Все его инстинкты сыщика и весь накопленный опыт кричали сейчас: «Смерть молодой женщины совсем не то, чем кажется. Это запланированное и хладнокровно совершенное убийство!» Марина была недалека от истины, когда называла улыбку, застывшую на губах покойницы, жуткой. Есть такое растение под названием «кропило шафранное», или «лабазник». С виду совершенно безобидный, даже милый цветок. Его листья напоминают петрушку или скорее сильно подросший сельдерей, увенчанный пышными шапками белых цветочков. Но растение вовсе не является приправой, оно ядовитое, причем просто смертельно. Его использовали со времен Древней Греции для уничтожения своих врагов. И внешне смерть выглядит как внезапная остановка сердца, если бы не страшная улыбка, что сводит губы покойника предсмертной судорогой, да так и застывает на лице, пока умирающий испытывает страшные муки и бьется в конвульсиях. «Все это просто не может быть несчастным случаем, — размышлял Лев, — Света, как, впрочем, и все отдыхающие, питалась в ресторане отеля. Продукты и специи для кухни должны закупаться на складах и базах. Значит, совершенно исключено, что кто-то из поваров нашел дикое растение, принял его за приправу и добавил в пищу. Это глупо, невозможно, да и смертей в таком случае было бы гораздо больше. А пострадала всего одна женщина. Значит, ядовитой травкой кто-то «угостил» ее не случайно. Устранить хотели именно Свету, причем тихо и незаметно, чтобы все происшествие сошло за несчастный случай. И кому помешала веселая, улыбчивая молодая женщина, которая торговала косметикой и парфюмерией? Какие тайны могли быть в жизни Светланы? Тайны, что привели к ее убийству?! Надо очертить круг людей, у которых была возможность подсыпать яд, и, опросив их всех, выяснить, у кого был явный мотив. Для этого надо придать расследованию статус официального, а значит, убедить начальство, что произошло преступление. Добиться, чтобы исследование трупа провели специалисты родного управления, выяснили, из-за какого токсина погибла женщина и когда именно он попал в ее организм». Орлов обрадовался звонку Гурова. Видимо, генералу сильно не хватало своего лучшего сыщика. — Лева, скажи, что звонишь, чтобы сообщить, что Николай очнулся, прояснил все нюансы и обстоятельства своих приключений и ты можешь с чистой совестью возвращаться в Москву и приступать к работе. Тут срочных дел накопилось — тьма! — К сожалению, состояние молодого человека пока без изменений. Но звоню я действительно по делу. — Есть новые обстоятельства? — Нет. По этому расследованию пока сделать больше ничего нельзя. Осталось только свидетельские показания Петрова взять. — Тогда что произошло? — В отеле погибла молодая женщина, наша соотечественница. Она отдыхала в большой компании сослуживцев, и для них была приготовлена широкая развлекательно-развивающая программа. Тело обнаружила рано утром соседка. Смерть признана некриминальной. Администрация отеля, не желая распространения слухов и толков, стремится дело замять, вернее, объяснить недоразумением и недомоганием одной из туристок. Тело погибшей женщины спешно отправили в Москву. — Но тебя терзают смутные сомнения? — усмехнулся Орлов. — Нет. Я полностью убежден, что Светлану Озерскую убили. То есть отравили редким, но известным еще со времен Гомера токсином. Есть четкое описание его действия и один характерный признак: человек умирает с улыбкой на лице, которая остается даже после трупного окоченения. — Полагаешь, кто-то рискнет использовать токсин, о котором известно с таких давних пор? — Да, недаром говорят, что все новое — это хорошо забытое старое. Сейчас о нем мало кто знает. Разве что специалисты узкого профиля, такие, как следователи и судебные патологоанатомы. — И ты хочешь, чтобы мы затребовали тело, провели исследования, токсикологию? И доказали твою теорию? — Доказали или опровергли, если это ошибка. Но я уверен, наши специалисты смогут обнаружить токсин, если женщину отравили. Это несложно, когда знаешь, что искать. Этот яд полностью не распадается, следы остаются в тканях. — Что спецы еще должны сделать? — хмурым тоном уточнил генерал. — Я предполагаю, что токсин попал в организм вместе с пищей. Если это действительно так, хотелось бы знать, когда именно. И сколько времени прошло от момента отравления до смерти. — Гуров, ты же понимаешь, что это дело не совсем нашего уровня? — вздохнул Орлов. — Конечно, Петр Николаевич, понимаю. Но человек погиб, и расследование провести необходимо. Если это дело возьмет другое ведомство, придется командировать следователя в Анталию, снабдив его полномочиями. А я уже здесь! Имею наработанные связи среди туристов, персонала и администрации. К