— А я смотрю голова у тебя 55 размера — ни одна фуражка не поместится. Жук исчез за дверью отдела, с грохотом ударив ею об косяк. — Нервничает, — заметил Сыроежкин. — Иди, Сережа, на совещание. А я в дежурную часть зайду. — На совешание? Опять будут чушь пороть, а я выслушивай… — А ты терпи. Старшим дознавателем станешь. … Начальник 101 отдела подполковник милиции Тюбиков Аркадий Акакиевич пребывал этим утром в приподнятом расположении духа. Форменный китель висел на начальнике как-то неровно, набекрень. Но это неудобство не смущало Аркадия Акакиевича. Внутрениий карман кителя приятно оттягивал крупный, свиной кожи бумажник — портмоне, в который без проблем поместилась увесистая пачка пятисотрублевых купюр — очередной спонсорской помощи на ремонт прохудившейся крыши отдела. Помощь любезно предоставил поутру оптово — розничный овощной предприниматель Муса Велиев. Спонсор грозился и в дальнейшем оказывать посильную поддержку органам но просил призвать к порядку некоторых дознавателей и оперативных сотрудников в результате излишней активности которых, накануне погибли двое компаньонов Мусы, направленных в Ленинградскую область для закупки плодоовощной продукции. Аркадий Акакиевич обещал разобраться, заметив Мусе что не стоит закупать фрукты и овощи в области. Продукцию можно и нужно брать на Фрунзенской плодоовощной базе со значительной скидкой, где у Аркадия Акакиевича отличные отношения с директором, с которым они вместе учились когда-то в техникуме холодильной промышленности. Там же можно найти и новых компаньонов взамен погибших. Простившись с Велиевым, Тюбиков пригласил сотрудников на совещение. Последним как всегда явился дознаватель Серомышин. — Где гуляем уже вторые сутки, Сергей Клавдиевич? — обратился к нему Тюбиков. — Где ваши планы расследования уголовных дел? Почему вы не брит, не стрижен, с заросшими мхом ушами, да еще и с помятым лицом? Вы куда пришли — на совещание или в бордель? — Я, Аркадий Акакиевич, при РУВД числюсь в отделе дознания. Мой начальник Шмонзер бреет и моет меня по средам. — Вы, Сергей Клавдиевич, территориально работаете в моем отделе и мыть и брить буду я вас ежедневно. Посмотрите на свое лицо — вы где вчера были? — Работал с отделом по расследованию убийств. — Вы должны работать в Купчино. А вы по деревням убийствами занимаетесь. Мне в отделе такие дознаватели не нужны. Хотите людей мочить, идите работать в убойный отдел к своему другу Сыро — Мухоморкину. У меня в отделе дознаватель должен быть чист, выбрит, сидеть за столом, читать уголовные дела и выполнять мои указания. Вам все ясно, товарищ капитан? Серомышин приученный за годы службы во всем соглашаться с начальством, но все делать по своему, предварительно сложив пальцы рук в кармане кителя в виде фиги, как ему рекомендовал при стажировке Дюжев, бодро ответил: — Так точно, товарищ подполковник. — Ну, раз каешься — не потерянный ты еще для общества человек, — смягчился Тюбиков. — Давай, Федотов, читай сводки по району. Но не успел сдававший смену Федотов открыть рот, как зазвенел телефон прямой связи с дежурной частью. Тюбиков поднял трубку. Помощник дежурного Рюмкин докладывал, что получающий свой служебный пистолет оперативник убойного отдела Сыроежкин, требует предъявить ему для осмотра пистолет оперативника Жука. — Показать ему пистолет? — спрашивал Рюмкин. — Зачем ему пистолет Жука? — Говорит, посмотреть надо, имеет ли он следы пороховой гари, хорошо ли почищен? — Он что проверяющий из главка? Гони его в шею, — заключил Тюбиков, бросив на рычаг трубку телефона. — Чего этому Сыроежкину надо? Ты, Жук, когда пистолет сдал в дежурку? — Вчера после суточного дежурства, — ответил покрасневший как вареный рак Жук. — Ну не совсем после дежурства, — перебил Жука дежурный Федотов, — а днем часов в двенадцать. — Почему так поздно? — Нахмурился Тюбиков. — А чего такого? Уснул после дежурства от усталости. Потом проснулся и сдал. — Оружие применял на дежурстве? — Нет, конечно. Я из пистолета год уже не стрелял. — А вчера в десять утра? — задал вопрос Серомышин. Лицо Жука из бордового сделалось серым. — Слушай ты, дознаватель хренов. Ты меня что подозреваешь в чем — то? Я тебя, ублюдок, урою вместе с твоим другом Сыроежкиным. — Конечно, Уролог кого хочешь уроет, но не меня. — Что ты сказал? — А Вадим Степанович прав, — вмешался в дискуссию Тюбиков. — Вы, Сергей