— Пригласил мужик пятидесятилетний — такой же, как наш эксперт Гаврилов, женщину молодую в гости. На стол фрукты, шампанское поставил. Потом ванну пошел принять. Лежит в ванне, воду горячую пустил, да и кончился. Помер то есть. Женщина пришла. Звонила в дверь, звонила и ушла. Обиделась. Обманул вроде как мужик. Прошла неделя. Запахи пошли по подъезду. Народ возмутился. Ну и как сегодня квартиру вскрыли. Кстати, открывал дверь опять сантехник Сеня. Профессионально открыл, гад. Надо бы его колонуть на детекторе. Я ведь детектор лжи придумал… — Дальше — то, чего было интересного, прервал Сыроежкина Гаврилов. — Ну, дальше зашли в квартиру. Я вошел, опер Жук из вашего отдела и наш опер — убойник — бульбаш, белорус то есть, Семяненко. «Табэ» у него кликуха. — Почему «Табэ»? — поинтересовался Гаврилов? — Задержанных допрашивает на своем языке — кричит громко: «я табэ сказал колись, я убью табэ, лодошник…», — редко кто выдерживает. Ну зашли, значит, в квартиру. Понятые как всегда разбежались. Вонищща жуткая, хуже чем сегодня. В комнате на столе ананасы, шампанское, телевизор работает — песни поет. А труп мужика в ванной. Неделю пролежал. Весь распух, черный весь, вода горячая льется. Воду выключили. Осмотр быстренько сделали. Криминала — то нет. Пока осматривали, труповозка приехала. Мы им говорим, забирайте ребята мужика, а мы тут в квартире еще посмотрим, что к чему. Санитары с труповозки морщатся, говорят: вы нам мужика на носилки погрузите. Мы, дескать, сами не можем. Семяненко кричать: я табэ сказал грузи, лодошник, твоя обязанность. Ребята — санитары говорят: мы тогда уезжаем, не будем грузить, смена кончается. Мнительные как ты, Серомышин. А если уедут — нам же еще в квартире покопаться нужно, а мужик помешает, воняет очень. Ладно, говорю, не гундось Семяненко, давай погрузим мужика, работы на минуту. Взял «Табэ» мужика за руку. Предплечье оторвалось. Я взял мужика за ногу, тоже оторвалась нога. Рассыпается мужик. Погнил весь. Отдельно на носилки ногу, руку а потом и самого мужика кое — как частями. В ванной потом той — же самой и помылись. Вот такая наша работа. Наливай, Серый, помянем мужика. Выпили. Закусили. Судмедэксперт Гаврилов повеселел, подключился к разговору: — У нас поинтереснее истории случаются. Все — таки мы в этих делах профессионалы. Не то что вы — полицейские, вы ведь менты, а не медики и многого не понимаете. Лезете куда не следует. С трупами нужно уметь обращаться. Вчера, например, вызвал меня следователь прокуратуры на убийство. Приезжаю. В комнате квартиры на полу лежит труп обнаженной женщины, из влагалища виднеется тело черного кота. Даже не кота, а скорее котенка. Следователь сидит задумчивый, протокол пишет. Убийство говорит. Кого, спрашиваю, убили? Кота или женщину? Женщину естественно, — отвечает. И кота… зачем-то. Маньяки, говорит. Осмотрел я тело внимательно. Кота извлек. Специальные методики применил, обнаружил на полу пузырки из под раствора валерьянки. Все ясно стало. Закрывай, говорю, свое дело об убийстве. Несчастный случай здесь был. Как так спрашивает? А так, говорю. Вот мое заключение: типичный случай мастурбации. Женщина развлекалась с котом. Капнет валерьянки на половые губы, котик лижет, она удовлетворяется. Потом, то — ли женщина увлеклась, то — ли котик перестарался. Каким-то образом голова котика вместе с лапками проскользнула внутрь влагалища. У женщины от неожиданности случился спазм этого органа, котик стал задыхаться и выпустил коготки — порвал маточные трубы. Женщина погибла от кровотечения — котик от удушья. Бывает. Завтра все это научным языком в заключении опишу и откажет следак в возбуждении уголовного дела за отсутствием события преступления. — Жалко котика, — расстроился Серомышин. — А