел, но решил, пусть лежат себе. Нырял Ник или нет, захватить с собой в воду жилет он не мог. Тот был не нужен, даже мешал бы. Значит, паренек находился в лодке, когда вынужден был ее покинуть! Более того, мог понимать, что ему грозит опасность и жилет может понадобиться! — Может быть, все объясняется просто. Например, лодку перевернуло высокой волной, а парнишка схватил то, до чего дотянуться успел. — Может быть что угодно, — с готовностью согласился Лев, — только в тот день не было сильного ветра и высоких волн, я прогноз запрашивал. — Значит, ты предполагаешь… — Нику угрожала опасность, это очевидно. А какого рода, можно предполагать сколько угодно. Мы не располагаем фактами, чтобы это достоверно установить. Пока остается только ждать, когда парень очнется и даст показания. — Хорошо. Тогда приглядывай за ними, мальчишкой и матерью, отдыхай и жди. Прошло несколько дней. За это время Гуров успел отоспаться и вкусить жизни обычного отдыхающего: регулярное обильное питание, купание в море, ленивая болтовня на пляже, прогулки по территории курорта и партия-другая тенниса по вечерам. Он регулярно проведывал Ника в больнице. И оставался дежурить у его постели, чуть ли не силой отправляя Лилю в отель. Лев понимал, что женщине нужно перекусить, принять душ и отдохнуть. Но при первой возможности она возвращалась обратно, не желая оставлять сына надолго. У Гурова не было оснований испытывать опасения за жизнь подростка, но на всякий случай он переговорил с Лилей, и они всем любопытствующим отвечали, что Ник находится в состоянии средней тяжести. В себя не приходил и когда придет, неизвестно. А как только разрешат врачи, планируется его транспортировка в Москву. О реальном состоянии дел знала только Лана. Но за время расследования она доказала свою скромность и умение держать язык за зубами. Теперь девушка очень поддерживала Лилю и старалась всячески помочь. Еще пара дней пролетела как один миг. Доктора заверяли, что организм парня идет на поправку и не за горами день, когда он очнется от комы. И это обнадеживало.