Клавдиевич, слишком много себе позволяете. Жук у нас лучший сотрудник. Трудяга. Ночами не спит — борется за показатели отдела. А вы бездельник и вредитель в отделе. По Загуляеву дело прекратил, по Воробьевой закрыл. Саботажник. Диверсант. Мне такие дознаватели в отделе не нужны. Сегодня же позвоню Шмонзеру, пусть другого присылает. — Да я сам от вас уйду, — вынув руку сложеную фигой из кармана кителя, заявил Серомышин. — В другом отделе поработаю. Тюбиков встал со своего места. Театрально положил руку на поясную кобуру. — В сталинские времена таких работников расстреливали на месте. А сейчас можете идти работать куда хотите, хоть в народное хозяйство. Только далеко ли уйдете? Совещание окончено. Все по рабочим местам. А вы Жук, останьтесь. Сотрудники разбрелись по рабочим местам. Серомышин зашел к себе в кабинет. Позвонил в управление начальнику дознания Шмонзеру и попросил перевести его в другой отдел. Шмонзер еще накануне успевший послушать жалобы начальника 101 отдела, обещал подумать. Повесив трубку телефона, Серомышин вспомнил претензии Тюбикова, потрогал свои уши и не найдя в них мха, собрался было приступить к повседневной работе, но крики донесшиеся снизу — из помещения дежурной части, отвлекли от дел. Спустившись вниз, Серомышин увидел лежащего на полу животом вниз орущего и визжавшего Жука, сверху которого сидел Сыроежкин, пытавшийся застегнуть наручники на заведенных за спину руках поверженного им коллеги. Наручники защелкнулись. — Помогите б…, — благим матом орал Жук. — Снимите с меня этого идиота. Охающий и причитающий дежурный Федотов еще не сдавший до конца смены, пытался из дежурной части прорваться на лестницу для доклада руководству отдела. Однако его не пускал оперативник Семяненко, расставивиший в сторону руки и кричавший так, что слышно было на улице: — Стоять, я табэ сказал! На шум из всех помещений отдела собирались сотрудники и даже с улицы в дверь отдела заглянула какая — то бабка: не то уборщица тетя Маша, не то ее родная сестра. Из — за спины Семяненко, оттолкнув Серомышина появился раскрасневшийся Тюбиков. — Отставить, Сыроежкин! Немедленно отпустите Вадима Степановича. — А вот не отпущу. Будет в наручниках до прибытия следователя прокуратуры. — Что ты себе позволяешь, Сыроежкин? — возмущался появившийся заместитель начальника отдела Белых. — Потрудись объяснить что происходит? — А то происходит, что ваш Жук хотел получить свой служебный пистолет. Я ему этого не позволю, вплоть до применения оружия. — Да что тебе дался его пистолет? — не унимался Белых, отодвинув Семяненко и приближаясь со зловещим видом к Сыроежкину, который продолжал держать Жука крепкой хваткой прижимая его к бетонному полу. — Этот пистолет вещдок по вчерашнему делу. Жук хочет его получить, почистить, а потом может быть и потерять. Я этого не допущу. Вскоре, однако, Сыроежкин под давлением Тюбикова, Белых и примкнувшего к ним Федотова был вынужден слезть с Жука, снять с него наручники и отпустить. Освобожденный Жук быстро скрылся в своем кабинете, откуда немедленно начал названивать по телефону всем своим возможным покровителям из милицейского начальства и гражданских лиц, ища поддержки и подготавливая почву для возмездия Сыроежкину. О случившемся скандале, граничащем с ЧП и самовольных действиях сотрудников отдела по расследованию убийств Тюбиковым было доложено в РУВД, откуда срочно выехал для разбирательства ответственный от руководства по управлению. Сыроежкину грозила служебная проверка и возможное серьезное наказание. Тем не менее, он был уверен в правильности своих чрезвычайных действий и был доволен, что Жук так и не смог получить в дежурной части табельный пистолет. Накаленная обстановка разрядилась через двадцать минут, когда в отделе появился старший следователь областной прокуратуры Шашаков с двумя понятыми и постановлением о выемке пистолета Жука на руках. Оказалось, что Сыроежкин договорился о производстве этого следственного действия с Шашаковым еще вчера, но Шашаков прибыл с опозданием и пистолет вполне мог исчезнуть из отдела несколько раньше в кабуре Жука. Это во многом объясняло смелость и решительность действий Сыроежкина. Тюбиков, изучив документы Шашакова и привезенное им постановление, перестал кричать и возмущаться, а лишь уныло наблюдал за производством изъятия пистолета из дежурной части. Прибывший ответственный