13 февраля Февраль в Бразилии – месяц, когда лето начинает клониться к закату, но даже слабеющее солнце не желало сдаваться и пекло так, что лоб молодого инспектора Рика Романо покрылся испариной. В этот миг высокий и щуплый Романо хотел стать совсем незаметным, но утренние лучи ловко проскальзывали сквозь жалюзи и кололи его острыми огоньками, не давая скрыться от рассерженного начальства. Само начальство, в лице капитана Гражданской полиции Жуана Жильберту, орало так, что даже надрывно воющий кондиционер почтительно приглушал тон, понимая, что не ему состязаться с хозяином кабинета. Черное, африканское лицо капитана выражало крайнюю степень гнева, глаза метали молнии, а мясистые ноздри раздувались, напоминая, за что Жильберту прозвали «Носорогом». – Почтенные жители Палмейры пропадают прямо под носом у полицейских! – не в силах остановиться, напирал Носорог Жильберту. – Еще вчера они мирно спали в своих кроватях, а сегодня – пух! – и их нет! Он так взмахнул тяжелыми ручищами, что солнечные лучики, высвечивающие столбики пыли, испуганно шарахнулись в сторону. – Куда делись пропавшие? Почему их до сих пор не нашли? И кому я поручил самый престижный участок района? Провалиться сквозь землю не удалось. Рик Романо осмелился взглянуть капитану в лицо и пробормотал: – Я работаю, шеф. Вы же знаете – у меня куча дел… – Знаю я эти дела! За иностранными юбками увиваться! – загремел Носорог, не дослушав. – Как соблазнять телезвезд – так это мы первые! А как дела раскрывать – так пусть капитан сам пашет за все отделение! – Я сегодня же этим займусь, – попытался задобрить начальство начинающий следователь. – Что значит «сегодня же»? Не сегодня же, а сейчас же! Немедленно! И чтоб к празднику был результат, иначе покатишься по проспекту Индепенденсии, как пятое колесо от роллс-ройса! Рику едва удалось выскользнуть из кабинета. Коллеги по службе – Людвиг Вебстер по прозвищу Лула Веб и его напарница, старший инспектор Габриела Карвалью, подхватили Романо под ручки, усадили за стол и принялись отпаивать свежесваренным кофе. – Что за шлея попала под носорожий хвост? – ошеломленно мотнул головой Романо. – Я шефа сроду таким не видал. – Не принимай на свой счет, – доверительно зашептала на ухо Габи Карвалью. – Его самого хорошенько взбодрили в администрации штата. Как всегда, Габи знала больше, чем все остальные сотрудники отделения, вместе взятые. – С утра пораньше нашего Носорога вызвали к губернатору. Сам губернатор видеть его не пожелал. Зато из законодательной ассамблеи по капитанскую душу явился сенатор Вержилиу Вилаверди. А он, между прочим, член совета безопасности. Сенатор и устроил Жильберту знатную выволочку. – Выволочку? По какому поводу? – Все очень просто. Некая юная сеньорита по имени Изабела Франку пропала из общаги в студенческом кампусе прямо средь бела дня. А сеньорита оказалась весьма непростой. Ее родители – важные шишки в губернаторской партии. Они надавили на Вилаверди, тот напряг свои связи в совете, и вот, пожалуйста, полюбуйтесь на взбешенного Носорога. – Ну а я тут причем? – Родители Франку боятся, что дочери уже нет в живых. Но сохраняется шанс, что ее просто похитили ради продажи в бордели какого-нибудь Парагвая. В таком случае ее еще можно вернуть. Вилаверди требует немедленных действий. – А выкуп за нее требовали? – В том-то и закавыка, – вступил в разговор Лула Веб. – Похититель молчит. Ухватиться не за что. Мы с Габи уже начали изучать это дело. Ты местный, ты знаешь Палмейру, как никто другой. Подключайся! Помощь нам не помешает. Может, кто-нибудь из тутошнего криминального подполья