как это, спазм влагалища? — поинтересовался Сыроежкин. — Медициной интересоваться надо, товарищи полицейские, сексопатологией опять же, да и за природой наблюдать. В деревнях, да и в городах теперь у собак такое увидеть можно. Сцепятся при случке и расцепится не могут. Спазм. Медицинский критерий у людей тот же самый. У женщин такое тоже бывает при половом акте, если сильный испуг. Следователи должны это знать. Меньше «глухарей» будет. Вообще последнее время случаи сексуальной патологии увеличились во всем мире. В странах евросоюза, например, участились закрытые судебные процессы в отношении женщин кассиров и бухгалтеров за растраты новой евровалюты. — А при чем здесь сексопатология? — не понял Серомышин. — А при том. Вот последний случай описанный в нашей специальной литературе. В Германии недавно осуждена за растрату двадцати тысяч евро кассир казино. Эта женщина сворачивала в трубочки новые банкноты достоинством пятьсот евро и мастурбировала ими, закрывшись в помещении кассы, затем сжигала их в порядке ананкастного ритуала. Была задержана с поличным. В России таких процессов пока еще не было, несмотря на появление наличного евро. Но следователи должны быть начеку. — И часто у женщин такие отклонения? — задумчиво спросил Сыроежкин, — есть у меня пара нетипичных, но перспективных в связи с твоими Гаврилов высказываниями глухарей. — Да при чем тут женщины у мужиков похлеще бывает. Вот в специальной литературе прочитал недавно про польского мужика, который возбуждался при виде выхлопной трубы громко рычащего самосвала. При курсе лечения оказалось, что мужик, когда был ребенком, воспитывался бабушкой, которая убиралась в квартире в нижнем белье и в присутствии внука громко выпускала газы, что и привело в дальнейшем к указанной ассоциации. Уверяю вас случай этот совершенно реальный. Бывает и покруче. Участники застолья замолчали, задумались каждый о своем: может быть детстве или отрочестве. Затем в тишине глубокомысленно выпили и, не закусывая, продолжили обсуждение криминогенных проблем. — Не знаю как у там вас — великих медиков, но у нас тоже бывают трагедии на почве любвеобильности и разбираемся без вашей помощи в лучшем виде — заявил Сыроежкин. Вот в прошлом месяце на нашей любимой Купчинской приезжаем на происшествие. В квартире на железной кровати тысяча девятьсот лохматого года выпуска лежит труп обнаженной женщины. В голове дырка — то есть, выражаясь вашим медицинским языком, открытая черепно — мозговая травма. Пока делали осмотр, то да се, появляется мужик. Заходит в квартиру, нас увидел, занервничал. Опер Семяненко набросился на него: ты что за такой лодошник, отвечай я табэ сказал. Мужик говорит, ребята это я ее, сожительницу свою, случайно… Что случайно? Как это случайно, спрашиваем? Любил я ее отвечает. Занимались мы любовью на бабушкиной кровати. Поставил я ее в позу прачки, раскачались мы и она случайно головой об острый угол кровати стукнулась. Дальше что было, лодошник, Семяненко спрашивает. Дальше, говорит, мы еще с ней выпили, потом утихла она и уснула как бы. Потом я с ней еще два дня жил. Как же ты с ней жил спрашиваем, она же холодная. Ну и что говорит, что холодная, есть — пить не просит и ладно. Потом через два дня смотрю — совсем холодная. Думаю пойду пива попью, возвращаюсь, а тут вы уже пришли. Виноват, говорит, не рассчитал силы фрикционного движения. За раскрытие этого глухаря нам дали хорошую премию. А с сегодняшним трупом Леонтьевой даже не знаю как раскроем, если криминал. Гаврилов, криминал там или нет? Ты же специалист великий. — Я вам ребята уже сказал: исследуем содержимое желудка, а там посмотрим, если… дядя Гриша не помешает. — Какой еще дядя Гриша, — не понял Сыроежкин. — В морге у нас при