от руководства РУВД подполковник юстиции Злобный, ознакомившись с ситуацией, понаблюдал как изъятый пистолет был упакован в пакет, опечатан, уложен в портфель следователя прокуратуры и удовлетворенный законностью происходящего убыл в управление. Казалось, конфликт был исчерпан. Сотрудники, обсуждая случившееся, разошлись по рабочим местам. Шашаков некоторое время провел в кабинете у Сыроежкина после чего, отпустив понятых, на личной белой «Волге» выехал в областную прокуратуру. За ним от отдела отъехал серый «Опель — Рекорд». Через час в отделе от дежурного по району стало известно, что следователь Шашаков до областной прокуратуры не доехал. На Бухарестской улице у Волги следователя случился прокол колеса и при производстве его замены неизвестный похитил из салона служебный портфель. Обычно такие кражи с проколом колес совершали в городе грузинские преступные группировки. Но Сыроежкин, получив информацию о случившемся не сомневался что грузины здесь ни при чем, и хитро улыбаясь, осторожно осматривал целостность своего служебного сейфа. За этим занятием его и застал зашедший в кабинет Серомышин. — Толик, слышал что Шашакова обнесли? — Слышал, Сережа. Все нормально. — Чего нормально? У него же был изъятый пистолет Жука? Утрата вещдока! — Сережа, пистолет Жука у меня в сейфе лежит. Не зря я уговорил Шашакова поручить мне отвезти этот пистолет на экспертизу. Я как чувствовал, что Шашаков без приключений не обойдется. Хорошо еще кражей дело кончилось, а не трупом. — А ты уверен, что пистолет все еще у тебя в сейфе, и сейф тебе не подменили? — Уверен, только что проверил. Однако ты прав. Все может случиться. У Шашакова в портфеле кроме следственных документов, которые можно быстро восстановить ничего ценного не было. Это уже известно похитителю, а значит следующей жертвой должен стать я. — Кто же этот наглый похититель? Жук что-ли? Опеля его у отдела нет. — Похититель, Сережа, вне всякого сомнения — Уролог. Но является ли Жук этим лицом у меня лично большие сомнения. — Чего же тут сомневаться? Мне кажется все ясно. — Мелковат, Сережа, он как — то на фоне происходящего. На Опеле каком — то древнем катается. Ты вот что. Давай получай оружие и поедешь со мной на экспертизу. Пистолет Жука повезем. Семяненко с собой возьмем. Думаю втроем справимся. Или тебя Тюбиков с рабочего места не отпускает? — Да что мне Тюбиков? Я ведь в другой отдел все равно перевожусь. Так что поеду с вами. Автомат будем брать? — Может еще гранатомет? Ты, Серега, по — моему, окончательно потерял связь с объективной реальностью. Пуглив стал не в меру. Меня в городе ни одна тварь не тронет, особенно… когда ты со мной рядом. Зови Семяненко, поехали. ЭПИЛОГ или Крыши «мокрые» и крыши «сухие» Пистолет Жука был благополучно доставлен в ЭКЦ на улицу Трефолева. Через три дня следователем Шашаковым было получено заключение криминалистическо — баллистической экспертизы, из которой следовало, что выстрелы в Мамедова были произ-ведены из пистолета Жука. Об этом свидетельствал анализ представленных на экспертизу гильз, изъятых с места происшествия и их сравнение с гильзами, полученными при контрольном отстреле пистолета. После этого было назначено криминалистическое исследование пуль извлеченных из тела Мамедова. Следовало еще дождаться заключения судебно — медицинской экспертизы с анализом раневых каналов в теле погибшего. Однако, не дожидаясь результатов экспертных исследований, Шашаков принял решение об избрании подозреваемому Жуку меры пресечения в виде содержания под стражей. Было получено согласие прокурора и дежурного судьи. Жук был задержан в служебном кабинете, арестован и помещен в следственный изолятор. В рамках расследования уголовного дела по факту отравления гражданки Леонтьевой был арестован Муса Велиев, которому было предъявлено также обвинение в соучастии в похищении граждан Пшенко и Соловьевой с целью завладения их жильем. В отношении Савелия Семенова было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела ввиду отсутствия в его действиях состава преступления. Сеня на радостях решил жениться на Воробьевой Вале, которая после этого, очевидно от привалившего счастья, неожиданно быстро забеременела. За активное участие в раскрытии ряда преступлений руководством ГУВД были поощрены денежными премиями сотрудники, участвовавшие в освобождении заложников в деревне Синькино.