напоет тебе песенку, не предназначенную для посторонних ушей. – Нет у меня связей с криминальным подпольем! – огрызнулся Романо. – Значит, ты плохой «гамбе», – потрепала его по плечу Габи Каравалью. – У хорошего «гамбе» со всеми есть связи, особенно с местными гангстерами. Рик недовольно скривился – он не выносил, когда полицейских называли «гамбе», «чиро», или еще хуже – «свиными копытами». Так говорили бандиты, однако его старших товарищей это, по-видимому, не смущало. Габи присела на стол, заваленный бумагами, и начала непринужденно болтать ножками в белых брюках: – Не хочу тебя огорчать, но это дело – полный дохляк. Каждый год в таких мегаполисах, как Палмейра, без вести пропадают сотни людей. И это статистика только по тем, на кого родственники подают заявления. А сколько людей пропадает в фавелах? Их даже никто не считает. Был человек – и нет. А потом находят обезображенное тело где-нибудь на дне Ущелья Пропащих Душ и не могут определить, чье оно. – А сколько безвестных трупов остается от бомжей? – добавил Лула. – Их просто сжигают в крематории, и дело с концом. Никто о них не беспокоится. Если в Палмейре исчез человек – пиши пропало! – Но Жильберту с меня не слезет, пока я не выдам ему результат, – возразил Рик. – Результатом может быть и закрытое дело, – подсказала Габи. – Нужно доказать шефу, что раскрыть его невозможно. Он таких дел видел больше, чем мы все, вместе взятые. Он должен понять. – Вот только поймут ли родственники пропавшей? Тем более, если у них такие связи… – недоверчиво буркнул Романо. * – Эй, чего такой озабоченный? – спросила миниатюрная японка, судмедэксперт Азуми Наката, когда Рик вышел к ней на автостоянку. – Не возьму в толк: к какому такому празднику шеф велел закрыть дело? – поделился с ней Романо. – Неужели ко дню Валентина? Но ведь он уже завтра. Быть не может, это же нереально! – А я надеялась, ты раздумываешь, не послать ли мне валентинку, – игриво заметила Наката. – Их и без нас рассылают, – не поддаваясь на ее игру, буркнул Рик. – По городу бродят слухи, будто какой-то маньяк пугает девушек открытками с демоническим Валентином. – Надеюсь, это не ты? – залилась смехом Наката. Романо забрался на водительское сидение служебного «Шевроле», выкрашенного в контрастные черно-белые цвета. Пристегнувшись, нащупал свой табельный «Таврус» внушительного сорокового калибра. Пистолет почти не выглядывал из толстой кожаной кобуры на ремне, но вот спрятать от посторонних глаз саму кобуру никак не удавалось. Следователи обычно ходили в гражданской одежде и скрывали табельное оружие под пиджаками или жакетами, но Рик начал служить всего несколько месяцев назад и гордо щеголял в форме с бежевой нашивкой Гражданской полиции. На летней жаре в черной экипировке можно было упариться, так что Рик старался облегчить ношу и даже не надел бронежилета: в конце концов, поезда предстояла по городу, а это не то же самое, что рейд в фавелы, похожий на вылазку в тыл врага во время военных действий. Перед тем, как тронуться с места, он успел проверить, на месте ли пара гранат, припрятанных на всякий случай, и только после этого вырулил на проспект Независимости, тянущийся через самый престижный район Палмейры – Боавишту. Азуми опустила стекло и высунулась, подставляя лицо под струйки летнего дождика, смягчающего февральскую духоту. День близился к полудню, разомлевшие горожане стали сонными и ленивыми, и даже в огромной и многолюдной Палмейре деловая жизнь уступала место расслабленной вялости. Бомжи, оккупировавшие любые мало-мальски пригодные улицы, беззастенчиво дрыхли у всех на виду