судмедэкспертизе санитаром дядя Гриша работает. Старый человек, а спирта может выпить ведро. У нас ведь работа на спирту. Он у нас трупы на тележках к экспертам на вскрытие подвозит и увозит потом обратно. У нас ведь эксперты люди привычные. Сидят в секционном зале на рабочем месте. Правой рукой в перчатке тело вскрывают, извлекают внутренние органы, на весы их кладут — взвешивают и так далее. А левой рукой в это время кофе пьют и пирожком заедают. И обедают тут же. И вот как-то бабку на вскрытие дядя Гриша привез. Старушку эксперт вскрыл, содержимое ее желудка — гречневую кашку которую бабка перед кончиной съела в баклажку выложил — в баночку такую специальную для исследования. А тут и рабочий день кончился. Поставил эксперт баклажку с кашкой на полку рядом с недоеденными пирожками. Завтра, мол, доделаю и домой ушел. Утром первым на работу прибежал дядя Гриша. Трясется весь — опохмелиться надо. Забежал в секционный зал, открыл шкафчик, налил спирту, выпил. Закусить надо. Смотрит на полке в банке гречневая кашка — эксперты не доели, думает. Съел — закусил. Сидит курит. Эксперт пришел. Где говорит содержимое желудка вчерашней бабки? Кашка что-ли? — дядя Гриша спрашивает. Съел я ее. Откуда я знал что это чье-то содержимое? Как так съел? — эксперт кричит, — там же трупный яд! Порядка у вас нет, — кричит в ответ дядя Гриша, — раскидали везде продукты не поймешь где чьё. Сделали дяде Грише промывание желудка. И ничего. Даже не пронесло. Так что если дядя Гриша не помешает, будет готово заключение по Леонтьевой через неделю. — У вас там, Гаврилов, не только санитар дядя Гриша шалит, но и уборщица тетя Нюра безобразничает, — вспомнил недавний случай из практики Сыроежкин. — Бардак там у вас. — Есть у нас такая бабуся тетя Нюра. Но она то что? Она же не пьющая. — Зато голодная. Вот два месяца назад убийство мы раскрыли в бойлерной. Это такая газовая котельная в микрорайоне. Два кочегара ранее судимых дежурили там, пили и пригласили для развлечения подсевшую на алкоголь знакомую женщину. Устроили сексуальную оргию. Когда после очередной бутылки водки интерес к сексу пропал, кочегары продолжили развлечение с использованием лопат. Женщина была поставлена на четвереньки и в рот ей был вставлен пирожок. Устроили соревнование. Каждый из кочегаров поочереди наносил удар лопатой по различным частям женского тела. Выигрывал тот, от удара которого пирожок улетал возможно дальше. Когда злодеи были задержаны, труп женщины в полиэтиленовом мешке вместе с пирожком доставили к вам, Гаврилов, на судмедэкспертизу. Эксперт, как водится, положила пирожок на полку рядом с другими своими продуктами. — И тетя Нюра утром пришла на уборку и съела пирожок? — догадался Серомышин. — Точно. Но беда оказалась в том, что пирожок — то этот был вещественным доказательством и следователь прокуратуры дал мне указание немедленно представить его для приобщения к уголовному делу. — Слышал я про этот случай, — ухмылялся Гаврилов. — И где ты добыл пирожок? — С трудом добыл. Пришлось покупать нечто похожее в кафе на Балканской площади. Еле выкрутился. — Да, ребята, еще час поговорим и крыша поедет, — подытожил разговор Серомышин. — Давайте заканчивать, завтра опять кошмарные купчинские будни начнутся. Допив остатки водки, участники дискуссии закончили рабочий день и разошлись по домам. Серомышин, проходя мимо помойки рядом со своим домом почуял трупный запах. — Да, мнительность, — подумал он. — Теперь эти запахи будут мерещиться мне повсюду. Глава шестая Как поймать Загуляева Через неделю после описанных событий, очередным серым рабочим утром Серомышин сидел в кабинете за столом и соображал чем же заняться: куча заявлений и материалов ждали своего разрешения. А тут еще и убийство