тому же совершенно ничем не занят. — И нуждаешься лишь только в полномочиях, — не без сарказма прокомментировал генерал. — Именно! — ничуть не смущаясь, подтвердил Лев. — Ладно, затребуем тело, проведем исследования. Если твои предположения подтвердятся, дело, разумеется, сразу откроем. — Хорошо. Только имеется один нюанс. — Чего там еще? — Через два дня станут разъезжаться сослуживцы погибшей женщины. А среди них вполне может оказаться подозреваемый в убийстве. Так что все исследования нужно провести незамедлительно. — Аврал, значит? — хмыкнул Орлов. — Ладно, сделаем, не переживай. Если подтвердится версия об отравлении, будут тебе полномочия. — Спасибо, Петр Николаевич. — Да пока не за что. — Прежде чем положить трубку, генерал негромко, но достаточно внятно пробурчал, что знает, как зовутся люди, которые сами, по собственной инициативе выискивают для себя работу. — Они зовутся энтузиастами и настоящими специалистами своего дела, — с улыбкой прокомментировал Гуров. Он знал, что Орлов ворчит больше для порядка, а на самом деле генерал верит сыщицкому чутью своего оперативника. И часто сам разделяет тот азарт, с которым опытный сыщик идет по следу матерого и хитрого преступника. После обеда Гуров проведал в больнице Ника с Лилей. Женщина была в приподнятом настроении. Утром врачи сообщили ей, что Ник идет на поправку. Его организм хорошо реагирует на лечение и практически полностью справился с обезвоживанием. Солнечные ожоги, хоть и медленней, но тоже заживают. Так что можно ожидать, что молодой человек выйдет из комы буквально со дня на день. Сегодня Лиля категорически отказалась ехать в отель отдыхать. Она игнорировала аргументы полковника, уверяла, что совершенно не устала и, главное, не хочет пропустить тот миг, когда сын очнется. В конце концов Гуров понял, что переубедить ее не удастся, она не оставит сына ни на миг, и вернулся в отель. Дорогой Лев размышлял над новым делом. Пытался просчитать, кто мог желать смерти молодой женщины и что она могла сделать, чтобы заслужить такой жуткий конец? Конечно, он не знал ничего о жизни Светланы Озерской дома, в Москве. Какой она была, имела ли недоброжелателей или настоящих врагов? Но это было и неважно. Ведь погибла она здесь, на курорте. Значит, убийца был совсем рядом. То есть входит в круг ее ближайшего общения в отеле. Значит, и вычислить злодея или злодейку будет не так уж и трудно. После аккуратных расспросов в среде «фитоликовцев» полковник выяснил, что Света была веселой и общительной женщиной. Как, впрочем, и все, кто работает в сфере сетевого маркетинга. Ведь без гиперобщительности ни в одной из подобных компаний карьеры не сделать. А на курорте собрались победители конкурса, то есть лучшие представители фирмы. За время отдыха все сотрудники перезнакомились и подружились. Весело проводили время, когда развлекались, да и на семинарах не скучали. А вот врагов у Светы среди них не было совсем. Даже недоброжелателей или завистников не имелось. Все они находились на хорошем счету в компании, и все в примерно одинаковом положении. Если не считать двух «брильянтовых» леди. Эти дамы набрали во время конкурса запредельно высокие баллы. Но они не зазнавались, вели себя демократично. Потому что в их компании все равны, а те, кто добивается больших результатов, просто показывают другим рубежи, к которым нужно стремиться. Но расспросы «фитоликовцев» оказались вовсе не безрезультатными. Некоторые женщины вспоминали, что у Светы на курорте была лишь одна соперница — подруга Марина. А одна внимательная и склонная к анализу дама, с которой Гуров уже общался на пляже, вообще назвала взаимоотношения подруг странными и нездоровыми. То есть вроде бы единомышленницы, подруги неразлейвода, всегда и во всем готовые прийти друг другу на помощь, и устроили настоящее соревнование, чтобы завладеть вниманием какого-то местного мужчины. И ни одна не желала уступать другой. Доходило до ссор, страшных перепалок. А тем вечером, во время круиза, Света с Мариной так сильно поссорились, что дошло буквально до драки. Женщины сцепились между собой, и их пришлось растаскивать в стороны. Но даже после этого ссора не пошла на спад, соперницы не остыли, а продолжали осыпать друг друга упреками и бранными словами. И только когда катер причалил к берегу, они, обменявшись на берегу парочкой фраз, разошлись в разные стороны. О чем именно говорили, собеседница затруднялась сообщить Гурову. Было далеко и не слышно. Но эту сцену наблюдали многие сотрудники. Все были шокированы дракой и не желали ее продолжения, поэтому были настороже и готовились вмешаться, если что. Об этой «незначительной» детали Марина не упомянула