– Мне есть о чем побеседовать с капитаном этого звездолета… – У него на сегодня нормативная лексика закончилась, – предупредил Кейт. Виктор обернулся в дверях: – Ничего, речевой барьер – не световой! Как-нибудь. – Не слушает старших товарищей, не хочет, – вздохнул Джери. – Еще раз нарвется, – сказал Кейт. – Честно говоря, давно пора. – Сейчас дружба кончится. – С чего бы? Рэд и Виктор не первый день вместе работают. Временами мне кажется, что вообще вместе росли. Разберутся. – Ну да… Слушай, Джери, ты мне лучше вот что скажи: чего они все с этой девчонкой носились? Что они в ней такого нашли? – Кто их разберет. Как по мне, так ущипнуть не за что. Виктор догнал Гардона у шлюза. – Капитан! Стой, надо поговорить. Рэд, который всячески старался избежать неприятного разговора, и не пытался скрыть досаду. – Ты что здесь делаешь? – спросил он, скорчив недовольную гримасу. – Разобрался с кормовым погрузчиком? – Черт с ним, с погрузчиком! Почему у нас связь блокирована? – Чтобы ни одна живая душа не узнала, что за кораблик стоит у нас в трюме, и что случилось с парнем, который им управлял. – Рэд… Ты рехнулся? – Н-ну, если тебе от этого легче, можно и так. Не только у нашего коматозника черепно-мозговая травма в этом… в как его… – В анамнезе, – машинально подсказал Виктор. – Точно. Связи не будет. Яхта остается в трюме, пилот остается в коме, а ты – на борту. Я пошел. – Поверить не могу. Рэд, что ты несешь?! Да подожди ты! Преградив дорогу, Блохин самонадеянно уперся рукой в стену, и в следующий миг Рэд схватил его за ворот и весьма чувствительно к ней припечатал. – Ты как с капитаном разговариваешь?! – Ну, отлично, – пробормотал Виктор, стукнувшийся затылком, и потер ушибленное место. За плечом Гардона, чья-то любопытная голова высунулась из соседнего отсека и тут же спряталась обратно. – «Моника», блокировать переходный отсек! – рявкнул Гардон. Справа с гулким щелчком упал блокировочный люк. Рэд отпустил Виктора. – В виде приказов мы информацию не воспринимаем? Ты сказал «ему нужна специализированная помощь»? Твои слова? Где ты тут, на окраине Вселенной, ее видал?! Медицинский центр станции – это, конечно, лучше, чем корабельный доктор-недоучка, подыхать там веселее, чем у нас в лазарете. – Почему сразу подыхать? – спросил поостывший Блохин без прежней уверенности. – Господи… Да кому он тут нужен! Предположим, случится чудо и безнадежного пациента здесь не похоронят, а примут решение этапировать в Бета-радиус. Ты у него страховку «Премиум» в кармане нашел? Нет? Значит, будут его полгода пинать от спасателей к медслужбе, он, может, даже разок очнется в пути, чтобы успеть понять, что умирает. А если его нечаянно все-таки довезут до какого-нибудь невообразимо технологичного нейрохирургического центра, тамошний спец с легким сердцем констатирует смерть мозга. Потому что по прибытии так оно и будет, даже если ты убедишь меня, что сейчас этот самый мозг еще жив! Хочешь парню реально помочь? Сказать как? – Нет! Эвтаназия «Кодексом космоплавателей» не регламентируется. Нечего меня под статью подводить. – Ну, хватит, Виктор. Пусть хозяева с ним разбираются. Кейт им только что сообщение отправил. – Э-э… Ч-черт. А мне сказать? – А я обязан? – Нет, господин капитан, – буркнул Виктор. – Вот именно. Задача сведена к известной: иди разбирайся с деформациями погрузчика. – Погоди, Рэд! – Что еще? – Серж уходит… Нет, вот что! Кристина рассказала мне одну интересную деталь, – Виктор посмотрел на Гардона, безнадежно махнул рукой и замолчал. – Сержа я не уговорил. Что касается разрешенных зон переходов и данных «Гравистаров», то с этим Дальняя разведка без нас разберется. А если я сейчас в офисе космопорта не появлюсь, мы останемся с одним авансом. У тебя список добрых дел закончился? Я могу идти деньги зарабатывать? Драка с командиром экипажа ради незнакомого пилота и едва знакомой девушки – это было