на участке надо было раскрывать. Накануне позвонил эксперт Гаврилов и сообщил что труп Леонтьевой оказался все — таки криминальным, помереть ей помогли — отравили с помощью клофелина и ряда сопутствующих веществ. В кабинет заглянул опер Жук. — Серега, у тебя на участке Загуляев Вова живет. Поймать бы его гада надо. — Хочешь невиновному Вове почки в тюрьме загубить? — Оскорбил он меня и унизил. По вызовам не является, дверь квартиры не открывает. Посадить его надо за наглость. Помоги поймать. — Некогда мне Вованом заниматься. Смотри чего делается: резаная рана ягодицы Пшенко, письма сумасшедших Путину, насильственная смерть Леонтьевой… — С Леонтьевой и Путиным я разберусь, а ты мне Вована поймай — с меня бутылка. — Что сам поймать не можешь? Что значит он тебе дверь не открывает? Ты же опер. Есть двадцать четыре способа добровольного открытия дверей злоумышленником. — Какие способы? — У Загуляева какой замок? — Французский. Маленький такой плоский ключ. — Заткни этот замок спичками. Он работать не будет. Загуляев его сам сломает. А пока замок меняет, ты его сцапаешь. Это первый способ. — Некогда мне ждать, когда он замки менять начнет, давай второй способ. — Звонок в дверях у Загуляева какой? — Простой такой, кнопочный, нажимаешь — звонит. — Зажми этот замок спичкой, чтобы он постоянно звонил и жди у лифта. Загуляеву надоест, что он звонит постоянно, выйдет на лестницу — а ты тут как тут. — Не выйдет он на лестницу, давай способы без спичек. — Счетчик электрический у Загуляева на лестнице в электрощите? — Кажется да. — Эх ты. Даже не проверил. Придешь вечером, когда он телевизор смотрит. Откроешь щит, вывернешь пробки и спрячешься у лифта. У Вовы свет потухнет, он ругаться начнет и на лестницу выйдет пробки проверять, ты его и сцапаешь. — Не выйдет он на лестницу. Он хитрый. Давай четвертый способ. — Придешь к Вове, позвонишься в дверь, покричишь чужим голосом: откройте, вам срочная телеграмма или, например, заказное письмо. Потом пошуршишь бумагой, как-будто телеграмму в дверь засовываешь и, громко топая, спустишься к лифту, как будто ушел. Загуляеву интересно станет, что это за телеграмма такая. Он через некоторое время дверь откроет, а ты его схватишь. — Это надо будет попробовать, еще какие способы? — Есть еще двадцать способов — соседкой притвориться молодой — красивой и так далее, сам думай, голова же у тебя без опилок? — Попробую, конечно, но ты тоже помоги — с меня две бутылки. — Ладно, разгребу материалы, выйду на территорию и поищу твоего Вована. Только не приставай больше, не мешай резаными ягодицами заниматься. Во второй половине дня, устав от бумаг, Серомышин, уведомив дежурного, пошел прогуляться по территории, проверить служебные владения. Выполняя просьбу Жука, решил зайти к Загуляеву. На звонок — дверь, естественно, никто не открыл. Серомышин приложил ухо к двери. В квартире кто — то был, слышны были шорохи и тихие шаги. Решив применить двадцать пятый, секретный, способ добровольного открывания дверей, Серомышин громко прокричал: — Откройте — милиция, участковый Серомышин! — Шуршание за дверями усилилось, но дверь не открывалась. Серомышин продолжил, усиливая мощность голоса: — Загуляев, нам известно что вы дома. Если откроете дверь гарантируем: горячий чай, сигареты, теплую одежду и наше радушие. А если ты, гаденыш, не откроешь дверь, я ее сломаю и размажу тебя по стенке… Шуршание за дверями прекратилось. Дверь осторожно открылась. Испуганный Вова Загуляев пролепетал: — Только не бейте, Сергей Клавдиевич. — Я разве кого когда бил, Вова? Я могу только застрелить при попытке к бегству. Принимай гостя. Раз дверь открыл, угощу тебя сигаретами, как обещал, в камере пригодятся. С горячим чаем, правда, обманул. Термос забыл.