в картонных коробках. Бесчисленные наркоманы бродили, как восставшие из могил зомби и выискивали, чем бы поживиться. На центральном проспекте было не протолкнуться – пришлось даже включить пару раз плоскую мигалку на крыше, но стоило свернуть на улицу Провозглашения Республики, ведущую на северо-восток, как стало намного спокойнее. Студенческий городок располагался в благоустроенной низине, обсаженной по краям высокими эвкалиптами, что по меркам каменных джунглей мегаполиса выглядело непозволительной роскошью. Такая же эвкалиптовая аллея вела мимо учебных корпусов к общежитиям. Машину пришлось оставить за оградой, зато тут можно было вдохнуть полной грудью чистого воздуха, не пахнущего выхлопными газами. – Ой, кто это? Нас что, опередили? – воскликнула Азуми. Она первой заметила видавший виды, но все еще внушительный «Мерседес», подкативший прямо к входу в общагу, и его пассажиров, устроивших горячую перепалку с немолодой толстой мулаткой, не подпускающей их к крыльцу. – Посторонним вход в общежитие воспрещен! – неумолимым тоном громыхала мулатка. – Сеньора, у нас разрешение от мэрии! – умоляла ее молоденькая журналистка в элегантном кремовом костюме. Едва услышав ее итальянский акцент, Рик расплылся в улыбке, и суетливо принялся приводить в порядок копну густых черных волос, которые никак не хотели ложиться в соответствии со строгим уставом. Азуми подозрительно взглянула на его суету и расхохоталась, но Рику было не до смеха. Перед тем, как распахнуть дверцу, он постарался припрятать кобуру куда-нибудь с глаз долой, понял, что затея безнадежна, а затем оглядел себя в зеркальце, принял небрежный вид, как у киногероя, и вылез вразвалочку, чтобы всем сразу стало понятно, что за крутой перец появился на сцене. – Виттория, смотри, тут твой полицейский, Романо! – воскликнула спутница журналистки, такая же молодая, но говорящая по-португальски почти без акцента. Незнакомка в кремовом костюме обернулась, заметила Рика и неожиданно покраснела. Романо приблизился, стараясь шагать так, чтобы кобура стукалась о бедро со звучными шлепками, и деловито осведомился: – Что за шум? Сейчас все разрулим! Итальянская журналистка шагнула к нему и дотронулась до руки. Он вскинул на нее глаза, смутился, и отвел взгляд. Хозяйка крыльца не позволила им задержаться, она продолжала шуметь и отпугивать незнакомцев. Рик сунул под нос толстой мулатке служебное удостоверение и голосом должностного лица, находящегося при исполнении крайне важных обязанностей, произнес: – Инспектор Романо, Гражданская полиция. А вы кто будете? Мулатка опешила и отступила. Гонор мигом слетел с нее, и она пробормотала: – Мелисса Сезариу я, сеньор инспектор, комендант общежития. Рик оглянулся: заметила ли журналистка, как высоко ценят граждане его полномочия? Та чуть улыбнулась. Это подбодрило господина инспектора, и он распорядился: – Мы прибыли для проведения оперативно-следственных мероприятий. Покажите нам комнату пропавшей Изабелы Франку. – Как же, как же! – залебезила комендантша, распахивая перед ним двери. – Стоп! А вы куда? Вам нельзя! Она встала горой и загородила путь журналистке и съемочной группе. – Рик! Возьми нас с собой! – высунулась из-за ее плеча Виттория. Романо помялся и виновато сказал: – В самом деле, нельзя. Там следственные действия, осмотр помещения… Его голос звучал так неуверенно, что Азуми не смогла скрыть насмешливой ухмылки. – Ну Ри-и-ик! – сложила алые губки Виттория. – Ты меня столько раз выручал! Неужели на этот раз бросишь? Романо взглянул на нее, не устоял и обмяк: – Ладно, пойдем. Только не трогай там ничего.