бы чересчур. Блохин прикусил губу, пропустил Гардона к шлюзу, повернул обратно и уперся в закрытый люк. – «Моника», разблокируй отсек. «Мне очень жаль, Виктор, но в отсутствие капитана приоритет доступа переходит к первому пилоту Джеральду Стрэйку, – напомнил БК. – Отправить ему запрос на разблокировку переходного отсека?» – Ах ты ж… Приоритеты у нее! Где здесь порт какой-нибудь… Сейчас я тебе устрою запрос – вскрою и выпотрошу как яхту! Все коды доступа сменю! Гардон на борт не попадет, а кто такой Стрэйк, ты до конца рейда не вспомнишь, – в сердцах пообещал бортинженер. – Выпускай меня отсюда, живо! БК «Моники» был устроен намного сложнее, чем бесхитростный ИИ грузового терминала. Системы безопасности отключились, люк ушел вверх и остался поднятым. «Давай останемся друзьями, Виктор», – предложил звездолет с той дежурной дружественной интонацией, с которой обычно разговаривают психологи медицинского центра АСП и бывшие жены. Упавшие серверы навигации как хорошая война – все спишут. Если бы знать, что так получится, можно было бы спешить помедленнее. Комплименты от заказчика, который почти смирился с тем, что его драгоценный груз не прибудет вовремя, это, конечно, плюсик имиджу АСП, но на сумму контракта они не повлияли. Офисный центр оказался единственным местом на станции, где у Гардона поинтересовались удостоверением и разрешением на ношение оружия. На швартовочной платформе, в местном транспорте и в торговых галереях, опутавших гостиничные сети, это никого не интересовало. Рэд вышел из офисного центра и окинул взглядом всю эту полулегальную вольницу. Публика была пестрой, под стать цветному рекламному морю. Туристические группы с наемной охраной плавали по нему живыми островами, местные блюстители порядка предпочитали не нарушать естественной гармонии. С самодовольным видом они прохаживались по двое, по трое и важно кивали знакомым. Торговый район они считали вполне благополучным. А для дальних одноярусных закоулков, больше похожих на состыкованные в случайном порядке мусорные контейнеры, у местного шефа полиции имелись под рукой консультант по инженерным коммуникациям и большая красная кнопка под названием «сброс». – Рэд! Он обернулся скорее на звук – прежде, чем осознал, что кто-то здесь может звать его по имени. – Ну, точно! Я так и знала! Обалдеть. Этот хрипловатый голос, как и его экспрессивную обладательницу невозможно забыть. – Привет, Дэзи, – сказал Гардон без всякого энтузиазма и оглянулся в поисках путей к отступлению. – Да-а! – Она хлопнула его по плечу. – Молодец, узнал! В эфире вычислил? – По картинке опознал. – Надо же, помнишь! А я как на парковку зашлюзовалась, вся извелась: ты, не ты. А там, зараза, полтора километра ползти до станции, а потом еще до транспортной сети фиг доберешься, я думаю, что вам тут делать? Не успею. Вся отчаялась, а вы через грузовой терминал пошли. Ну, я и давай всех спрашивать… Хорошо, добрые люди подсказали, и кораблик у тебя приметный. Полстанции глазело, как ты причаливал. Вот это встреча! – Мир тесен, Дэзи. Ты себе книжку купила? – А как же! «Домотканые полотна, кружева и мягкие игрушки, или За что мы любим хендмейд». Не та? Рэд все-таки улыбнулся: – Не то чтобы в десятку, но близко. Дэзи Стаут сощурила глаза. Все такая же шумная, живучая как кошка, везде своя в доску, она нисколько не изменилась. Разве что постриглась еще короче и покрасилась… нет, не в блонд. Рэд вздохнул с облегчением. В кирпично-красный, с какими-то выбритыми узорами. Расстегнутый ворот ее жилетки обвивала пятнистая змейка, которая спускала тонкий хвост в один из наружных карманов и доверчиво жалась к ямке между ключицами треугольной головой с двумя горящими точками глаз. – Классный инком, – одобрил Рэд. – Хочешь такой же? Я здесь одного умельца знаю, скажешь, что от меня, – за полцены сделает. – Нет, спасибо. Дэзи потыкала пальцем в его капитанский шеврон.