в своем рассказе. Оказывается, подруги ссорились постоянно, а в последний вечер и вовсе подрались. А что, если женщина так и не смирилась с поражением? Что, если она вовсе не гуляла до поздней ночи, как уверяла ранее? Может, Марина решила устранить соперницу и подсыпала той яд во время ужина? Но тогда ее шок, испуг и скорбь о погибшей подруге не что иное, как мастерски разыгранное представление. Или не так? Утром отошла, остыла, увидела собственными глазами дело рук своих, и нервы не выдержали, все вылилось в истерику? Нет, не похоже. Это же какую выдержку надо иметь, чтобы отравить женщину, потом спокойно лечь спать на соседней кровати и невозмутимо наблюдать, как она бьется в агонии, утром устроить истерику, привлечь всеобщее внимание, в попытке снять с себя подозрения?! Но Марина казалась искренне расстроенной и скорбящей об участи подруги. Неужели она такая хорошая актриса? Эти мысли роились в голове Гурова, побуждая к немедленному действию. Ему хотелось допросить коварную женщину сейчас же. Допросить, уличить во лжи и «прижать к стенке» неоспоримыми аргументами и свидетельствами. Но он понимал, что торопиться нельзя. Ведь еще нет доказательств того, что Светлана умерла от дозы яда, и дело не открыто официально. Значит, гораздо умнее пока понаблюдать, собрать еще больше информации. Например, было бы неплохо выяснить, что конкретно знает Марина о ядовитых травах. И где так быстро могла раздобыть «кропило шафранное»? Лев плохо изучил территорию курорта, не до того было, не говоря уже об окрестностях, поэтому, по уже устоявшейся традиции, он отправился за помощью к Лане и нашел ее в небольшой каморке, примыкавшей к спортзалу, где хранился спортивный и танцевальный реквизит. — Вы не составите мне завтра компанию? — после обмена приветствиями поинтересовался он. — Нам нужно будет чем-то заняться? — Лана пришивала оборку на ярко-красном платье. — Приглашаю вас прогуляться по территории отеля: в парке, оранжерее и по окрестностям. — Это срочно? Если да, то можно прямо сейчас. Ну его, это шитье, платье мне не к спеху. — Уже почти стемнело, а нам нужно хорошее освещение. — Ладно, — легко согласилась Лана, — только после завтрака у меня занятия, а утром, пораньше, будет удобно. — Тогда часиков в пять у фонтана? — Хорошо, до встречи. Последние дни выдались довольно жаркими, поэтому утром совсем не чувствовалось прохлады. Разве что ветерок, дувший с моря, слегка освежал лица собеседников да «поливалки», которые автоматически включались поздним вечером или ранним утром, разбрызгивали тонкими струйками живительную влагу. — Так что мы с вами ищем, Лев Иванович? Маленькую зловредную травку? — хихикнула Лана, когда они покинули территорию отеля и прошли пару кварталов. — Почему травку? — изумленно протянул Гуров. — Ну, мы ходили по цветнику, потом по парку. А теперь вы внезапно заинтересовались окрестными пустырями да канавами. А что объединяет заброшенную стройку, большой пустырь и канаву? Сорная трава, что разрослась здесь в изобилии. Когда вы всматриваетесь так внимательно, значит, ищете именно какую-то траву. На всякий случай замечу, что в Анталии имеются аптеки. А там, вероятно, и сборы лекарственных растений. — Я ищу не лечебную траву, а ядовитую, — пробурчал Лев, — вернее, не ищу, а проверяю, растет ли она где-то поблизости? — Ну, и как у нас успехи? — растерянно спросила Лана. — Никак, ничего подобного здесь нет. Но отрицательный результат — это, как известно, тоже результат. Просто одно предположение автоматически отпадает. Похоже, что убийца действовал не спонтанно, а обдуманно, заранее приготовился к преступлению. — Убийство? А в подробности вы меня не желаете посвятить? Считается, когда проговариваешь версии вслух, это гораздо эффективнее, чем просто размышлять. — Особенно если собеседник такой наблюдательный и сообразительный, как вы, — хмыкнул Гуров. — Нет, если это тайна, я настаивать не стану. — Вам я расскажу, только это между нами. — Разумеется, — кивнула Лана. — Я подозреваю, что Света умерла не сама, ее отравили. — Да вы что?! Какой ужас! Почему вы так решили? — Вы ведь слышали рассказы о том, как обнаружили мертвое тело? — Да, горничные шептались по всем углам, пока Волкан не наложил «вето» на все сплетни о погибшей. — И как выглядела Света после смерти, тоже слышали? — Девочки болтали про застывшую улыбку на губах. Но я не очень-то поверила. У кого-то воображение явно разыгралось, просто жути нагоняют, а в реальности так не бывает. — А если бывает? — азартно возразил Гуров. — И про улыбку не выдумки, мне Марина сама рассказала. Она-то тело Светланы видела. — То есть вы полагаете, что эта улыбка — признак какого-то яда?